Второй шанс - Никита Киров
— Ага. Его банде в своё время афганцы здорово помогли. Только они почти все погибли или сели. Остались только те, кто в стороне держался, за работу или за бизнес уцепился.
— Так и есть.
— Ну и по итогу, Кислый согласился человека отпустить. А его что, застрелили? — уточнил я.
— Ножиком прибили, — проговорил Моржов. — Один удар и готов.
— Это сложно, — я задумался. — Человек так легко не умирает от ножа, видел. Это «духи» ножи любили, а у нас с ними не заладилось.
— Мне-то не рассказывай, сам в курсах.
— У нас тоже был человек с двадцатью ножевыми, сам до больницы дошёл и живой остался, — сказал Семёнов, глядя на меня. — А доводилось видеть?
Я был в домашней футболке, так что просто задрал рукав на левой руке, где на плече осталась отметина. Неглубокая, сантиметров семь в длину, почти зажившая. Не тот шрам, которым можно хвалиться, просто белая полоска на коже.
— Так ещё в начале января 95-го, нарвался на «духа», один на один, в подвале. Он меня ткнул в броник, кончик отломил, потом в плечо полоснул, я даже не почувствовал сначала, и сам штык-ножом куда-то в ногу его пырнул. Он не старше меня был, перепугался ещё больше, убежал с раненой ногой. До этого целый рожок расстрелял в меня почти в упор, и ни разу не попал, потом с ножиком кинулся. Вот такой вот боевик, мужики, только в кино не покажут.
— Хоть попал, — Моржов хмыкнул. — Нас-то учили, да я тогда в первом бою, когда на меня кинулся «дух», всё забыл, махал во все стороны. Ну как учили? Наш инструктор говорил просто: чтобы вступить в ножевой бой, сначала надо про***ть автомат, гранаты, каску и сапёрную лопатку, а потом найти такого же д***ба, который тоже остался с одним ножом.
— Понятно с вами, — Семёнов отпил чай и расправил усы. — Шутите только. Ладно, походим по твоим знакомым, Андрей, для порядка, сам понимаешь.
— Конечно. Но сами понимаете, мы вопрос решили, своего вытащили, и нам вообще не было смысла так подставляться. Сами видите — мы никуда не лезем без нужды, иначе давно бы в «химках» ходили.
Я всё равно обзвонил всех наших. Конечно, это не мы прибили Кислого, ведь это он должен был выплатить бабки Лёше, а теперь их хрен догонишь.
И да, одним ударом ножа убить сложно. С ножами умеют обращаться зеки, если Газон не привирает… и спецназовцы. Те-то могут зарезать человека.
Но зачем это кому-то надо — вопрос. Вернее — кому это выгодно?
Сразу вспомнился спецназовец Дима Бродяга, который предлагал замочить Кислого. Про него я говорить ментам не стал, всё же с ним в компашке может быть кто-то из пацанов, да и зачем это ему надо? Вопрос же решён.
Но если он проявил такую самостоятельность сам, это могло выйти нам боком. Короче, нужно понять, чем это грозит лично нам и как это встретить, если угроза сильна.
* * *
Утром следующего дня я увиделся с Газоном. Встретиться договорились в чебуречной недалеко от вокзала.
— Мой дельтаплан, мой дельтаплан, — распевал Леонтьев из магнитофона.
В помещении было три высоких столика, вокруг которых столпились мужики, и ещё один в виде доски тянулся вдоль стены. Из еды были только чебуреки, очень горячие, не очень большие, с ароматным мясом, от которых валил пар. Ещё и тесто неплохое, как говорят.
За прилавком стояла толстая женщина армянских корней, она и выдавала чебуреки и разливала чай, правда, очень медленно и неторопливо.
Кроме чая можно было попросить налить стакан «Тархуна», ну а для взрослых была водка, которую подавали только в стопках, и пиво в старых советских кружках, массивных и основательных. Пиво было популярнее всего.
А на кухне шипело масло, хозяин, толстый армянин, жарил чебуреки лично, не доверяя это дело никому. Семейный рецепт, как он говорил, и тайный ингредиент. В городе шутили, что этот тайный ингредиент вчера мяукал и лаял, но это злые языки. Мясо здесь было качественным, а в чебуречной всегда было людно, и сюда приходили даже богатые коммерсанты или авторитеты.
Газон нашёл место в углу, откуда видно вход, перед ним стояла целая тарелка чебуреков, которых наложили с горкой. Он ел и иногда прикрывал глаза от удовольствия. Кепка сбита на затылок, чётки лежат рядом с мобилой и пейджером. Посетители стояли от него подальше, побаиваясь связываться с братком. Увидев меня, он посмотрел на жирные руки, а я похлопал его по плечу в знак приветствия.
— Ты про эту чебуречную тогда рассказывал? — спросил я, занимая место рядом с ним.
— Когда? — спросил Газон с набитым ртом.
— Помнишь, тогда сидели после Совмина, вспоминали, что вкусного ели? Халява говорил про устриц, Царевич про селёдку под шубой, а ты — про чебуреки у Ашота. Недавно вспомнилось.
— Точняк! — он закивал. — Ты попробуй. Охренительные!
На мой взгляд — излишне жирные, но у них и правда был сильный вкус, какой должен быть у чебуреков с хорошим мясом. Съев один, тут же захотелось второй. И чай хороший, чёрный, без сахара.
— С Налимом вот базарил, — Газон стал говорить тише. — Ищет, кто завалил Кислого, меня вызвал. Я ему сразу сказал, что Кислый нам бабок должен за свой наезд и не расплатился, так что нам не с руки с ним было разбираться. Да и он съехал капитально.
— А сам Налим мог его порешить?
— Для чего? — Саня нахмурился. — Слушай, Старый, Налим — человек умный, но такие схемы не для него, — он догадался, что я имею в виду.
— А кто мог? Фидель? Гарик? Может, хотят нас подвести к этому, чтобы к себе заманить?
— Кислый бабки приносил, он помимо попрошаек ещё беспроигрышную лотерею держал на рынке, а с неё бабки шли. Не такие большие, но всё же.
— А за то, что он вчера себя хозяином рынка называл?
— За это наказывают, но не мочат. Косяк, но заглаживают его деньгами. Так просто дойную курицу не режут… дойную корову, в смысле, — он хохотнул. — Попутал, слыхал? Шустрый засмеёт потом. Курица, блин.
— Ну а тайно хлопнуть? — продолжал я прикидывать версии. — Чтобы вопросов у своих не было.
— Вот смотри, Старый, — он отложил чебурек. — Это в боевике ты пошёл и грохнул кого-то. Или как дон Корлеоне винца хлопнул, музычку послушал, у окна постоял, потом говорит: разберись. И там какой-нибудь Лука Брази пойдёт и разберётся.
Газон не просто смотрел фильм «Крёстный отец» — он книжку читал, но никогда в этом не
