Александр Конторович - Чёрные бушлаты. Диверсант из будущего
Так, на столе сахар был. Он и остался, грамм триста точно есть. Ну, нам сейчас не до сладостей, обойдемся. Еще чего? Ага, на столе у обера стакан имеется, сюда его. Сахар в стакан, аккурат доверху и заполнил, ошибся я, трехсот граммов тут не было. Ничего, и это сойдет. Аккуратно завернув стакан в полотенце, я перехватил его в правую руку. Покачал на руке импровизированный кистень. А ничего, увесистая штука получается. Взяв в левую руку «вальтер» обера, я осторожно приоткрыл дверь.
Моя дверь была в коридоре средней. Справа и слева было еще по одной двери и одна напротив. С какой начать? Начнем с правой. Шаг, еще один — что там, за дверью? Тихо. Ручка на себя — заперто. Хм, комната отдыха? Возможно… Ладно, теперь левая…
За дверью что-то потрескивало. Что это? Так это ж печка! Точно, в допросной с этой стороны кусок кирпичной кладки! Солдат топит печь, на ней, наверное, и воду грел? Ручка на себя, открывается, еще чуток… Вон он — у печки сидит, кочергой шурует в топке! По возможности стараясь не дышать и не скрипеть половицами, я скользнул к нему. В последний момент, он что-то услышал и резко повернулся ко мне. «Кистень» крутнулся в руке. Бац! Солдата снесло в сторону. Готов? Не дышит… Хорошо… Что у нас тут есть? Ага, еще тут и кипятильник есть, кстати горячий. Вот откуда и вода. Консервы, открытый ящик. Еще какая-то еда, после. Оружие? Нет ничего. Только у солдата на поясе штык. Прихватим, не помешает. Ага, в кармане ключ. От комнаты отдыха? Вполне возможно, проверим. Потом. Кстати, стакан с сахаром разбился. Ну, ничего, невскрытая консервная банка его вполне заменяет.
За дверью напротив, было подозрительно тихо. Спят? Осторожно дверь на себя… В щелочку смотрим — никого. Вот те и здрастье — где полицаи-то? Я проскользнул внутрь. Действительно — пусто. И как это понимать? Столы, лавки — комната инструктажа? Вполне может быть. Но, куда же делись полицаи? Уйти совсем они не могли, переводчик этого не говорил. Что остается? Обед. Сейчас около двух часов, могли и пойти пожрать. Могли? Без разрешения? А куда «дознаватель» ходил, пока конверт относил? Мог сюда зайти? Мог. Мог полицаев пожрать отпустить? Вполне. А совсем? С хрена ли? Немцы пашут, а они отдыхают. Так не бывает, этот вертолет не полетит… Ждем? Ждем.
В окно было видно часового, он прохаживался вдоль дома, дошел до угла, скрылся. Минут через пять вышел с противоположной стороны. Значит, вокруг дома ходит. На окна не смотрит, правильно — чего он там не видел? Вокруг пейзаж поинтереснее будет.
Ага, вот и голодающие появились. С обеда, значит? Давайте сюда, ребятки, у меня для вас десерт припасен. Интересно, они к солдату, напротив, заглянут? По идее — должны доложиться. Ему — или? Сжав в руке пистолет, я приник к двери. Скрип половиц, приглушенные голоса. Куда они идут? Сюда… Пистолет за пояс, а вот нож — наоборот, в руку. В левую. Я вытянулся вдоль двери. Хорошо, что она внутрь отрывается, как раз меня и прикроет. Так и вышло. Правда, дверь чуток только не долбанула меня по морде, хорошо, что подставленная нога придержала ее чуток. Уже сделав пару шагов вовнутрь комнаты, передний из полицаев, заподозрив что-то, начал поворачивать голову. Поздно! Консервная банка оказалась прочнее стеклянного стакана с песком, и прочнее супостатовой головы. Задний полицай, отброшенный ударом, грузно рухнул на пол. Разжав руку, я выпустил кистень и перехватил переднего полицая за горло. Сзади, в поясницу, я упер штык.
— Тсс! Ни звука!
— …!
— Если понял — головой кивни.
Полицай затряс головой так, будто собирался забивать подбородком гвозди. Я оттащил его к простенку, так, чтобы нас не было видно с улицы.
— Отвечать шепотом. Чуть повысишь голос — кирдык тебе. Понял?
— Да…
— Вот и отлично. Сколько вас тут?
— Всех?
— Сколько вас и сколько немцев?
— Нас двадцать два человека.
— С вами?
— Да.
— Немцев сколько?
— Чуть меньше двух сотен.
— Где они все?
— Технику чинят, сейчас у них обед только закончился.
— Ели вы все вместе?
— Нет, у них своя палатка есть, там и едят. А еду готовят на всех.
— Радиостанция где?
— Метров триста отсюда. Там машина с антенной стоит.
— Курьер уехал?
— Да, только что.
— Кто охраняет лагерь?
— Наши. Два патруля по три человека обходят лагерь и на поле с танками поглядывают иногда. Немец на вышке сидит, но он сам по себе.
— Ночью?
— Немец на вышке и три человека ходят вокруг.
— Почему немцы не ходят в охрану?
— Раньше ходили. Потом, трое обморозились и прислали нас.
— Обер-лейтенант — кто?
— Заместитель командира батальона.
— Сам командир где?
— В город уехал, дня два уж как.
— Почему вчера так тихо было, не работали?
— Дизель сломался, не было света, вот и чинили.
— Где ваша казарма?
— Отсюда, к лесу, метров триста. Там сторожка стоит. В ней мы и живем.
— Где те трое, что меня сюда привели?
— Отдыхают они, им ночью на посты заступать.
— Что за люди?
— Они не наши, не отсюда. Из Литвы, говорят раньше в «лесных братьях» были. Их вообще-то шестеро, только трое сейчас в лесу.
— Сарай справа — что там?
— Сломанное оружие и снаряды из танков.
В коридоре затопали сапоги. Это еще кто к нам пожаловал?
Топот ног услышал и полицай. Вдохнул воздух — орать собрался? Ну уж — дудки! Тычок ножом — и он забился у меня в руках. Рот я зажал ему рукавом, так что заорать у него не получилось. Опустив дергающееся тело на пол, я скользнул к двери, поднимая на ходу «кистень». В коридоре отряхивал снег с сапог еще один немец. В руках он держал судки с едой. Оберу жрать принес? Похоже. Так, и куда он теперь — сразу в кабинет? Не должен вроде — у обера свой официант имеется. Значит — к солдату. Так оно и оказалось. Отряхнув с сапог снег, немец шагнул к двери и распахнул ее. Сделав пару шагов, он остановился. Солдата увидел? Плохо быть чрезмерно глазастым. Иногда и невредно временно окосеть… «кистень» провернулся в руке… Этот немец тоже оказался безоружным. Тыловики…
Однако же… Судки… Так, тут еще чайник где-то был? Вот он, в углу.
Хрусть, хрусть, хрусть… Нападало снегу за ночь. Эдак я по лесу далеко и не уйду, плохо.
Что может быть естественнее и безопаснее в обеденное время, чем человек с судками и чайником? Да еще и одетый в немецкую шинель, сапоги и шапку? Ну, разве что человек несущий поднос с водкой и закуской. Сомневаюсь я, однако, чтобы немцев так угощали даже и в тылу. Так что — без водки проживут. Или, учитывая национальные особенности — без шнапса. И без сала. Вот и машина с антенной. Стучим? А как же!
Дверь в машину оказалась не заперта и распахнулась почти сразу.
— Вас? — удивленно спросил меня выглянувший радист.
Не поднимая головы, я протянул ему судки с обедом. Чайник остался в моей правой руке.
— О! Дас ист гут! — довольный радист подхватил судки и повернулся внутрь кузова. Дверь он оставил открытой и я затопал вслед за ним.
Внутри было тепло, видимо от работающей рации или от маленькой печки, стоявшей около двери. Дверь я предусмотрительно прикрыл и теперь меня было трудно разузнать. Что у нас тут? Да, в общем — ничего особенного, стандартный армейский кунг. Да, совсем я про радиста забыл, нехорошо. Вон он там судками гремит, неужто за обедом не наелся? Или не ходил еще? Ну, извини…
Убрав штык в ножны на поясе, я щедро полил из чайника включенный передатчик. Там что-то затрещало и посыпались искры. Не так красиво, как в американских боевиках, но, надеюсь, не менее эффективно. Так, с этим разобрались. Судки собрать и назад, к оберу. Авось, не приперся пока никто.
Войдя в домик, я огляделся. Похоже, что пока сюда никто не заходил. Нормально. Займемся подготовкой. Кухонного солдата еще минут 20–30 не хватятся, немного времени у меня в запасе есть. Накинув на входную дверь крючок, я в темпе обшарил дом. Ничего интересного. У обера в кабинете нашелся автомат, а в солдатских вещах, висящих на вешалке в комнате «официанта» обнаружилась сумка с гранатами. В коридоре ящик с дровами, рядом еще один — щепки, мелкие поленья, на растопку что ли запас? Отлично, полушубок туда, винтовку, прочий хабар. Сверху щепками присыплем. Хорошо? Супер! Прямо как всегда тут и было! Полицейскую шинель — на плечи, ремень, шапка — похож? В смысле — на настоящего? Где-то тут зеркало было, ага, вот оно. Ну, как? Аж самому противно — вылитая бандитская морда! Хоть сейчас — к стенке. Ну, сам я это делать пока не буду, а остальные, даст Бог — не сумеют. Автомат? Да, пожалуй, что и нет. Есть они у полицаев? Может и есть, но я не видел. Возьму винтовку. Задержавшись еще минут на десять, я выскользнул на улицу. Самым выгодным сейчас было бы смотаться в лес. И делать отсюда ноги. Вот только интересно — как? В шинели там делать неча. А в своей одежке я и десятка метров не пройду, снимут. Сидеть до вечера? Щас. Так мне это и дадут. Минут 20–30 и тут подымется хай. Найдут убитых и начнут искать злодея. И найдут. Как там говорилось? Если явление нельзя предотвратить, его надо возглавить. Неплохая мысль, между прочим…
