Ай Рин - Диггер
— Тотя! — воскликнул Глеб. — Ты где, Тотя?
Он стал оглядываться по сторонам, но не видел ничего, кроме высокой травы.
— Тихо! — вдруг сказал охотник. — Я что-то слышу.
Журналист замер. Теперь и до его слуха донеслись слабые писки, раздающиеся откуда-то снизу. Парень присел на корточки и осторожно раздвинул зеленые стебли. Каково же было его удивление, когда среди них он заметил миниатюрную фигурку Никитотия. Карлик настолько уменьшился, что высокая трава стала для него непроходимым лесом. Он в ужасе размахивал руками и пищал, стараясь привлечь внимание Глеба. Ситуация была самая драматичная, но журналист вдруг начал хохотать. Он взял Тотю на руку и показал его Георгию Матвеевичу.
— Вот тебе и двухметровый гигант! — сквозь смех произнес он.
— Мда… — задумчиво пробормотал охотник.
Затем он низко наклонился к несчастному карлику и поинтересовался:
— Ты себе кого представил?
— Гиганта, нарисованного на скале в ущелье, — пропищал Никитотий.
— А какого размера был рисунок?
— Маленький.
— Вот ты и стал таким.
— Но я же говорил: «двухметровым гигантом»!
— Подсознание — странная штука. Оно не воспринимает слова, зато прекрасно понимает образы. Оно воссоздало тот образ, который ты видел.
— И что теперь делать?
— Выбираться из миражей. Тогда снова станешь прежним.
— Но я не смогу идти. Трава намного выше меня.
— Глеб понесет тебя.
— Георгий Матвеевич, но ты же можешь придать Тоте любой другой вид, — заметил журналист. — Так сделай его высоким!
— Раньше мог, но сейчас у меня слишком мало энергии. Твой огонь становится с каждым днем все сильнее, и, чтобы сдерживать его, приходится тратить много сил. В общем, до тех пор, пока мы не выберемся из миражей, Никитотий — твой пассажир.
— Ладно, — кивнул парень. — Посажу его в карман куртки.
— Только не в карман! — запищал карлик. — У меня клаустрофобия!
— Кто бы говорил! — усмехнулся Глеб. — Всю жизнь в подземельях проводишь.
Однако посадил Тотю на плечо.
— Еще бы водички — и все было бы замечательно! — пискнул тот. — Жажда мучает после еды.
— Я тоже пить хочу, — сказал журналист. — Георгий Матвеевич, надо бы родник смоделировать.
Охотник отмахнулся от парня и зашагал куда-то по зеленой долине. Тому ничего не осталось, как идти следом. Вскоре море исчезло позади за холмами, а компаньонов со всех сторон окружила буйная зелень. Глеб облизывал пересохшие губы, но обращаться к Жорику повторно не решался. Никитотия укачало, и он заснул прямо на плече журналиста. Вдруг охотник оступился, и его нога провалилась в какую-то яму.
— Аллилуйя! — воскликнул он. — Это кротовая нора! Наконец-то мы выберемся из этого зеленого ада.
Он вытащил ногу, а затем решительно прыгнул в земляной провал. В ту же секунду яма расширилась, и Георгий Матвеевич исчез в ней полностью. Глеб подбежал к краю провала и услышал затихающий вдалеке голос: «Прыгай!» Парень снял с плеча спящего Никитотия, положил его в карман куртки и сиганул вниз.
Было светло. Он падал в каком-то удивительном колодце. По его стенам протянулись веревочные лестницы, на которых сушились травы, грибы и ягоды. Кое-где виднелись крепкие деревянные полки, на которых стояли банки и бутыли. «Похоже на чей-то погреб», — решил журналист. Однако долго размышлять ему не пришлось. Вскоре он вылетел из колодца и приземлился на берегу широкой реки. Неподалеку стоял охотник.
За его спиной возвышались однотипные розовые деревья с плотно перевитыми ветвями.
— Наконец-то! — воскликнул он. — Ты как сквозь землю провалился!
— О чем ты говоришь? — не понял Глеб. — Я прыгнул сразу же за тобой.
— Очевидно, произошло искажение временного коридора, — произнес Георгий Матвеевич. — Я жду тебя уже несколько часов. Кстати, ты хотел пить… Я вырыл в песке на берегу ямку. Сейчас она полна чистой свежей воды.
— Спасибо.
Журналист прошелся по берегу, нашел ямку с водой и напился. Вдруг он почувствовал в своем кармане слабое движение.
— Никитотий! — ахнул он. — Надеюсь, я его не придавил!
Он вытащил из кармана карлика, который по обыкновению принялся плеваться и материться.
— Какого черта! — кричал он. — Я же предупреждал, что у меня клаустрофобия!
— Прости! — пытался успокоить его Глеб. — Я спрятал тебя в карман, чтобы ты не разбился, когда я в колодец прыгал.
После этого он поставил Тотю перед ямкой с водой, тот успокоился и начал пить.
— Где мы? — обратился журналист к охотнику.
— Похоже, попали в один из непроходных миражей. Это тупик. На этой стороне выхода нет. Придется делать плот и плыть на другой берег.
— Но у нас нет инструментов.
— Шутишь! — усмехнулся Георгий Матвеевич и поставил на песок целый ящик с различными инструментами.
— Тогда не вижу проблемы.
Глеб взял пилу и подошел к ближайшему розовому дереву. Охотник с усмешкой двинулся за ним. Парень приставил инструмент к стволу и принялся лихо пилить. Однако на дереве не оставалось ни малейшего следа от пилы. Тогда он бросил пилу, взял из ящика топор и начал рубить ствол. К его удивлению, на том не появилось ни малейшей зарубки.
— Теперь видишь проблему? — спросил Георгий Матвеевич.
— Да. Но почему наши инструменты бессильны перед этими деревьями?
— Потому что это тупик и мы не должны отсюда выбраться.
— И как быть?
— Я подумываю сделать плот из тебя, Глеб! На это уйдет не так много энергии, как на то, чтобы сделать плот из Никитотия.
Журналист поперхнулся, затем произнес сиплым голосом:
— Надеюсь, ты не будешь меня пилить и строгать?!
— Нет. Я сделаю из тебя чудесный надувной плот, и мы выберемся с этих задворков мироздания.
— Тогда вперед! — просипел парень.
— Пойдем на берег.
У самой воды охотник заставил Глеба лечь на песок. После этого он сбрызнул его водой, и неожиданно парень раздулся, как резиновая лодка.
— Как ощущения? — поинтересовался Георгий Матвеевич.
— Трудно сразу понять, — пролепетал журналист.
— Потерпи немного. Нам лишь речку пересечь!
С этими словами охотник столкнул парня в воду, и тот закачался на волнах, подобно гигантскому банану. Затем Георгий Матвеевич подхватил Никитотия, отдыхавшего на берегу ямки с водой, и уселся на Глеба.
— Полегче! — закряхтел журналист.
— Стараюсь, — произнес Жорик.
Он слегка сдавил карлика, и в ту же секунду тот вытянулся и превратился в небольшое широкое весло.
— А-а-а! — закричал Тотя. — Мы не договаривались, что я буду работать веслом!
— Придется, — миролюбиво сказал охотник, — если не хочешь остаток жизни провести на берегу реки под деревьями.
Никитотий замолчал, а Георгий Матвеевич принялся усердно грести, стараясь как можно быстрее приблизиться к противоположному берегу. Спустя четверть часа Глеб в прямом смысле этого слова ткнулся носом в песок. Охотник спрыгнул на берег и воткнул в песок весло. Оно тут же превратилось в миниатюрного Тотю. Карлик с опаской осмотрел себя, но обнаружив, что с ним все в порядке, принялся по обыкновению ругаться. Журналист с облегчением вздохнул и почувствовал, как из него выходит весь лишний воздух. Вскоре он вернулся к прежним размерам, выбрался из воды и повалился на берег.
— Рано расклеился! — заметил Георгий Матвеевич. — Нам еще топать и топать.
— В следующий раз на тебе поплывем, — сердито произнес парень.
— Да я-то не против, — усмехнулся рыжий бестия, — но кто дорогу указывать будет?!
Они немного отдохнули, затем двинулись дальше. Мираж, в котором они оказались, радикально отличался от предыдущего. Здесь не было границ из розовых деревьев, и сразу же за рекой начиналось широкое поле, по которому тут и там были разбросаны большие островки разноцветных низкорослых кустарников. Среди них забавными прыжками перемещались странные животные, отдаленно напоминающие гигантских кроликов.
— Кто это? Кенгуру? — тихо спросил Глеб.
Охотник прислушался. Затем на его лице появилась безумная улыбка.
— Ого! — сказал он. — Эти звери помогут нам приблизиться к Самарским пещерам!
— С чего бы? — поинтересовался журналист.
— Внутренний голос подсказывает. Значит, так! Сейчас оседлываем двоих, покрупнее, и мчимся к конечной цели нашего путешествия.
— А как вы их седлать собираетесь? — пропищал с плеча Глеба Никитотий. — Зверюги-то наверняка дикие!
— Подберемся к ним поближе, а как только они окажутся в радиусе нашей досягаемости, прыгнем к ним на спину, — ничуть не смущаясь, произнес Георгий Матвеевич.
— Ты же ничего не видишь… — с сомнением проговорил журналист.
— Я — охотник! А охотнику совсем не обязательно видеть добычу, чтобы ее поймать! За мной!
