Принцепс (СИ) - "Пантелей"

– Я в этом уверен, отец. Но Сир Кеннет уверен, что войну это не предотвратит. Через десять лет многие уйдут в мир иной, а те, кто останутся, забудут, чем и насколько вам обязаны. Во всяком случае, будут считать, что их семейные дела вас не касаются.

– Ну, это мы ещё посмотрим. А вы, значит, даже десять лет ждать не хотите?

– Не хочу, отец. Мне нравится воевать, и раз есть такая возможность, буду именно этим заниматься. Если восток и правда настолько огромен, то войны для меня там хватит до конца жизни.

– А если я вам скажу, что никакого десятилетнего перерыва не будет? Сербию, Болгарию и Боснию в течении года подберёт Гуго де Лузиньян, а Оттон за год же управится со всем вами перечисленным?

– Тогда война начнётся сразу после смерти Генриха-старшего.

– А он может и года не прожить. И вы всё равно хотите отправится на восток?

– Да, отец. Вельфы мне братья, и хотел бы держаться от их свары подальше.

– Понимаю. А кто, в ваше отсутствие, будет управлять королевством, Филипп?

– Пока не знаю, отец. Назначу какого-нибудь лорд-канцлера. Вашими же землями кто-то управляет, хотя их у вас в десять раз больше, чем у меня. Кроме того, мы с Сиром Кеннетом договорились породниться, когда у нас появятся подходящие наследники.

– Ваша жена уже непраздна, Филипп?

– На третьем месяце, отец.

– А у Спящего Леопарда?

– Надеюсь, что тоже. Мы ведь с ним женились одновременно.

– Что ж, будем рассчитывать, что породниться вам удастся уже первенцами. Хоть наверняка каждый из вас хочет сына, иногда бывает полезнее дочь. Я не имею права вам приказывать, Филипп, поэтому прошу.

– Слушаю, Сир. Любая ваша просьба – для меня приказ.

– Вы отправитесь на войну через год. Мне важно, чтобы вы и Леопард приняли участие в учреждении Сената.

– Мы рассчитывали на два года, отец. Вернее, не мы, а Сир Кеннет. На два года нам хватит забот в Прибалтике. Войск там нет, но жители через одного партизаны.

– Вот, значит, зачем вы собираете браконьеров со всей Европы… Умно. Я в этом вам поспособствую. На два года это точно не затянется. Граф Лестер уже осадил Севилью. После Андалусии, в Европе только Лиссабон останется арабским, но, к счастью, воевать там можно даже зимой, а в Африке тем более. Учреждение сената состоится сразу после победоносного окончания Третьего крестового похода. Жду вас обоих в Риме к следующему Рождеству.

– Мы непременно прибудем, Сир.

– Хорошо. Ещё один вопрос, не политический, но личный. Вы, хоть и бастард, но мой первенец, Филипп. Теперь вы король и без малого родственник лучшего из моих воинов и полководцев. Вам когда-нибудь не покажется свой удел миской чечевичной похлёбки?

– Нет, отец. Я горжусь тем, что вы признали меня сыном, но тем не менее, я всего лишь бастард. Я не Плантагенет, а Фальконбридж. Когда-то наследник мелкого баронства, который стал королём только с вашей помощью. Старший Плантагенет, после вас – это Генрих-львёнок. И я ему нисколько не завидую. Стать наследным владетелем после вас – это настоящий кошмар. Все вокруг будут сравнивать его с вами. Я Фальконбридж, хоть и пользовался вашей поддержкой, но и сам немало поработал своим мечом. Я получил от вас не миску чечевичной похлёбки, вы сделали из меня короля, и я этого никогда не забуду. Как только Львёнок получит золотые шпоры и станет Принцепсом – я первым ему присягну.

– Принципат не будет наследным, Филипп. Принцепс – это выборная должность, его будет выбирать сенат. Генрих-львёнок станет когда-нибудь Принцепсом, но точно, что не сразу после меня. Я доволен вами, сын. Отвезите Сиру Кеннету его лекаря и леопарда. Бывший Папа отказался забирать их с собой в Святую землю.

Ле Брюн был очарован Новым Светом, и больше всего желал как можно скорее туда вернуться. Пожелание Ричарда, чтобы он задержался до следующего Рождества, а до того взял под свою руку, помимо Греции, Венеции, Далмации, Веронской марки и половины Ломбардии, ещё и Сербию, Болгарию и Боснию, особой радости у него не вызвало. Он, Верховный Бог Лузиньянии, смотрел на европейскую суету уже совсем другими глазами, чем полтора года назад. Брезгливо, как смотрят на доедающих труп опарышей. Однако, Ричард сумел его убедить в необходимости этого шага. Откуда ты собираешься брать переселенцев? Из Италии всех лишних вывезут в Африку, беженцев из Германии ждут там-же, а ещё в Месопотамии, зато Балканы людьми богаты. Там и моряки-греки, и пахари-скотоводы с севера Балкан, да и воины они неплохие. Та же Византия не раз и не два обламывала себе зубы в Болгарии. Через год можно будет вывезти сразу много. Помимо пяти галеонов, в Ливерпуле достраиваются семь транспортных судов нового типа[86], которые по скорости превзойдут военные корабли вдвое, но ведь их нужно ещё освоить, подобрать экипажи, груз и так далее. Год – это мало, это нужно очень постараться, чтобы всё успеть. Ну, а война – это чтобы не скучать в процессе. Не сам же Ле Брюн будет заниматься отбором и подготовкой экипажей? К тому-же, пришло время жениться, Мария Тулузская вполне созрела для семейной жизни, да и её приданное – Марсель, уже подготовлен Раймундом к передаче зятю.

За отказ от герцогства Антиохии в пользу младшего брата, Ле Брюн мог рассчитывать на значительные выплаты из казны, которые потом учтёт Ицхак Левит, поэтому проблем с финансированием войны у него не было. Президент республики Крита и Афин, Элефлериос Коусидис, бывший когда-то владельцем любимого Ричардом греческого ресторана в Новом порту Яффе, а де-факто руководителем агентурной греческой разведки, получив первый транш, мгновенно изменил своим политическим убеждениям. В оправдание ему стоит отметить, что кроме транша от Фараона, Президент Республики получил ещё и письмо от Ричарда. Письмо, как всегда, доставил суровый рыцарь, и его пришлось сжечь сразу после прочтения, поэтому содержимое считается утерянным, однако Президент сразу после его прочтения изменил демократии. Он объявил, что несмотря на все предпринятые усилия, к демократии люди не приблизились ни на дюйм. Пиратство процветает, бандитизм колосится, а для маленького человека-демократа возникают только лишние угрозы, проблемы и убытки. С демократией придётся обождать до лучших времён. Когда маленькие станут большими, а пока он признаёт Гуго де Лузиньяна королём, а себя его герцогом.

– Вам понравилось быть Богом, брат мой. Только что бы нам не твердили Священные писания, Бог наш не един. Он крут, наш Господь, явивший себя Аврааму, с этим я не спорю, Он Бог, который сумел победить Осириса, в то время Принцепса среди Богов. Но! Но сын Осириса Гор, за отца отомстил достойно. Он оскопил Сета. Не знаю, что такое оскопил среди Богов, но, наверняка, не меньше, чем у нас, однако Гор это сделал. Надругался над тем, кто победил его отца Осириса. Вам понравилось быть Богом, Ле Брюн, я не против. Мне и самому это нравится. Только и среди богов есть иерархия. Осириса можно победить, но Гор за него отмстит. Вы меня всё ещё понимаете, фараон?

– Мне понравилось быть Богом, Сир, это правда. – чуть качнул подбородком Фараон – Притчу о Богах Египетских, надеюсь, понял правильно, но это точно не про меня. Я не хочу быть Принцепсом, я не хочу быть даже сенатором, я хочу открывать новые континенты и острова.

– Хочу-не хочу… Ей Богу, вы что, ребёнок, Хьюг? Мой двухлетний сын и то уже понимает, что кроме хочу есть слово надо. Когда была возможность, я вас отпустил, снарядив для путешествия флот, когда появится следующая возможность, снова отпущу. Но сейчас НАДО действовать так, как я говорю. Скоро должен вернуться Луи де Блуа со своим корпусом, он поступит в ваше распоряжение. С такими силами, за год вы точно управитесь. После этого Рождества мы вас женим, после следующего учредим сенат, и я вас отпущу. Может быть даже, сам схожу с вами посмотреть на вашу чудесную Лузиньянию. Сейчас вам следует вспомнить про воинскую дисциплину, и как можно скорее потушить этот чёртов Балканский пожар. Я достаточно понятно выражаюсь?