Шапка Мономаха. Часть I - Алексей Викторович Вязовский
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет…'
Вот таким макаром мы и расшаркивались друг перед другом еще с полчаса. Экивоками и намеками прощупывая позиции. Потом любопытство посла взяло верх, и он перевел разговор на воздушный шар, который все это время покачивался над нашими головами.
Я не стал кормить собеседника небылицами, как кое-кто советовал, и честно рассказал, на каких принципах он летает. Поведал и об эпизодах его боевого применения. Под мой рассказ Васька сбросил на толпу весь запас листовок, отпечатанных Новиковым. Я опасался, как бы не люди не устроили давку, но вроде накрытие площади было большим и не образовалось явного центра. А стало быть, и давки тоже не образовалось.
Когда шар приземлили, я предложил послу взлететь лично. Тот заколебался, не зная, как бы так отказаться, чтобы не выглядеть при этом трусом. Но я сделал убийственный ход:
— Вот и вдова моего покойного сына подтвердит, что полет совершенно безопасен. Не так ли? Она незадолго до вас поднималась в небо.
Августа изобразила реверанс и промурлыкала:
— Совершенно верно, ваше величество.
Тут уж путей отступления у посла не осталось, и он, кряхтя, полез в корзину к улыбающемуся Ваське. Ничего, ничего! Личные впечатления — штука важная. И впоследствии в своей Персии он будет мне еще благодарен, пользуясь повышенным вниманием тамошнего правителя.
Зашипел мега-примус, пламя удлинилось и шар поплыл в небо. Где-то на уровне куполов собора Василия Блаженного с небес донесся восторженный крик «Аллаху Акбар!».
«Эк вштырило! — улыбнулся я про себя. — Ну что же. Вот теперь можно будет поговорить и о торговых вопросах, и о союзе против Турции, а также об Апшеронском полуострове. Пора его закрепить за Россией на вечные времена».
… Господа архитекторы выбежали из кабака и уставились на небо. Словно влекомые могучим магнитом, они, а также подростки и прочие случайные прохожие двинулись в сторону Кремля. На Никольской улице любопытствующая толпа все густела и густела и на Красную площадь выплескивался уже настоящий людской поток, сливаясь с другими потоками, проходившими по Ильинке, Варварке и через Иверские ворота.
Над площадью, в районе Лобного места, почти над куполами собора Покрова-На-Рву, висел огромный, восемь саженей в поперечнике, шар с ликом Христа на боку. Народ на площади стоял, задрав голову, или группировался в кучки вокруг расставленных по площади солдат, которые громко и заученно рассказывали, что такое воздушный шар и почему он летает.
— В ём горячий воздух пойматый. А он то завсегда вверх летит. Сами же знаете. Горячий дым-то из печи в безветрие не иначе как к небесам подымаетси. Вот наш государь этот дым-то и запряг. Почитай, шар — что парус у коробля.
Господа архитекторы не без любопытства прислушались к солдатику в форме армии самозванца.
— И вот с ентого шара наш государь Нижегородский кремль как на ладони рассмотрел и выведал, где и что было спрятано. А потом как зачал по крепости палить, так она разом и заполыхала. Я сам тот шар видал с крепости, ибо в гарнизоне тамошнем служил, пока не перебег под руку законного нашего государя…
Народ охал, шумел, крестился. Тех же, кто начинал что-то голосить про колдовство или дьявольские козни, очень быстро утихомиривали и вязали люди в обывательской одежде, но с армейской дисциплиной и решительностью в движениях. И каждый раз на месте происшествия сразу же появлялся батюшка и разъяснял добрым христианам, что, дескать, шар на себе лик Господа несет и в церкви освещён. Что повинуется он законам божеским и служит делу богоугодному.
Баженов, значительно более развитый, чем основная масса горожан на площади, немало подивился такой четкости действия. За, казалось бы, случайными эпизодами проступала чья-то воля и недюжинная организаторская способность.
Шар тем временем снизился над площадью и был притянут к высокому помосту, на котором стояла группа людей в богатых одеждах. В их числе был и один пожилой азиат в богатом халате и большой зеленой чалме. Судя по одежде, он был персом, причем не из простых.
Из корзины на помост вылез сам самозванец. В черном кирасирском мундире и с небольшой короной на голове, в офицерских сапогах с золочеными шпорами он смотрелся импозантно. Народ зашумел ещё сильнее, раздавались выкрики: «Слава государю императору» и «Храни тебя господь, царь-батюшка». Но он на крики не отвлекался, разговаривая с азиатом.
Тем временем одетый в военную форму молодой парень залез в корзину и принялся что-то делать с большим медным аппаратом, подвешенным под зевом шара. После чего над аппаратом вспыхнул огонек, который стал медленно разрастаться в яркое пламя. Бока шара округлились, веревки натянулись.
Самозванец переговорил с пацаном и дал отмашку. Шар быстро поплыл в небо под очередной шквал криков толпы. Висел в воздухе он полчаса. Все это время самозванец беседовал о чем-то с азиатом, периодически показывая на шар.
— Вот бы полетать, — перекрывая шум прокричал Казаков. — Это же какой вид на город с такой-то высотищи откроется!
— Ага! — восторженно подтвердил Ваня Еготов. — Как живая карта!
Высота была действительно велика. Навскидку шар поднялся вдвое выше собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву. Он какое-то время повисел неподвижно, а потом начал смещаться к центру толпы. Только сейчас Баженов заметил, что его подтягивают несколько конных за отдельную веревку.
Внезапно из корзины шара на площадь что-то посыпалось. Облако бумажных карточек размером меньше ладони, подхваченное легким ветерком, накрыло толпу зевак. Навстречу листкам в небо взметнулись десятки тысяч рук. Но листков было много больше, чем народа на площади, и должно было хватить всем. Но все равно то тут, то там вспыхивали ссоры за листочки, лежавшие на булыжниках мостовой.
На карточке была отпечатана картинка с воздушным шаром на фоне собора и подписи. Сверху стилизованной славянской вязью — «Первый полет воздушного шара над Москвой. Июнь 1774 года от Р.Х.», внизу — «По повелению Его Императорского Величества Петра III».
Баженов отметил про себя, что в этом тексте, так же как и в тексте повестки, допущено несколько ошибок. Так в словах «полетъ» и «надъ» в конце не стояло твердого знака. А в слове «повелѣнію» буквы «е» и «и» употреблялись не в положенной форме. Однако, вспомнив об удивительной продуманности всего этого мероприятия, архитектор счел, что, возможно, текст преднамеренно набран именно так, и убрал листочек за пазуху.
Тем временем шар снова опустился к помосту и, к удивлению толпы, в корзину полез перс в зеленой чалме. Самозванец самолично
