Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов
– Рассказать. То, что я должна.
– А, – только и выдал я неловко. – Пойдем. Только мне кажется, что это вряд ли обрадует одного из нас.
И хотя она молчала, глаза ее говорили вполне ясно.
Глава 52. Пора
– Да, Анна? – спросил профессор Подбельский, когда мы все втроем сели за кухонный стол. – Чего вы хотели?
Он говорил вежливо, но его вид выражал достаточное недовольство поведением девушки. И она это четко понимала, а потому отвечала предельно аккуратно и только извинившись перед стариком так, как могла бы это делать перед своим отцом, перешла к основной теме:
– Я приняла решение. Это… далось мне очень непросто, – она быстро посмотрела на меня, надеясь, что профессор этого не заметит. Но тот был так сосредоточен на своей ученице, что и не думал придавать этому значения. К тому же, он и так прекрасно знал, что между нами было.
– Какое решение, Ань? – вырвалось у меня. Предчувствовал я исключительно плохое, потому что ничего иного от других людей в моей жизни ожидать и не приходилось.
Девушка выдержала паузу, собралась с мыслями и сказала:
– Мне нужно вернуться домой.
Молчание было недолгим. Подбельский буквально расцвел. На его щетинистом лице расплылась широкая улыбка и он почти мгновенно превратился в довольного кота.
– Анна Алексеевна, мне очень приятно это слышать! Тогда мы… мы можем собираться?
– Отправимся завтра, – мягко произнесла девушка. – Спешить не будем, мне не хочется, чтобы это решение было необдуманным.
– То есть, вы еще можете передумать? – уточнил профессор.
– Маловероятно, но да. Поэтому мне нужно еще несколько часов. Чтобы точно решить.
Я слегка сгорбился, облокотившись стол больше, чем того требовали приличия. Да и о каких приличиях вообще могла идти речь, когда девушка, которая сама влюбила меня в себя, заявляется об отъезде.
– Хорошо. Мои вещи собраны, – отрапортовал Подбельский. – В любое время можете на меня рассчитывать. Я вас оставлю.
Он покинул кухню, а мы остались вдвоем.
– Так вот, что это за новость, – медленно сказал я.
Девушка потянулась ко мне через стол, коснулась тонкими пальцами моей ладони. Я положил ее сверху, чувствуя тепло, исходящее от принцессы.
– Я решила, что так будет лучше. Пока наши отношения не зашли слишком далеко. Пока не случилось еще чего-то дурного со мной. И с тобой тоже.
Выглядела она обеспокоенной. Расстроенной. В карих глазах поблескивали слезы. Я понимал, что ее решение далось очень нелегко.
– Понимаю, – я несильно сжал ее руку и отвернулся. – Ты хотела необычных приключений, а получила только массу проблем. Да еще и это похищение… Нет, правда, я все понимаю. Но от этого не легче.
– Я хотел попасть домой сразу же, так быстро, как можно, но подумала, что для тебя это будет слишком тяжело. И не смогла.
Какая-то часть меня радовалась. Покоритель принцесс. Девушка действительно влюбилась. Другая же страдала – каким бы покорителем я ни был, она все равно уйдет и не останется ничего.
– Я же не могу тебя задержать здесь еще ненадолго? Для себя. Для нас.
Анна лишь с грустью покачала головой.
– Нет. К тому же, Григорий Авдеевич прав – я могла слишком навредить отцу своим исчезновением. Поэтому лучше вернуться домой. И чем быстрее, тем меньше последствий будет.
По улице, вздымая пыль, пронеслась машина, и мы оба затихли, вслушиваясь в треск разлетающегося в стороны щебня.
– Я же не смогу отправиться с тобой? – предположил я, отлично понимая абсурдность сказанного. – К тебе, с ответным визитом.
– Мне придется долго объясняться с отцом. У него будет много вопросов к тебе и… сам понимаешь, такое знакомство никому не пойдет на пользу. А скрывать тебя в моем мире было бы глупо.
Каждое ее слово звучало логично и просто. Дочь вернется к отцу после почти недельного отсутствия, когда ее не видел никто, приведет с собой парня и что тогда? Особенно, если отец – император!
Вряд ли меня ждет теплый прием. Первое, что подумают люди – что я ее увел. Или что она сбежала ради меня. Отношения с семьей будут испорчены с первого же дня. Да и слухи.
Я знал немало историй, когда сплетни разрушали отношения. И не хотел становиться героем одной из таких ситуаций. Поэтому, собравшись с силами, я кивнул, признавая абсурдность своего запроса. Все оказалось совсем не так просто, как я рассчитывал.
– Так значит, это конец? Ты уже не вернешься сюда?
– Ты знаешь, я не могу этого знать. Я еще не ушла отсюда, но уже хочу, чтобы выпал шанс оказаться снова в твоем доме, – Аня тряхнула кудрями и мне показалось, что сдержать слезу она все-таки не смогла. – Но мне кажется, что шансов снова здесь оказаться у меня не будет.
– Тебя не пустят, – сказал я. – Неважно, что ты будешь говорить. Или ничего не скажешь – но найдутся люди, которые сообщат, что ты пользовалась машиной для перемещения.
– Они не знают, что я была здесь, – прошептала девушка.
– Не знают, но ведь и в твоем мире есть много мест, где тебе нежелательно показываться. Поэтому тебя просто не допустят до нее. Несмотря на то, что ты… принцесса. Кстати, а почему именно так?
– О чем ты?
– Почему принцесса? Почему не княжна?
– Удачный момент для вопроса, – то ли всхипнула, то ли усмехнулась Аня.
– У меня просто не будет другого шанса узнать это.
– Может, лучше спросить у профессора?
– Так ты не знаешь?
– Не интересовалась, – девушка снова мило улыбнулась, забыв о горестях расставания, и громко позвала профессора, не забыв при этом убрать руки со стола. – Григорий Авдеевич, у нас возник вопрос…
– Тут нет никакого секрета, – ответил Подбельский, когда услышал поставленную перед ним задачу. – Эта смена понятий была проведена специально, но только лишь из-за одного человека. Николая Константиновича.
– Не припоминаю такого, – нахмурилась девушка.
– И не могли – он приходился двоюродным… да, двоюродным дядей вашей прабабушки.
– Ого! – воскликнул я. – И чем же он провинился?
– История, хоть и не слишком секретная, но все же запутанная и довольно старая. Понимаете, человек, который основную часть своей жизни провел в постели с прелестными особами, вряд ли заслужит понимание общества. Его разгульный образ жизни и некоторые, м-м-м, дела, которые компрометировали фамилию, привели сперва к тому, что его сделали изгоем в семье.
– Похоже, этого оказалось недостаточно?
– Его слишком хорошо помнили и знали даже с наступлением нового века. Семья отправила его подальше. Это должна была стать добровольная изоляция, но ситуация стала осложняться, скажем так. И в результате ликвидировали сам титул. Правда, уже после Великой Войны. Воспользовались шансом и подвели под общий знаменатель, чтобы известные семьи на присоединенных землях не чувствовали себя изгоями.
– Ого! – снова воскликнул я. – Двух зайцев сразу.
– Да, – закивал профессор, – это был поистине великолепный ход. Шанс, который предоставил Николай Константинович, изменил всю историю. Если бы не его дурная слава, семья могла бы дать ему посмертно орден. Или поставить памятник.
