Владимир Балашов - Ликабет
- Хайрэ госпожа. Рад знакомству, уверен, меня к тебе привели Боги, но прости, что не смогу ответить на твои учтивые речи. Я плохо знаю благословенный язык Аттики - ответил Буховцев, с трудом подбирая слова.
Губки скривились в гримасу недовольства, но мгновенно снова расцвели милой улыбкой. Она стала говорить медленнее, подбирая простые слова и понятные обороты.
- Я прибыла в Афины пять лет назад из Антиохии, там тоже живут эллины, но другой язык, не аттик и мне пришлось учиться. Сейчас я говорю как урожденная афинянка и могу поучить тебя - потом добавила - еще я знаю сирийский.
- Ты не знаешь латынь?
- Нет, но выучу обязательно - сказала она уверенно.
- Скажи, аттик - это все, что ты плохо знаешь? - добавила она, кокетливо улыбнувшись.
- Все известно только Богам, но то, что касается мужчины и женщины, я знаю хорошо.
- Это мы выясним - Береника задорно рассмеялась - пошли, стол накрыт, тебе нужно набраться сил перед ночью.
Сил понадобилось действительно много. Валерий сексуальным маньяком не был, скорее наоборот, был очень разборчив, но практика у него была приличная. Береника это отметила и была удивлена. Далекие варварские края приобретали для нее новый смысл. Гетера сразу взяла инициативу на себя, скинула пеплос, и схватив его за выпирающий бугорок внизу хитона потащила на ложе. Однако когда Буховцев перехватил инициативу и довел дело до конца в привычном ему стиле, она непроизвольно забилась в экстазе и охнув обмякла. Валерий обессиленный откинулся на овечьи шкуры. Тело получило необходимую разрядку, он и не знал, как ему не хватало нормально секса.
Но это было только начало. Немного придя в себя, Береника привстала на ложе и смотрела на него недоуменно и загадочно.
- Что касается мужчин и женщин, ты действительно, знаешь очень хорошо. Устал? - спросила она со смешком.
Валерий тоже рассмеялся.
- Нет - он опрокинул ее долгим поцелуем, и они продолжили.
Постепенно их неистовые упражнения переросли в нечто вроде соперничества, где гетера пыталась доказать, что постельное искусство Афин выше, чем у варварского мира. Один - один, вынужден был признать Буховцев, под утро вымотанный засыпая на ложе.
Он отсыпался до полудня, а после, на занятиях у Эвмеда, огреб кучу шишек. Причиной этому была не усталость от бессонной ночи, а общая расслабленность организма. Удалось таки Беренике выбить его из колеи. Последующие три недели Валерий провел между палестрой Эвмеда и ложем гетеры, и если наука Эвмеда давалась ему тяжкими трудами, то с Береникой он отдыхал. За это время он узнал о ней много, но многое она умело скрывала. У нее было стройное тело, немного полноватое, что здесь считалось красивым. Роскошные, каштановые с белыми прядями, похожие на мелированые, волосы. Личико, выразительное, почти, как и всех в этом времени. Совсем не похожее на обезличенные, подогнанные под какие-нибудь стандарты лица его современниц. Если и были какие - то недостатки, они искупались природной естественностью. Стыда она, как и большинство местных, не знала, и часто встречала его в комнате совершенно нагая. Буховцев уже настолько свыкся с этой жизнью, что к своему великому расстройству о Татьяне не вспоминал, все прошлое казалось чем - то неизмеримо далеким и недоступным, но он чувствовал, время его безмятежного отдыха подходит к концу.
- Ты скоро уедешь, но может, позже, вернешься в Афины? - спросила Береника, когда вечером они лежали в обнимку на ложе. Ее ловкие пальчики теребили волосы у него на груди.
- Почему ты решила, что я уеду? - месяц в Афинах прошел, но откуда она могла знать.
- Сотер договаривался на три недели, но я и так знаю. Из Италии начинает дуть зимний ветер. Сегодня из Аркадии прибыл Гермодий, мой знакомый, он говорит, что там уже похолодало. Скоро холодно будет и здесь. Все римляне отплывают в Италию в это время - потом добавила - к тому же я просто чувствую.
На следующее утро они простились. Береника выглядела печальной. Что она действительно чувствовала, Валерий мог только догадываться. Люди здесь были плохими лицемерами, наверное, это касалось и ее, и печаль была неподдельной.
Последнее занятие у Эвмеда прошло как обычно. Он давно уже относился к Валерию без предубеждений и в схватках гонял на полную.
- Ты не плохой боец Марк, для того, кто учился всего месяц. Я жалею, что ты не останешься в Афинах дольше - сказал он, когда Буховцев после занятий собирался домой.
- А кто лучший?
- Его зовут Ахилл, но его давно уже нет в Элладе.
- Это не тот Ахилл, что убил Гектора? - спросил Валерий улыбаясь.
- Нет - рассмеялся Эвмед - этот Ахилл вполне реален. Ему пришлось отплыть в Рим восемь лет назад. Если увидишь его в Риме, скажи - Эвмед помнит его и ждет в гости.
Диоген встретил его внимательным сосредоточенным взглядом.
- Что - то случилось? - спросил Буховцев, хотя уже понял - его отдых закончился.
- Сегодня прибыл корабль из Остии и привез мне весть. Августу сообщили о нас, и он хочет тебя увидеть. Мы не будем заставлять его ждать Марк, и отплываем завтра. Но прежде я хочу ответить на твои вопросы, помнишь, ты спрашивал в Томах.
Валерий кивнул.
- Нам нужно будет отнести дары в храм Зевса на горе, там и поговорим - он указал рукой в сторону Ликабета - там я отвечу на твои вопросы - потом добавил - я и возможно, Зевс, а сейчас время обеда.
Буховцев посмотрел на гору. Она возвышалась над всеми окрестными домами, и вечерами Валерий часто смотрел на нее. Выглядела она немного иначе, чем в двадцать первом веке. Белесый обвал был едва заметен, а лес и очертанья предгорья были другими. Хотя кто его знает, в Афинах в свое время он был лишь один раз, и подробно гору осмотреть не успел.
По узкой, петляющей между сосен и кипарисов, тропе они поднялись на вершину горы. Здесь на небольшой площадке было святилище Зевса. Аксий и двое слуг занесли дары, а Валерий с Диогеном подошли к алтарю. Пожилой жрец в шитом золотом форосе возился около курильниц. Сотер заговорил с ним на странном языке, отдаленно напоминающим греческий. Жрец кивнул, немного поколдовал у курильниц, и запахло ладаном.
- Встань сюда, Марк - Диоген позвал Валерия ближе к алтарю.
Тот подошел.
- Вознеси свои мысли к Зевсу.
- Мне нужно о чем - то думать?
- Необязательно. Не старайся направлять мысли силой, как только ты почувствуешь присутствие божественного, то что важно для тебя сразу откроется из твоего разума.
Буховцев встал рядом с Сотером и как тот просил, мысленно воззвал к божеству. Вначале ничего не происходило, но потом нахлынули воспоминания и действительно, все его мысли, домыслы, подозрения, все, что он носил в голове в последнее время, определилось в конкретные вопросы. Ко всему этому прибавилось стойкое неприятное ощущение того, что кто-то копается в его мозгах. Валерий встряхнул головой, и наваждение отступило.
Они вышли из храма. Даже теплый густой воздух на вершине горы не мог отогнать приторный сладковатый запах ладана. Странные ощущения, может это из-за курений. Он вопросительно посмотрел на Диогена.
- Ты мог конечно, пообщаться с Зевсом подольше, но в таких вопросах каждый сам решает насколько готов. Получил ответы на вопросы?
Валерий пожал плечами. Он пока и сам не разобрался, что там произошло.
Сотер кивнул.
- Пошли Марк, теперь мой черед.
Они спустились по крутой тропинке, петляющей по склону холма. Храм исчез из виду за верхушками сосен и кипарисов. Постепенно тропа редела, и они уже шли по еле заметным следам. Холм здесь был так крут, что приходилось держаться за кусты.
- Аксий, останьтесь здесь, а мы с Марком пойдем дальше, проследите, чтобы нас никто не беспокоил - обратился Диоген к сопровождающим.
Те остались на тропе, а Буховцев с Сотером спускались по крутизне еще минут двадцать, пока не вышли на небольшую площадку, за которой был нерукотворный грот. В кустах, у грота прятались две мраморные скамьи, и стоило только гадать, как они сюда попали. Это была солнечная сторона горы, и кругом витал теплый воздух от нагретого камня, пропахший запахами соснового леса. Внизу, в прогалине кустов лежали Афины. Можно было без труда найти дом Диогена, а до Акрополя можно было казалось, рукой подать. На горизонте, за еле видимым Пиреем, бирюзовое море плавно переходило в светло - синее, почти белесое небо. На северо-западе было видно, как по дороге от Дипилонских ворот в сторону Элевсина тянулись черные точки людей. Сотер присел на скамью и указал рукой на стоящую рядом.
- Садись Марк. В Томах ты хотел узнать, как долго я живу. Слушай.
У Валерия от нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Он уже начал догадываться, почему маги не любили болтать о своем прошлом. У них вообще было не принято любопытствовать насчет знаний, которые тебе не нужны, и делится такими знаниями. Даже среди своих, если это только не нужно для дела. Откровенность Диогена вводила его в этот узкий круг со всеми вытекающими, и нельзя сказать, что Буховцев был этому рад.
