Империя. Пандемия (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

                Идут, уже меньше версты до серо‑зеленой массы топчущей наше выбеленное солнцем поле. Много. Славная будет жатва.            

                Выстрел. Командирский экипаж послал свой 5‑ти дюймовый привет идущему по центру «Тигру». Попал! Задымил кошак. Хороший наводящий у «Горыныча»! Жаль на весь батальон у наших всего три таких клювоносых «ящера». Тонкие 57‑миллиметровки ближней к нам роты уже тоже достают, но попасть им пока трудно. Даже с оптикой.            

                Уже 10 минут идет бой. За командирским ТБ‑7 начала пристрелку вся стоящая от нас в полукилометре справа первая рота. «Кошки» огрызались, но их с запредельной ещё дистанции били своими 90‑мм чемоданами наши «Ушастые». Но вот и им прилетели 88‑мм из «печных труб». Но что им в лоб‑то будет? Траки правда порвать могут. Но так наши, то пока стоят. Ремонтники и без экипажа поправят кувалдами. Как чуть стихнет.            

                Половина авангарда кошачьих уже небо коптят. Чего комбат медлит? Вот и ему подлетел ... Ого! Вагон от «Хаммеля». Это и для «ящеров» серьёзно. Вроде недолет. Или позицию сменил? Эх, с земли не видно. Чего же броня медлит? Может выманивает?            

                Вижу впереди комрот‑три открывает люк. Высовывается с биноклем над травой. Судя по всему, где‑то на его линии огня должен был завестись этот ласкающий наш тяжелый взвод «шмелятник». Так есть, метров на 700 восточнее. Как раз для его «игл» дистанция. Но приказа стрелять нет. В засаде они. Мы «в резерве». Бронированные первачи на себя ворога выманивают.            

                А сколько их! Уже седьмая линия прорывает вспыленный горизонт. Не меньше полка! Эх, приотстали наши «Емельяны» с «Кувалдами». Их и ждали. А эти так по первой роте и лупят! Пора бы прихлопнуть! Чу! А вот и наших «Пчелок» приказом пожаловали. Взлетаем. Вот мы‑то «по‑свойски» и разберемся сейчас с чужими насекомыми.            

                Все же работа наших «летающих танков» завораживает. Ни у фрицев, ни у чифирников таких нет. Но вот «Худые» есть. Пикируют. Но, похоже, наши «Мясники» их ждали. Закрутилось в воздухе. Так этим «глистам» и надо! Неча лезть в разборки «насекомых»!            

                Вот застрекотало и у земли.А вот и пехтура сошлась. «Бергман» или «Мечта водопроводчика»? Что ж вы с русскими то стволами меряетесь? Ясно же что у «Барсука» с «Федрычем» длиннее? И что вы вообще сюда попёрлись? Шли бы вы от танкового боя лесом. Впрочем, они похоже и шли. А там уже мы за БР‑9… Обнаружили. Бронеходный ротный довысовывался.            

                Открываем огонь. Бронелеты лупят ракетами. Снова по «шмелям» с прочими «гономагами». Броня с земли помогает. Их то «борзые» хоть размером «клопы», раза в полтора поменьше «Ушастых тридцатьчетверок» будут, но зато Т‑50 панцирем покрепче, да и пушка у них получше «консервы» вскрывает. Во как задымили от них «Медведи» с «Носорогами»! Стоп! Какие здесь 34‑ки?            

                Баумм! Ёк‑макарек. Как мордой‑то о приборку больно! В ушах звон один. Воздух, где воздух? Прилетел нам билетик в рай прямо от «Епископа». И как? Как? Мы их не разделили. Стоп! Кого? Когда? Сейчас бы рвануть, на своем Ми‑24. Он же тоже «гончая». Но я на Ми‑8? Какой Ми‑24? Какой Ми‑8? Какие ИС‑7 и Т‑50? Где я? Что за дым? Почему так жарко? Горим. Падаем. Сил выбраться нет. Снабженцы суки запоздали с топливом. Или штабисты напутали? Эх, Шапошников! Какой Шапошников? Я ж его своим появлением в феврале 1917‑го в полковой гауптвахте, из истории стер! Вот же ж с…! А кто за него? Антон? Алексей? Вспомнил ‑ Алексей Антонов! Найти, поднять… Эх, не лежал бы в горячке пока Двуединую делили, не спелись бы Эдди с Вилли! Еще эти недоделанные выборы… Какие к лешему выборы?!            

                Жар. Свет.            

                Яркий свет.            

                Кровь ртом. Кровь по жилам.            

                Воздух, дали воздух…             

                Врешь не возьмешь! Будем жить!            

                Кровь…            

                Кровь…            

                Тьма…            

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ИМПЕРАТОРСКАЯ ЯХТА «ЦАРЕВНА». 6 октября 1918 года.

Императрица тяжело глядела во тьму. Нет, нельзя сказать, что услышанное ее потрясло или слишком ранило ее достоинство. В конце концов, она не узнала ничего такого, что не случалось в истории раньше, или, о чем бы не писал тот же Макиавелли, но…

Однако только сейчас она поняла, какой размах событий происходит вокруг нее, и как многого она не знает. Ведь Емец явно рассказал ей только часть. Небольшую часть. И граф отнюдь не единственный человек, который имеет свои приказы и протоколы. Как тут принимать решения? Ведь протоколы «Шторм» и «Алтай» не предусматривали ни то, что она покинет Остров, ни то, что в Москве случится такой массовый «падеж» министров, ни то, что ключевые лица в Первопрестольной начнут свою игру.

‑ Что вы мне посоветуете, Анатолий Юрьевич?

Она сказала это глухо и эти слова явно дались ей непросто.

Главный Ловчий ответил не сразу.

‑ Я всем сердцем хотел бы что‑то посоветовать, что не было бы так радикально, но, признаться, другого выхода я не вижу. Если, конечно, Ваше Величество, не предпочитает всю оставшуюся жизнь жить в изоляции на какой‑нибудь вилле в Италии, боясь каждого шороха за окном. Либо вас убьют, либо вы будете убивать. Государь публично развесил на фонарях Болотной площади своих противников, еще большее число противников он либо расстрелял в подвалах Петропавловской крепости, либо сослал в Сибирь. Чем снискал к себе уважение элит. Но, если элиты сочтут вас слабым преемником могущественного Михаила, то они переметнутся к вашим противникам. К тому же Николаю или его сыновьям. К сожалению, но не все предусмотрено протоколами и может быть разрешено простым следованием бумагам. Во всяком случае, мне не известен протокол, описывающий порядок действий в нынешней ситуации. Сейчас измена без измены. Формально ведь никакого мятежа нет, и все указанные Вашим Величеством лица строго следуют букве закона и протоколов. Но протоколы играют сейчас против интересов Вашего Величества. Тем более что противники отлично осведомлены о содержании этих протоколов и о порядке действий по ним. Поэтому нужно действовать вопреки предписаниям этих бумаг. Есть патриоты, верные Михаилу Второму, которые выполнят любой ваш приказ, который спасет его дело. Вам нужно лишь приказать. И кровь будет на наших руках.

Царица покачала головой.

‑ Нет, Анатолий Юрьевич, не пытайтесь меня утешить сказками. Кровь будет именно на моих руках, и я это знаю. Но другого выхода у меня нет. Любая мать убьет, спасая своих детей. И я отдаю приказ…

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ПАРК МАЛОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ДВОРЦА. КАБИНЕТ МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЬНИЦЫ. 6 октября 1918 года.

‑ Я не подпишу эту гадость!!!

Николай кипел негодованием. Сестра мрачно глядела на него.

‑ Почему, позволь поинтересоваться, ты именуешь это воззвание «гадостью»?

‑ Потому… Потому что… Это узурпация власти, вот почему!!!

‑ Какая еще узурпация???

‑ Прямая и непосредственная!!! И я не собираюсь своей подписью придавать этой узурпации видимость легитимности!!!

Они стояли друг напротив друга. Бывший монарх был в бешенстве. Местоблюстительница Ромеи сдерживалась из последних сил. Весь разговор пошел не так, как представляла себе каждая из сторон до начала «дискуссии». Собственно, дискуссии никакой и не было. Вопреки надеждам Аликс, Михаил вовсе не отправился в мир иной, а Ольга вовсе не была настроена на дележ Империи. Наоборот, она самым жестким и категорическим образом потребовала от бывшего самодержца подписать «Акт единения в этот трудный час вокруг Особы Ее Императорского Величества». Причем, предполагалось, что подписать должны все совершеннолетние члены семьи бывшего Царя, или, как минимум, сам Николай, и две старшие дочери Ольга и Татьяна. Но Николай отказался наотрез.