Лучший фильм 1977 года (СИ) - Арх Максим

– Ну а как же? Это же всё-таки древняя столица нашей... – стал оправдываться тот, но был прерван.

– И что, что столица? В Первую Отечественную её Наполеон захватил и сжёг. Ну и что из этого? Она сгорела тогда, почти дотла, а потом восстала как Феникс из пепла. В сценарии же вообще идёт речь о Третьей Мировой. Естественно, что при ядерном ужасе, который будет в той войне, уцелевших городов почти не останется. Тем более, если противнику, в виде этих роботов, никакие города вовсе не нужны. Согласны?

– Ну в общем–то да. Но я…

– Неважно что «я»… Важно, что всё это нагнетание обстановки и давление на парня началось именно с Ваших слов! Ясно?! Тогда теперь перейдём к кошководам и собакофилам, – он перевёл взгляд на рядом с ним сидящих деятелей культуры. – Что вы со своими животными пристали? Других проблем у нас нет?! Ведь абсолютно же очевидно, что нападение на цирк вставлено лишь для того, чтобы мы его вырезали. Как и многое другое. Кстати говоря, если вы не знали, то такой финт делают все наши режиссёры. Не знали? – и видя в отрицании мотающие головы. – Очень плохо, товарищи! Всё же кинематограф – это ваша стезя и вы должны бы интересоваться, что именно делают ваши режиссёры и сценаристы! Так, например, Леонид Гайдай в кинофильме «Бриллиантовая рука», в конце ленты якобы специально захотел вставить ядерный взрыв. Цензоры естественно вырезали этот фрагмент, зато сосредоточив всё внимание на гипотетической атомной бомбе не обратили внимание на другие, скажем прямо, сомнительные с точки зрения нравственности вещи в сценарии. Вы поняли, как вами крутят?

– У меня сложилось впечатление, что Васин, будь его воля, тоже бы ядерные взрывы в сценарий вписал. Просто он по своему малолетству не смог додуматься до этого, – зло произнёс мидовец, поправляя очки.

– Товарищ Лебедев. Вы ведёте себя крайне неконструктивно. Мне кажется, что у Вас сложилось какое-то предвзятое отношение к этому парню. На мой взгляд он сработал отлично. Его сценарий, несомненно после нашей с вами правки и доработки, станет очень неплох.

– Но всё же в нём много есть такого, что с душком и может трактоваться как сомнительное.

– Почти всё можно трактовать как сомнительное, если есть на это желание. Наша же задача всё это сомнительное убрать, оставив лишь качественную часть, – напомнил всем собравшимся Мячиков и обратился к другим членам большой комиссии: – Попрошу, товарищи, всех высказаться. Но вначале давайте выслушаем мнение товарища Кравцова и отпустим его по делу, – и обратившись к полковнику. – Что Вы нам можете сказать по этой теме?

– Моё мнение, такое же, как и у вас, товарищи. Сценарий бесспорно интересен, – по-военному коротко, ответил тот, но затем, чуть подумав, добавил: – А парень – гений.

– Спасибо, – сказал Мячиков и нелогично продолжил, – вы можете быть свободны и отправляться на задание, – а затем обратившись к другим собравшимся гражданам. – Прошу вас высказываться, товарищи.

Как и ожидалось рядовая часть деятелей культуры от продемонстрированного ранее зрелища были буквально поражены.

– Я в своей жизни многое видал. Но такого – никогда. Этот парень не просто гений, он великий гений. Так рассказать историю может далеко не каждый. Это уровень заслуженного деятеля культуры и профессора. По его лекции учебники нужно составлять, – произнёс один из лучших кинорежиссёров СССР, а потом хмыкнул и, постучав пальцами по столу, добавил: – Хотел бы я знать, где он всему этому научился и кто те кто его учил. Я бы сам не отказался у такого высокого профессионала взять десяток уроков.

– Ваша мечта может легко осуществится. Учителем Васина является режиссёр Хачикян. Не слышали о таком? Напрасно. Говорят, отличный режиссёр. Это он Васина обучал. Сейчас он во ВГИК преподаёт – иногда лекции читает, – сказал Лебедев. – Он, по-моему, сейчас в Москве.

Народ удивился неизвестной фамилии, вероятно величайшего режиссёра современности, и продолжил делиться своими впечатлениями от беспрецедентной демонстрации.

Замминистра же, одним ухом выслушивая хвалебные отзывы о сценарии, к другому уху прижал трубку и позвонив секретарю приказал тому начать дозваниваться до молодого сценариста. В скором времени с ним удалось связаться. Переговорив по телефону с подростком Мячиков обратился к комиссии, категорически потребовав от её членов, чтобы при следующем появлении Васина, они вели себя менее агрессивно и более конструктивно.

Прения продолжились.

Через пять минут секретарь доложил, что ожидаемо прибыл человек из Министерства финансов и ожидает в приёмной. Иван Сергеевич дал распоряжение пропустить и вскоре дверь кабинета распахнулась и в неё вошёл высокий брюнет средних лет.

– Извините, товарищи, – произнёс он и, удивлённо посмотрев на большое количество собравшихся, представился: – Я из Минфина. Вам по поводу меня должны были звонить.

– Да, да, – сказал замминистра и обратился к членам комиссии: – Товарищи, объявляю пятнадцатиминутный перерыв. Всех жду через четверть часа. В кабинете прошу остаться товарищей Лебедева, Минаева и товарища из Минфина.

Присутствующие деятели культуры сразу же прекратили свои разговоры и стали вставать со своих мест.

После того как дверь за последним рядовым членом большой комиссии закрылась, Мячиков обратился к товарищу из Минфина.

– Итак, какое у вас дело, товарищ...

– Ладов, – представился вновь прибывший.

– Хорошо. Давайте тогда сразу к делу. Мне сказали, что Вы нам привезёте новые рекомендации относительно договорённости с американцем. Прошу Вас озвучите их, но напоминаю, что прошлый контракт мы уже подписали, и если вы хотите изменить его, то я боюсь, что может произойти международный скандал. В это дело напрямую вмешен посол.

– Нет, товарищи. С американскими партнёрами, на данном этапе, нас контракт полностью устраивает.

– Тогда, что же взволновало министерство финансов? – не понял хозяин кабинета.

– Нас взволновал процент, который Вы пообещали своему режиссёру. Мне поручено уменьшить этот процент с прошлых и последующих сделок по договору.

– Но вы же сами одобрили договор?! Ваше же министерство само оформляло бумаги и именно ваши подписи стоят под ними!

– Ещё раз поясню, – улыбнулся Ладов. – Мы говорим не о контакте с продюсером. Мы говорим о тех восьми процентах, которые вы так опрометчиво пообещали вашему протеже – некоему Васину. А тем временем выяснилось, что он не состоит ни в каких творческих союзах и объединениях. Насколько мы поняли, он просто вчерашний школьник?! – и, обведя застывшие лица взглядом, спросил: – И как же, товарищи, так получилось, что вы шестнадцатилетнему, зелёному юнцу решили дать такие огромные деньги? Хочу отметить, что моё руководство желает знать детали этой договорённости и по результату проверки нам, возможно, к этому делу, придётся привлечь ОБХСС.

– Какие огромные деньги мы отдали? – растерянно спросил Мячиков.

– Как это какие? – демонстративно удивился минфиновец и, достав папку из портфеля, сказал: – Те самые. Сколько вы там ему пообещали? Восемь процентов?

– Не мы, а мы все вместе, в том числе и ваша организация, – встрял в разговор Лебедев, почувствовав в какую сторону может подуть ветер.

– Да, мы тоже согласились с вашим представлением, – не стал отрицать Ладов, – но, товарищи, мы же не знали тогда о каких суммах идёт речь!

– А мы откуда знали? Мы тоже не знали! – расслабляя галстук, громко произнёс Мячиков, который тоже понял, что сейчас озвучит пришлый.

И он не ошибся.

– Ну так давайте, товарищи, вместе с вами посчитаем сколько мы с вами и весь наш советский народ должны будем на днях заплатить вашему Васину, за то, что он попел одну неделю, – он открыл папку и ехидно спросил: – Считать я надеюсь все умеют? Ну тогда давайте посчитаем вместе. Даже если не исходить из того, что переведённая на наш счёт валюта не является окончательной суммой по контракту, просто посчитаем процент, что наше государство должно отдать в частные руки нашего же гражданина. Чтобы всем было проще и понятней давайте посчитаем просто, без всяких формул. Итак, американский продюсер перевёл сумму в пять миллионов долларов. Десять процентов от этой суммы будет пятьсот тысяч, следовательно, один процент будет равен пятидесяти тысячам. Сколько мы должны Васину? Восемь процентов? Ну тогда мы восемь умножаем на пятьдесят тысяч и получаем ответ. Получается, товарищи, вашими усилиями мы юноше за неделю работы должны выплатить четыреста тысяч инвалютных рублей. Поздравляю вас, вы…