Анафема: свобода воли. Том 3 (СИ) - Тутынин Антон
— Нет, не должны, — мягко отстранил её Далан, — Я такого не обещал. Где наш транспорт⁈ — перед Айкой очень быстро выстроилось одиннадцать (вместе с генералом) мощных бойцов в самой тяжёлой в мире пехотной броне. Остальные же за какую-то минуту секунд погрузились в три десантных бота и уже с рёвом двигателей один за другим поднимались высоко в небо. Туда, где достать их будет уже не так просто!
— Через три минуты будет транспортный вертолёт… — вдохнула японка, поняв, что облажалась, добиваясь условий сделки. Слишком всё происходило стремительно… не учла она момент с ядерным топливом. Десантные боты русских могли висеть в небе неделями!
Вот последний их корабль уже поднялся достаточно высоко, чтобы рёв двигателей не мешал говорить ей свободно. Но вскоре звуки перекрыл новый вой двигателей и на выжженное солнцем и кислотными дождями старое поле сел сильно модифицированный классический вертолёт.
— Вот и он! Надеюсь, мы обойдёмся без разрушительных инцидентов на территории Лазбурга, — глубоко модернизированный вертолёт «МИ-26» уже раскрывал свои недра для приёма русской штурмовой группы. После развала старой России множество подобных машин оказались в руках корпораций по всему миру. И те, не будь дураками, с удовольствием использовали эти тяжёлые машины до сих пор!
— Не могу ничего обещать, госпожа Нэтсуми. Всё зависит от адекватности руководства Плазматроники! — с этими словами все одиннадцать человек вошли в грузовой вертолёт, с трудом поместившись внутри.
— Мы будем наблюдать за происходящим со стороны! — пообещала та перед самым закрытием трюма.
Взлёт.
И там же во время короткого полёта генерал провёл быстрый военный совет по локальной сети. Когда действовать приходилось с наскока, Далан не чурался выслушать всех офицеров своего окружения, от лейтенанта до генерала!
— Итак, товарищи офицеры, что кто думает? — теперь говорить можно было открыто, ведь никто не мог их подслушать. Даже собственные соратники, болтавшиеся высоко в небе.
— Территория почти без охраны. Минных полей нет, скрытых турелей тоже. Завод сугубо гражданский — сжигает мусор.
— Небо прикрывает зенитка — четыре ствола. Двадцать три миллиметра. Охраны пять человек с пехотным вооружением.
— Судя по модификациям, дробовики переделаны под стрельбу кумулятивными гранатами или бронебойными стрелками.
— Хм… наш почерк.
— Снайперская позиция на крыше. Постоянное наблюдение дронами, непрямое прицеливание через кронштейн.
— Я же говорю, наш почерк! Бывшие армейские?
— А чёрт знает, на пенсии много ребят сейчас. В том числе бездетные, кому пенсия не положена — по всему миру разъехались.
— Командир, так может не сразу воевать? Сперва поговорить? Мы же не знаем, как парень там оказался. А то вдруг наши его приютили по доброте душевной, а мы им сходу кирзачом по морде! Нехорошо получится.
— Вечно ты в хорошее, доброе, вечное веришь, Дред. Очнись, мы давно не в сказке живём — и так от страны едва половина осталась! Они вполне могли переметнуться на сторону наших врагов! — недовольно пробурчал полковник Сарматов.
— Так страну тоже типа «свои» сдали. Политики, млять! А здесь-то люди другие, в чём они виноваты? Работают честно, завод охраняют от посягательств капиталистов, — парировал подполковник Трифонов, с позывным «Дред».
— Так стапэ! Хорош лаяться, горячие сибирские парни! Значит так, высаживаемся вот здесь, перед заводом на пустыре. Глядим в оба, местные наверняка попытаются напакостить или подставить нас как-то! Так что сперва выхожу вперёд я, веду переговоры. Если местные согласятся отдать внука добровольно, то никаких проблем. Забираем парня и домой! Если нет, то берём в клещи завод, и пробиваемся с двух сторон разом. Там стены из простого бетона — пробить раз плюнуть. Единственная проблема — зенитка. Убить не убьёт, но шкуру вам попортит. Замучаетесь рапорта писать! Вопросы?.. Вопросов нет. Работаем.
Глава 16
«Уваров Степан Сергеевич (Лунь)»
Степану было тяжело смотреть, как Альбина изводила себя день ото дня. С тех пор как Вовка, засранец этакий, попал в тюрьму. Да, наверное, планы были у парня важные, но надо же и мать пожалеть, ебись оно всё трёхфазным током!
— Так, Алечка, а теперь выпей, — растворив в воде сильное успокоительное, он подал стакан женщине, заставив её выпить содержимое. Апатичное поведение Альбины после истерик и ругани в управлении корп-полиции всегда приходилось лечить одинаково.
Приезжая домой после нескольких часов ожиданий, запросов и общения с чиновницами домой, Альбина просто тихо сидела, замыкаясь в себе. Что на взгляд Стёпы было хуже всего — лучше бы ревела в подушку или крыла всех матом!
Так что вот уже третий день он проводил подобную процедуру, заставляя свою женщину хорошенько поспать. Давал самые безвредные, но всё ещё эффективные лекарства, после чего просто сидел рядом, гладя по спине, плечам и волосам, пока Альбина, наконец, не начинала сонно сопеть. После чего шёл разбираться с делами семьи и компании.
— Спи… — поцеловав её в щёку, мужчина тихонько вышел, прикрыв за собой дверь.
После этого он направился на кухню промочить горло бокалом красного вина — что-то покрепче мужчина в своём возрасте уже не употреблял. Берёг здоровье.
— А! Дядя Сте-епан! — на кухне его встретила неожиданная фигура напившейся в стельку Кесси, радом с которой уже стояла обеспокоенная Киска, не знавшая что с этой засранкой делать, — Са-ади…тесь с нами, бухнём!
— Что празднуем? — поморщился он, доставая из бара бутылку вина. Пьяных до невменяемости девиц мужчина терпеть не мог с юности. Мерзкое зрелище…
— Скорей оплакиваю… — погрустнела враз Кесси, уронив голову на подставленную руку.
— И кого же, если не секрет? Опять кто-то из родных умер? — наполнив винный бокал, Степан поставил бутылку на место, присев напротив девица. Раз уж он волею случая остался в этом доме за старшего, приходилось разбираться и с такого рода проблемами.
— Совесть… свою…
— О как! С чего вдруг? — отхлебнул он сразу пару огромных глотков, почти ополовинив бокал.
— Потому что я ненавижу убийц! Для меня чужая жизнь не пустой звук, во-ощета. И всё-таки… Всё-таки я вынуждена!.. Вынуждена… возлагать все свои надежды на такого убийцу…– окосевший, но очень сосредоточенный взгляд Кесси уткнулся прямо в глаза старого солдата.
— Понимаю. Тебе противно чувствовать себя соучастницей всего, что он делает. Как я понимаю, речь о Володьке Колбине?
Та лишь что-то промычала в ответ. Но вроде бы утвердительное.
— Всё просто как кирпич, Кесси. Либо тебя убьют, либо убьёшь ты, защищаясь. Либо, за тебя это сделает кто-то другой, защищая тебя! Четвёртого не дано — там просто идут вариации на тему самозащиты. Все, кто проповедовал отказ от насилия и непротивление злу, все кончали одинаково — мученической смертью. При том не только сами, но вместе с теми, кого защищали. И такая логика работает не только для людей, но и для целых народов и государств тоже.
— Но зачем⁈.. Ведь можно жить мирно!
Степан на это только усмехнулся, пригубив ещё немного вина.
— Мирно… мирно живут люди, чей покой охраняют другие люди. Убивают ради них врагов на границе и за ней, ловят и карают преступников, вычисляют и сажают в психушку опасных сумасшедших, удерживая их там против их воли. Безопасность одних куплена кровью и жизнями других, Кесси! Всегда! Без исключений! В любой момент истории! И занимаются такой работой обычно, такие как мы — всеми презираемые здесь мужчины, способные на поступки ради высшей цели. Просто в силу своих психологических особенностей. Женщины для такой работы подходят плохо за редким исключением…
— Мужчины… — фыркнула Кесси, — А кто такие, эти ваши мужчины? Никто мне никогда не мог объяснить нормально. Может, хоть Вы сможете, дядя Стёпа? Что в вас такого особенного вообще⁈ Почему вас корпорации так боятся⁈..
— Изволь, объясню. Если кратко, то мужчина — это тот, кто делает не то, что он хочет, а то, что должен. Только тогда он может назваться мужчиной. Мужчина живёт своей целью, своими идеалами. И эти идеалы он готов защищать ценой как чужих, так и собственных жизней! Мы жертвует своими желаниями во имя исполнения наших обязанностей. Если по сути. Вот почему чужие желания, чужие цели, чужие мечты и даже чужие жизни не имеют для нас значения, когда вопрос стоит пред нами ребром. Ведь как только мужчина начинает задумываться о чужих мечтах, о чужих идеалах, о том, чтобы никого не обидеть, он тотчас теряет себя… свою цель. Начинает делать то, что нужно другим, жить ради чужих мотивов, исполнять чужие мечты. Живёт, но при этом и не живёт вовсе… просто существует бесцельно. Понимаешь? Поэтому настоящие мужчины — это носители культуры своего народа. Своих традиций. Принципов. Они определяют, что является приемлемым на их территории, а что нет! Как ты сама понимаешь, корпорациям такие принципиальные люди, словно кость в горле — на них очень тяжело зарабатывать.
