Воинствующий мир - Денис Старый
Мы в Надеждово уже второй день и я, до того надеясь, что вот уже — настало время пообщаться с Катей, вижусь только с Ложкарем, да со своим управляющим Авсеем. И то, он уезжал вслед Тарасову, в Белокуракино за какими там то ли семенами, то ли формами для отливки свечей. А может и за тем и другим и третьим. Сбежал паразит и мне пришлось самому привлекать старост, чтобы помогли расселиться приехавшим военторговцам.
А еще Кругалев, оценщик, все вынюхивает и что-то записывает. Оставить его без внимание было нельзя, но тут пригодились военторговцы, которые, после инструктажа, неизменно сопровождают человека Вяземского.
Ранее была договоренность, что оставшиеся служащие Военторга будут переведены в Надеждово и Белокуракино. Там уже с весны строились дома, больше похожие на казармы, а так же тренировочные площадки, возведением которых руководил Богдан Стойкович. Туда же направлялась большая часть тренированных в Петербурге, а после в Нижнем Новгороде, инструкторов.
Это переселение было огромным ударом по моему карману, однако, появлялись и некоторые возможности. Да, мне, как и управляющему Белокуракино Осипу, предстоит кормить всю эту ораву. Но и орава может отработать свою «барщину» на моих производствах. Все-таки это люди на зарплате, могу использовать их и несколько не по назначению. Плюс пойму степень лояльности людей и их понимание службы в Военторге.
В том, чтобы перевести Военторг под Белгород и Луганск были и другие мотивы, кроме того, чтобы тренировать из военторговцев бойцов с опорой на оборону и диверсионные действия. Некоторые из наших служащих имели семьи, ну или могли их завести. А у меня много земли, сильно больше, чем людей, обрабатывающих ее. Кроме того, я уже узнавал, что можно прикупить некоторые деревеньки южнее. На границе с землями войска Донского есть земли, пусть и подучетные, но не обжитые, ближайшая казацкая станица Микятинская находится от окраины моих земель в пятидесяти верстах.
Так что остается просто узнать, кому заплатить за пустые земли, ну и поговорить с кем из казацкого начальства, чтобы претензий не возникло. Начну я строиться, да обрабатывать землю, уже урожаи собирать, а тут Казачий Круг постановит, что, оказывается, не законно я это делаю, ибо земелька та, по реке Северский Донец, исконно казацкая. Да и заберут уже обработанную землю. Я выдумываю и такого быть не может? Ну, да, никогда не было и вот опять.
С другой стороны, я хочу расширяться именно туда, чтобы иметь еще больше кооперации с донскими казаками. Это же, как жить на границе с иностранным государством, при этом без таможни. Тут и торговля, и защита моих земель, или же наем охраны в тот же Военторг. А еще есть у меня мысли спросить казаков о сиротах, или вдовьих бабах, которые готовы были бы выйти замуж.
Верстать в крепостные не нужно, положить только приемлемую арендную плату за землю, или же оклад на работе на многочисленных моих предприятиях. Инструмент есть, скоро ряд плугов освободится, так как земля разрабатывается, но я предполагаю оставлять ряд площадей под луга, так как крупнорогатый скот — одно из важных направлений развития.
Нужно будет еще и проанализировать демографическую ситуацию, посчитать сколько немужних девушек и парней-бабылей. Да и устроить «ярмарку невест». И подобное в этом времени вполне нормально. Вон, друг мой Аракчеев, который, впрочем еще тот дружок, что не поинтересовался моей судьбой, когда я был в Петропавловской крепости, хотя мог по своей службе. Так вот, Алексей Андреевич так и развлекался в иной реальности, когда собирал крепостную молодежь, да пальцем указывал на жениха, а после, руководствуясь только ему понятной логикой, показывал невесту. Брак — это же не только о любви, это еще и о быте, для некоторых, о выживаемости.
— Ну? Чего задумался? — спросил Ложкарь.
— Да, так, мыслю, кабы более казаков, скорее казачат взять на обучение, — сказал я, раздеваясь.
— А и то дело. У нас же с Персидской войны много еще лошадей не пристроенных. Частью сюда гонят, а частью в Саратовское имение князя Александра Борисовича Куракина отвели. Твою долю так же пригонят. Это, почитай тут будет табун до пяти сотен голов. Я думал коней тех продать австриякам. А что? До границы не так и далеко, да еще и по степи идти. Австрийцы отвоевали свое, много потеряли, так что за лошадей цену дадут добрую даже на перекупе, — размышлял Ложкарь, так же раздеваться.
Два голых мужика о деньгах разговаривают… А голые не потому, что… Тьфу… Вот оно, влияние будущего. В этом времени о радуге даже в шутливой форме заикаться нельзя. Так что, да — два голых мужика на берегу реки стоят и разговаривают. А очень уж захотелось перестать быть жеманным аристократом, а просто искупнуться в прохладной, да хоть проверить, работают ли еще навыки мои. В той жизни в бассейн хотя бы раз в неделю, но ходил обязательно, а сейчас ни разу и не плавал.
Навыков нет, а вот понимание, как действовать сохранилось. Так что нужно бы потренироваться. Эх, сейчас бы вот так на бережку голышом постоять, да с Катей… Как давно уже женщины не было? Ужас!
— Хе-хе-хе, — раздался девичий смех из кустов в шагах пятидесяти и стайка девушек выпорхнула из оттуда, некоторые, так и в мокрых рубахах…
Просвечиваются девичьи телеса… Доживу ли до свадьбы, или придется шалить?
— Вот же шельмы! — усмехнулся Ложкарь, провожая девушек взглядом.
— Женим и тебя! — усмехнулся я. — Кстати, тут есть не так, чтобы и далеко небольшая усадьба некоего майора Шардинского Матвея Егоровича. У него дочка… М-м-м! Красотка, молоденькая. Шестнадцать уже должно быть. Так я уже отписался им. Если майор в поместье обитает, а где еще ему быть, когда время сбора урожая близится, то приедут. Через четыре дня хочу прием устроить. Вернее сказать, что и не хочу, но так надо.
— А ты, знаешь, Михаил, коли не спужается девка, что кисти на руке нет, так и женюсь. Вот ей Богу, как дело себе нашел, что покоя не дает, да все хочется устраивать, да работать, так и жить захотелось, сына оставить после себя. Что ж я бобылем-то? Только я, даже не дворянин, — отвечал Ложкарь.
— Справим тебе дворянство. Если что, усыновлю! — засмеялся я и сиганул вновь в воду.
Только вынырнул, как на берегу показался Лешка. Тот самый смышлёный парень, который никогда от меня не отходит, как я приезжаю в Надеждово. Знаю, что он уже отучился в
