Василий Кононюк - Я меч, я пламя! (Ольга-1)
После доклада Литвинова, в котором он сообщил, что у англичан и французов нет такой информации, Сталин коротко сказал.
– Передайте, что состояние их разведслужб нас не интересует. Информация достоверная и проверенная. Нас интересует их возможная реакция.
Совершенно спокойно он воспринял в дальнейшем их полное бездействие. Вождь заранее предупреждал новое испанское руководство о возможности военного переворота, а переговоры Японии и Германии вызывали его насмешливую улыбку. Литвинову казалось, что Сталин уже знает, чем они закончатся.
Но самым характерным и показательным было внезапное изменение отношения вождя к Поликарпову, которое долго обсуждалось в кремлевских коридорах. Литвинов хорошо знал, что Сталин недолюбливает Поликарпова, впрочем, не он один. Тот был грубоватый, несдержанный, неважный администратор, не могущий держать коллектив в узде. С Поликарповым было нелегко, и должны были быть серьезные причины, почему Сталин в начале года вдруг занялся налаживанием работы данного КБ. Вплоть до того, что договорился с Поликарповым – все хозяйственные вопросы, распределение работ и их контроль возьмет на себя другой человек, а Поликарпов сконцентрируется на конструкторской работе. Ванникову поручили подобрать для КБ толкового администратора, а КБ предписывалось в течение 36-го года довести проект И-17 до стадии испытательных полетов, а в течение 37-го начать их серийный выпуск и наметить план модернизации части имеющегося парка И-16.
Эти и множество других фактов убедили Литвинова, что у Сталина появился серьезный источник информации, пользующийся его доверием, который независимо информирует его по международным событиям и, по-видимому, предсказывает войну после 39-го года. Познакомиться с этим источником, а дальше решать, можно ли его использовать или, как минимум, привести ситуацию к управляемой – эта задача стояла перед наркомом и требовала немедленного решения. И он знал, где нужно искать. Вся новая информация, часто неожиданная, приходила из ведомства Артузова, которое неожиданно было выведено из состава НКВД и фактически напрямую подчинено Сталину. Это было тем более странно, что деятельность ИНО была полностью под контролем Литвинова. Не только потому, что резиденты разведки, как правило, были сотрудниками посольства, но и агенты ИНО были под контролем Литвинова через Коминтерн, с которым у него были отличные отношения. Большинство агентов полностью дублировали полученную информацию в Коминтерн. Все вроде было как всегда, но сведения откуда-то приходили Артузову, а вот откуда, в этом был вопрос. И еще одна информация дошла до его ушей. Один из уже бывших сотрудников секретариата вождя разболтался, выпив лишку, о том, что у Сталина есть свои секретные агенты, глубоко законспирированные, которые пишут прямо ему, и эти письма работникам секретариата запрещается читать. Но он одно из них читал, и там писалось еще весной, что в Испании на выборах победит блок левых партий.
К сожалению, состав секретариата почти полностью сменился, но нарком сумел узнать, что в прошлом году вождь получил несколько писем за подписью "Ольга", которые проверялись, как все, на наличие ядов и взрывчатых веществ, а после этого попадали прямо на стол Сталину. Читать их категорически запрещалось.
Это было немного, но это было кое-что. Теперь нужно было задействовать специалиста, который сможет найти агента "Ольгу", связанную с ИНО, возможно, напрямую с Артузовым, и поставляющую важные сведения Сталину. При этом пользуется его полным доверием, что было весьма нехарактерно и удивительно. А дальше… решать по обстоятельствам.
***Оля собиралась несколько ближайших дней провести в Москве. На носу были очередные экзамены, и хотя она несколько раз уже задумывалась, стоит ли оканчивать университет, тем не менее, мужественно отгоняя малодушные мысли, грызла гранит науки. В ближайший месяц планировалось сдать все экзамены зимней сессии третьего и четвертого курса, а летом, если получится, все, что останется, и защитить диплом.
За прошедший год удалось в основном воплотить в жизнь все задуманное. Химики научились штамповать гетинаксовые пластинки и нашли рецепт фоторезиста, который был открыт, как оказалось, еще в начале столетия. Это составило основу технологии фотографического монтажа, такое название совместно с Лосевым они дали новой методике изготовления радиоприборов. Оля предлагала назвать это технологией печатных плат, но согласилась с предложением шефа. С внедрением было и просто, и не совсем. Помогла новая радиостанция, приведшая военных в восторг. Их с Лосевым назначили консультантами по внедрению новой технологии с неограниченными полномочиями на номерной завод в Москве, паявший радиостанции для армии. Директор давал показания в НКВД, пытаясь объяснить, почему он выпускал негодные радиостанции, которые теперь пойдут в утиль. Военные потребовали все без исключения аппараты заменить новыми. Консультантам пришлось временно взять на себя директорские обязанности. Они отобрали десяток самых толковых сотрудников, которых Лосев начал обучать проектировать радиостанции по новой технологии, а Оля отобрала себе еще пятерых самых нудных и дотошных. Остальных освободили от занимаемых должностей, оставив только разнорабочих, с которыми начали устанавливать оборудование по штамповке гетинаксовых пластин, изготовлению штамповочных форм согласно схеме, так, чтоб гетинаксовая пластинка получалась с готовыми дырками в нужных местах под элементы монтажа. Отобранных сотрудников она распределила по технологическим процессам и заставила подробно описывать каждую операцию, вплоть до того, где что должно лежать и куда ставиться после операции. Затем Оля набрала два десятка девочек, которых усадили за длинный стол на пронумерованные места. Возле каждого места лежала схема с двумя, реже с тремя отмеченными элементами, которые должны были быть вставлены работницей на свое место в пластинке переходящей из рук в руки. Затем две самые толковые работницы, способные заметить ошибку, осматривали собранную конструкцию, контролируя друг друга, и лишь затем плата отправлялась на пайку и на проверочный стенд.
Со смежниками тоже не возникало проблем. Разослав им чертежи новых внешних коробок для радиостанций и технические требования на элементы питания, Оля по секрету рассказывала им, как Олег Владимирович руководит перестройкой завода и что нарком дал ему полномочия вмешиваться и в работу смежников, если она будет требовать улучшений. Впрочем, все знали, что работа по организации выпуска новых радиостанций находится на контроле Кремля, а нерадивые руководители в последнее время часто меняют профессию и пробуют проявить себя, в качестве колхозников осваивая целину Северного Казахстана.
Но, конечно, не все было так розово. Военные требовали выполнения плана и не хотели понимать, что выпуск новых изделий невозможно наладить за одну ночь. Ей грозили всевозможными карами, один раз дошло до того, что ей пришлось звонить Артузову, когда на завод явился новоназначенный директор, размахивая бумагами и пытаясь качать права. Ей пришлось побеседовать с Тимошенко, и она с грустью подумала, Ворошилов бы понял быстрее. "Поменяли шило на мыло, по моему совету".
– Товарищ Тимошенко. Повторяю. Еще полтора месяца завод ничего выпускать не будет, зато потом начнет выпускать изделий в четыре раза больше прежнего плана. Если вы возьмете карандаш и посчитаете, к концу года вы получите три годовых плана. Для этого нужно одно. Дать нам спокойно поработать шесть недель.
– …
– Нет.
– …
– Нас направили на ваш завод лично по поручению товарища Сталина и по просьбе военных товарищей, просивших скорейшим образом наладить выпуск новых изделий. Можете на нас жаловаться, но будет так, как я сказала.
– …
– Мы уберемся с вашего завода, когда получим распоряжения от нашего начальства, но не раньше, чем доведем начатое дело до конца. Потом можете отдавать нас под трибунал. Но для этого придется нас призвать на действительную службу. Я давно об этом мечтаю. С детства обожаю военных. А наркомы обороны вызывают у меня такой восторг, на ногах устоять не могу.
– …
– Приезжайте с личной проверкой. Обещаю, увидите такое, чего раньше никогда не видели. Но через шесть недель, не раньше. Мы все будем готовиться к такому событию.
– …
– Своя рука владыка. Поменяйте в планах цифры, которые я вам назвала. Еще раз повторяю. Перед тем как ввязываться в это дело, мы всех предупреждали – два месяца завод выпускать продукцию не будет. Все об этом знали, и товарищ Сталин тоже. Я удивляюсь, что это для вас новость. Вам нужно улучшить коммуникативные связи в своем ведомстве.
– …
– Не хотелось мне этого говорить, но скажу. Баба ребенка девять месяцев носит, родит раньше – редко когда добром окончится. Не надо торопить то, что торопить не надо. Шесть недель – это не срок для такого дела. Если у вас нет больше вопросов, то ждем вас через шесть недель.
