90-е. Шоу должно продолжаться 3 - Саша Фишер
Новокиневский аэропорт в девяносто первом был еще старый, больше похожий на провинциальный автовокзал, чем на воздушные ворота города. Никаких рамок на входе, никаких бдительных охранников. Просто одно не самое просторное помещение с балконом второго этажа по всему периметру. Несколько рядов кресел зала ожидания, информационное табло и крохотное кафе. И еще несколько неработающих автоматов с газировкой. Вот тебе и вся инфраструктура.
— Я думаю, все отлично получится, — Ева протянула руку через стол и сжала мои пальцы. — Жаль, что мне на ваш концерт нельзя, так хотелось бы посмотреть на рожу твоего полкана, когда он увидит Астарота в рогах и с крыльями.
— Главное, чтобы он нас не погнал ссаными тряпками еще до начала концерта, — хохотнул я.
— Так замаскируйтесь, — пожала плечами Ева. — Пусть парни наденут приличные костюмы сначала, как он и хотел. А потом за кулисами по-быстрому переоденутся. Пустите Штоля на разогрев, пусть усыпит бдительность.
— Хм, а это мысль… — я почесал подбородок. Самолет, тем временем, вырулил на взлетку и остановился. — Только вот откуда у моих «ангелочков» приличные костюма?
— Ой, я тебя умоляю… — скривилась Ева. — С выпускного наверняка остались.
— Точно, — я прыснул, представив, как вся эта патлатая компашка будет смотреться в пиджачках и брючках. Надо записать это эпохальное событие на камеру обязательно!
Толстое стекло глушил звуки снаружи, и рев двигателя пробивался сюда едва заметным гудением. Крылатая машина сорвалась с места и помчала, набирая скорость.
— Почему-то в детстве мы считали, что самые опасные перелеты — в Алма-Ату, — сказала Ева. — Шепотом обсуждали, что поговаривают, что именно на этих рейсах самолеты падают. А на остальных — нет. Потом наступила гласность, и выяснилось, что на других тоже падают…
— Я тоже думал, что не падают, — сказал я. — Но однажды мы прилетели отдыхать в Сочи, а там рядом с взлеткой лежал обгоревший и покореженный ИЛ, который не вписался. Обратно мы поехали поездом, потому что моя сестра категорически отказалась садиться в самолет…
Ту-шка тяжело оторвалась от взлетно-посадочного бетона, качнула крыльями и ушла в крутой вираж. И через минуту скрылась в темнеющем небе. Только мигающие огоньки на крыльях остались заметными.
— Поехали ко мне, — Ева снова взяла меня за руку. — Отец в ночь, так что квартира в нашем распоряжении…
Астарот подергал полу светло-серого пиджака своего костюма и скорчил недовольное лицо.
— Блин, Велиал, если это какой-то твой очередной розыгрыш, я тебя урою, — пробурчал он, бросив недобрый взгляд в камеру.
— Спокойно, Астарот, не трать силы, — фыркнув, проговорил я. — Нам они еще понадобятся, когда мы будем отсюда сбегать и отстреливаться. Все запомнили?
— Да что там запоминать-то? — пожал плечами Бельфегор. Его выпускной костюм был черным, с белой рубашкой и бабочкой. В нем он выглядел еще более субтильным. Как семиклассник. Свои обычно нечесаные палты «ангелочки» в этот раз даже расчесали и собрали в аккуратные хвосты.
— Где, блин, этот Валера? — Бегемот недовольно озирался.
— Скоро будет, я ему звонил перед выходом, он сказал, что ему пять минут от дома идти, — быстро ответил Бельфегор.
— А он знает, что у нас программа поменялась? — спросил Астарот.
— Знает, я с ним вчера разговаривал, — сказал я, медленно поворачивая камеру к Астароту. — Саня, расправь плечи, а то выглядишь как старый дед. Клюки не хватает.
— Отвали, — буркнул Астарот. — Зачем ты опять это снимаешь?
— Да расслабься ты, — заржал я. — Что ты как первокурсница перед экзаменом? Или тебе костюмчик жмет?
— Да блин! — Астарот угрожающе шагнул в мою сторону.
— Саня, ну ты же звезда! — я приблизил его лицо крупным планом. Умытым и причесанным он выглядел очень молодо. Каким, собственно, и был. — Ты и в этом виде звездее всех здесь…
— А чего мы ждем? — спросил Бельфегор. — Может уже пойдем инструменты подключать?
— Там пока занято, — сказал я. — Идет какое-то вручение дипломов или чего-то в этом роде. Потом курсанты из зала выйдут, и нас запустят.
— Подожди, так мы выступаем на сцене в актовом зале, получается? — напрягся Астарот.
— Ага, — вздохнул я.
— И курсанты будут сидеть на своих местах и слушать? — Астарот склонил голову набок.
— Ага, — кивнул я. Блин, камеру дернул…
— Вот срань… — пробормотал Астарот. — Как в филармонии. Вроде в изначальном плане было, что наш концерт будет в столовой, перед танцами?
— Танцы отменили, девушек звать запретили, — хмыкнул я. — В последний момент переиграли, кто-то там с кем-то договориться не смог. Так что мы у них единственная культурная программа.
— Всем привет! — жизнерадостно помахал от входа Штоль, стягивая с головы здоровенную лохматую шапку. — Меня пускать не хотели, прикиньте? Обыскали с ног до головы, разве что в трусы не заглянули. У меня что, на лице написано, что я что-то запрещенное проношу? Кстати, а что здесь запрещено? Выпивка?
— Здравый рассудок у них запрещен… — пробурчал Бегемот.
В этот момент дверь хлопнула и в комнату, в которой мы ждали, бодрым шагом вошел Сергей Иванович. В парадной форме, при погонах медалях и орденах. Румяный такой, бодрый. Будто уже принял стакашек для куражу.
— Ну вот, отличный вид! — похвалил он, оглядев нас с ног до головы. — Стрижки только не по уставу, это плохо. Что же вы, ребята, не додумались в парикмахерскую заглянуть?
— Виноваты, исправимся! — быстро рявкнул я, пока Астарот не успел пробурчать что-нибудь конфликтное. — В следующий раз обязательно продумаем этот момент! Нам уже можно готовиться?
— Значит так, описываю диспозицию, — определенно, Сергей Иванович был слегка пьяненький, хотя изо всех сил старался прикинуться, что нет. — Сейчас наш самодеятельный коллектив народного танца освободит помещение, и вы переместитесь туда. Ваше выступление должно начаться через тридцать пять минут. Задача ясна?
— Жалко, что грим не успеем нанести, — прошептал мне на ухо Астарот. Выражение его лица наконец-то сменилось. С
