Борис Карлов - Очертя голову, в 1982-й
— И что же вы умеете?
Повисла пауза. Скрипя паркетом, Кизяк медленно прошёлся по комнате. Соколов думал о том, что ему ещё многому придётся научиться.
— Вот анкета. — Кизяк придвинул к краю стола десяток страниц форменных бланков на скрепке. — Заполните и явитесь сюда завтра. В четырнадцать ноль-ноль. Идите.
На другой день Котов принёс анкету. В комнате находился только один Соколов. Он погрузился в чтение.
— Так… так… Родители проживают за границей, это плохо. Дальше…
«Муд-дак!» — с чувством произнёс про себя Котов.
КанунПроцедуры собеседования и заполнения анкет прошли все участники ансамбля. В первых числах ноября «Невский факел» полным составом прибыл в Москву и поселился в специально забронированных номерах гостиницы «Россия». В основном ничего не делали. Гуляли по Москве и отдыхали. Выпивали умеренно. Выступать предстояло под фонограмму.
В последние три дня начались прогоны большого сборного концерта в Колонном зале — по два в день, утром и вечером. На последнем, генеральном прогоне ребята были одеты в специально пошитые для них концертные костюмы — с приталенными пиджаками и яркими отворотами воротников рубашек.
Члены художественного совета, находившегося в зале, были довольны. Одно незначительное замечание сделала министр Культуры: в одном месте солист (Степанов) делал слишком вольный взмах рукой, что с её точки зрения производило нехорошее впечатление.
В последний день приехала Чебрикова. Она оформила себе путёвку от комсомола и поселилась у своего высокопоставленного дяди-пенсионера. Котов подозревал, что она встречается с Андреем Романовым, но ему было уже почти всё равно.
Пока живыУтром седьмого ноября всех участников собрали в Колонном зале для записи концерта. Ребята без запинки отыграли свой номер под фанеру, чётко двигаясь по отрепетированной схеме. Вечером то же самое повторили для полного зала — на автопилоте. После этого началась вынужденная импровизация.
Артистов перевели в банкетный зал, где было организованно застолье для Президента и членов Политбюро. Пока в зале провозглашались первые тосты, а фокусники, куплетисты, балерины и музыканты томились в специально отведённом помещении за сценой, случилась катастрофа. Подбежал режиссёр и сказал, что нужно выступать вживую.
Ребята в ужасе замахали руками. Со слезами на глазах режиссёр побежал к главному распорядителю и умолял его что-нибудь сделать. В конце концов тот решился подойти к Архарову и нашептал ему в ухо о сложившейся неловкой ситуации.
— Какая такая нахер грамма? — отозвался Архаров во весь голос. — Это что, они нам будут рот открывать?…
Проклиная свою несчастную участь, распорядитель заверил, что джаз, «Виртуозы Москвы» и чтецы, и куплетисты — все будут выступать в живую.
— Вот и эти пусть поют, как умеют, — сказал Архаров. — Пока живы.
На этом разговор был закончен.
Словно напуганные крысы по сцене заметались техники, пытаясь отладить звук из того, что есть. Выяснилось, что у «Невского факела» с собой нет даже гитарных шнуров, и за ними послали в гостиницу курьера. О настройке инструментов со звуком не могло быть и речи; звук можно было выправить только после начала выступления. Гитары лихорадочно настраивали, закрывшись в туалете.
От волнения ребятам сделалось дурно, у Степанова началась тихая истерика: он сказал, что не помнит ни одной строчки.
За полчаса до выхода, когда по сцене гремел сапогами ансамбль песни и пляски, Котов заставил себя разозлиться и собрать волю в кулак. Всё-таки у него был опыт по части работы на сцене. Кто это такие, в конце концов? Обыкновенные пьяные генералы. Для таких он играл десятки свадеб, они подносили ему водку и лезли обниматься. Тысячу раз он видел, как они валяются мордами в тарелках и блюют на собственные лампасы.
Котов налил друзьям по полному стакану тёплого коньяка и заставил выпить. Никто не поморщился.
Со сцены доносился голос популярного сатирика. Их выход — следующий.
Распорядитель ухватился за рукав конферансье и что-то ему зашептал. «Танцы» — донеслось до ушей Котова слово, заставившее его сердце радостно забиться. Это меняло всё. Играть для танцующих — совсем не то, что играть для сидящих в зале.
Тем временем коньяк подействовал: на щеках ребят появился румянец, глаза стали более осмысленными. Они уже не выглядели как ведомые на закланье бараны. В последний раз запершись в сортире, почти бесшумно, но чётко и слаженно исполнили первый куплет первого номера.
Через минуту все четверо стояли за кулисой в ожидании своего выхода.
«…и на зависть им растёт благосостояние нашего народа!» — закончил своё выступление популярный сатирик.
Под жидкие аплодисменты, звон посуды и пьяный гул банкетного зала на сцену вышел конферансье.
— Я вижу в этом зале много замечательных молодых лиц. И, конечно, не только молодые засиделись, ох засиделись за столами. Я вижу, что и старики давно притоптывают ногами в желании потанцевать. Да разве есть здесь старики? Конечно нет! Наш праздничный вечер продолжает популярный вокально-инструментальный ансамбль «Невский факел»!!!..
Ребята бегом заняли свои места на эстраде, барабанные палочки отсчитали вступление, в ту же секунду, с первыми звуками, оператор выставил звук — и упругая волна бас-гитары, барабанов и клавишей приятно ударила по нервам засидевшейся хмельной аудитории. Молодёжь и часть стариков вышли в круг.
Теперь можно было ничего не бояться. В пьяной суматохе играть легко и приятно. На свой страх и риск Котов принял решение об изменении программы. Вместо песни о товарище Сталине, ансамбль разразился мощной импровизацией на тему «Коробейников» с длинными, почти рок-н-ролльными, проигрышами.
Далеко за полночь Президент, сделав окружающим благодушный знак продолжать без него, отправился на отдых. За ним потянулись почти все «старики», а молодёжь ударилась в разгул с утроенной энергией. Во время коротких перерывов ребята пили коньяк и вновь выходили на сцену.
Под утро, когда в зале остались одни пьяные, конферансье объявил окончание вечера и пожелал всем спокойной ночи. Героев сцены отвезли в гостиницу, где они упали на свои кровати замертво.
— Хорошие ребята, — возбуждённо суетилась Лена Чебрикова, подтыкая под бока Котова одеяло. — Ты слышишь? Он сказал: «хорошие ребята», это мне точно передали. Когда он уходил, его спросили, что дальше, а он сказал: «Хорошие ребята, пусть играют». Слышишь ты меня, оболтус? Это можно где угодно процитировать!..
Котов всё слышал, но уже ничего не понимал.
ОдиночествоВернувшись в Петроград, ребята несколько дней отдыхали от концертов, репетиций и друг от друга. Ни для кого в ансамбле не являлось секретом, что в Москве Лена Чебрикова встречалась с Андреем Романовым. Положение Котова становилось смешным и неприличным.
В такие дни, когда его одиночество ощущалось особенно остро, он почему-то начинал думать о Марине. Ещё тогда, два года назад, сразу после появления в 1982-м, он разыскал Марину и повёл себя непростительно глупо.
Прежде всего он позвонил по телефону и назвал её мамашу по имени-отчеству. Та удивилась, и Котов поспешил замять тему.
После этого он решил подкараулить Марину возле её дома. На бульваре улицы Петра Лаврова он расположился на скамейке и приготовился к долгому ожиданию.
Было три часа дня, октябрьское солнышко чуть-чуть пригревало, жёлтые листья раскрасили потускневшие газоны. Дима курил папиросу и поглядывал на проходивших мимо школьников и школьниц. Мальчики — в синих форменных костюмах; девочки — в тёмно-коричневых платьях и чёрных фартуках. В руках портфели, а поверх портфелей болтаются тряпочные мешки со сменной обувью. Мальчишки задевают идущих впереди девчонок, а те язвят им через плечо. Вот одна погналась за обидчиком и хлопнула его портфелем по голове. Портфель открылся, на газон высыпались книжки и тетрадки.
Вдруг Котов узнал в этой школьнице Марину. Он поднялся и быстро шагнул к ней. Не успев подумать, окликнул:
— Марина!
Девочка подняла голову, не узнала его, оглянулась, застегнула портфель и догнала своих подруг.
Котов поплёлся следом.
Вскоре Марина повернула к своей парадной. Взявшись за ручку двери, она обернулась и ещё раз внимательно посмотрела на взрослого, не знакомого ей молодого человека.
— Марина!..
— Вы мне?…
Котов предполагал, что Марина должна выглядеть на несколько лет моложе, но увидеть её такой он никак не ожидал. Это была совсем не та физически развитая и сексуально привлекательная девушка, какой он знал её совсем недавно. Перед ним была хрупкая пятнадцатилетняя школьница в форме, с комсомольским значком на фартуке.
— Ведь тебя… ведь вас Мариной зовут?