Сделай и живи спокойно 4 - Вадим Николаевич Демидов
Плотненько покушали и пришло время разговора. Тут у меня большое преимущество перед этой парой. Беседы беседовать я умею. У меня и независимый зритель есть — водитель наш. А что? Как отвлекающий фактор и ненужный свидетель — вполне себе. От него многое не требуется. Роль Кисы Воробьянинова — молчать и щёки надувать в нужный момент. А всё остальное это моё дело.
Ерасыл и Маша недолго сопротивлялись. Да и было бы из-за чего. Всего-лишь захотелось им на танцы попасть в клуб железнодорожников. А тут я — их работай напрягаю. По словам нашего штатного музыканта с казахскими корнями:
— Ты же орденоносец, неизвестно что от тебя ждать. Может всю ночь будем работать. А там в клубе мои земляки будут. Приглашали. Я вон Машу с собой позвал и она согласилась. Хочу познакомить с ребятами. Заодно песню буду играть и петь, мне обещали время на сцене дать.
Вот что с ними делать? И водитель молчит, как кирпич силикатный. Решаюсь:
— Ну, раз песню будешь петь, то идите. Что мне Крапивину сказать?
— Ай, Вилор! — включил казаха Ерасыл, — что ты такое говоришь? Зачем Сергею Вадимовичу наши дела? Скажи, что мы с Машей вышли у магазина и пошли туда-сюда. Куда не знаешь. Обещали прийти позже.
— Угу, — согласился я, — так и скажу пошли туда-сюда. Вернутся утром.
— Вилор! — раздался гневный вопль Маши, — ты что?
— А что? — не понял я, поворачиваясь к девушке.
— Так нельзя говорить, — уточнила Маша, сверкая своими глазищами, — просто скажи, что пошли по магазинам! И всё! Не слушай Ерасыла, у него вечно с русским языком проблемы.
— У меня с языком всё в порядке, — медленно сказал и непонимающе посмотрел на девушку Ерасыл.
Пришлось прекратить этот балаган. А-то, я чувствую, что кто-то сейчас договорится. Уточнив, ещё раз, у Маши, что именно мне сказать Крапивину, я встал из-за стола. Далее мы быстренько попрощались и разошлись.
В горкоме, когда я поднялся в кабинет секретаря, про эту парочку никто даже не вспомнил. Так что могли бы и не переживать. Крапивин был весь в делах. Бумаги с объектов, я ему плюхнул на стол, а он даже ухом не повёл. Только рукой показал на стул. А я что? Сел конечно. Что я спорить с начальством буду — что ли? Нафиг мне это нужно. Да и вообще — пора бы до дома. День сегодня был дурацкий. Надо перезагрузку включить и выспаться наконец-то. Все дела завтра!
Глава 15
Утро вторника началось с хорошего завтрака. Сулима Аркадьевна порадовала всех блинами со сгущённым молоком и крепким чаем. Я объелся до такой степени, что Крапивину пришлось меня, чуть ли не пинками, гнать в машину. Всю дорогу, я испытывал чувство стыда и клял себя самыми матерными словами. Вот ведь не хотел есть тот, последний блин, но — слаб я, слаб, не удержался. Очень уж они были вкусные. Именно тогда я понял, что блины это моя слабость. Родину не продам, конечно, а вот насчёт последней копейки это надо подумать.
Так как для меня работы сегодня не было, то Сергей Вадимович попросил составить краткий сборник самых популярных работ на воскресниках. Насколько я понял это такая шпаргалка, для кого-нибудь — когда меня рядом не будет. А мне не трудно. Всё равно делать нечего, а тут хоть какое-то шевеление мозгов.
Неожиданно это поручение мне понравилось. А что? Сижу, пишу — никому до меня дела нет. Можно о многом подумать. Вот и думаю, как мне мою артель побыстрее организовать. Некоторые мысли я стал записывать на отдельном листочке. Вспомнилось, что до сих пор не доехал до детдома. Те ребята, что хотели нас с Катей обокрасть. Мы же обещали поговорить с ними. Тут-то и возникла параллель: ребята, детдом, моё шестнадцатилетие — а ведь в этом детдоме тоже могут быть такие люди! Которым исполнилось шестнадцать лет, а они всё ещё находятся в этом заведении. Школу заканчивают и думают куда податься после окончания. Сейчас же март месяц — скольким ребятам пора получать паспорт? Буду в Калуге нужно обязательно посетить Азаровский детский дом. А там уже конкретно пообщаться с воспитателями. И в случае положительного результата, можно агитировать этих, уже совершеннолетних, к себе в артель. Хорошая идея!
Вот и сижу такой радостный, довольный, а тут — бац! Открывается дверь и в кабинет заглядывает товарищ Михайлов. Понятно, что моя спокойная жизнь, с этого момента, закончилась.
— Слушай, — без всяких предисловий начал разговор вождь всех комсомольцев Советского Союза, — я там с журналистами приехал. Надо бы с ними поговорить.
— Николай Александрович, — отвлёкшись от записей, я попытался прояснить ситуацию, — я вас безмерно уважаю, но нахрена, простите за литературный русский, мне эти заморочки?
— Товарищ Тихий! — искренне удивился Михайлов, — а как по вашему я должен проталкивать эту вашу новую технологию в массы?
Пришлось помолчать и подумать. Блин! А ведь он прав. Лучшей рекламы, чем статья в газете, в этом времени не найти. Но — как же мне не хочется иметь дело с журналистами. С другой стороны, человек старается и, как нормальный комсомолец — держит своё слово. Обещал, что поможет — вот и помогает. Правда, как-то по своему.
— А может, как-нибудь без меня… — попробовал я ещё раз отмазаться от этой процедуры, — ну их, этих журналистов. Вы им чего-нибудь расскажите, а я тут посижу.
— Какой без тебя? — возопил Михайлов, и вывалил на меня кучу доводов, — кто как не ты знает лучше других свою же технологию? К тому же списки лауреатов бесконечно не могут придерживать! Я и так пошёл на нарушение и поднял все связи какие только возможно, чтобы их задержали и не выставляли в печать. Там люди ждут моей команды, чтобы тебя пропихнуть в этом году. Время, Вилор! Время уходит! А ты сопли жуёшь!
— Да ладно, ладно, — вынужден был согласиться я, — где там эти товарищи журналисты, сейчас поговорю с ними, — и сразу же добавил, — только не долго! Меня Крапивин работой завалил не продохнуть!
— Ну вот, — разулыбался вождь комсомольцев, — сразу же видно настоящего Вилора Тихого. А то придумал тут и Сергея Вадимовича приплёл. С Крапивиным я сам разберусь! Всё! Погнали!
И мы погнали. В мечтах, наверное, так бы и было. Только гнать было некуда. Стоило нам выйти из кабинета, как пять человек набросились на меня с вопросами. Бл… Так мы не
