Вадим Сухачевский - Доктор Ф. и другие
...выяснено, что водитель «Камаза» № ***, также погибший в результате автоаварии, совершая рейс Кашира-Москва и находясь в нетрезвом состоянии...
...Таким образом, по мнению Генеральной прокуратуры, версию о том, что гибель советника по вопросам внутренней безопасности Г.Г.Севрюговского была каким-то образом связана с его профессиональной деятельностью, как и версию о том, что он стал жертвой террористического акта, пока следует считать крайне маловероятной...
* * *
Строки, выброшенные из набора газеты «***»
...По сведениям нашего спецкора Ю.Маменкова, никакого столкновения между «Камазом» и «Мерседесом» советника президента Г.Г.Севрюговского, как и никаких других автоаварий в тот вечер на ...сском шоссе вообще не было...
...витающие в медицинских кругах ЦКБ слухи о пуле, якобы извлеченной из правого предсердия...
...Так до коих же пор, занимаясь византийскими интригами и держа весь наш народ в неведении...
* * *
По факсу
...Также Министерство печати и информации напоминает редакции газеты «***», что срок ее лицензии истекает .... будущего года...
...в связи с чем...
* * *
Из газеты «***»
...трагической кончины нашего специального корреспондента Юрия Маменкова...
...Многажды рисковавший жизнью на полях сражений в Чечне и Югославии, молодой журналист стал жертвой всего лишь пьяного забулдыги, вонзившего свой роковой стилет...
...Светлая память о нашем товарище, дорогом друге...
...принести свою благодарность Администрации Президента, выделившей для семьи нашего дорогого друга двухкомнатной квартиры и денежной субсидии в размере...
Все члены редколлегии
* * *
— Говоришь, долго не мучился?
— У Готлиба это поставлено: в правое предсердие — там уж никаких вариантов.
— М-да... А мужик-то был... вроде ничего такого за ним и не заподозришь...
— А вертолеты навстречу кто вызвал? Двурушник чистой воды!
— Да кто сейчас не двурушник, ты, что ли?.. Сиди, сиди, не дергайся, шучу!.. Вообще — рисковый был малый. В теннис у самой сетки играл...
— Доигрался...
— Оно так... Семье помогли?
— Акции, дачи — все им. Тут никаких не будет...
— Ну-ну... Говорю — малый был ничего... Как этого, говоришь, — что в правое предсердие?
— Готлиб. Он же майор Судаков.
— Судаков... А это отчего же — Готлиб?
— Традиция...
— Ладно, давай этому своему Готлибу-Судакову подполковника — и туды его?..
— Куды?
— А где он там у тебя был?
— В Центральной Африке.
— Во-во, туды его... А то, понима-ашь, — в правое предсердие! У нас таких своих!..
— Слушаю-с!.. Разрешите?..
— Да стой!.. Прыткие они какие, понима-ашь!.. В правое предсердие... Комару яйца налету отстрелить!.. А помянуть покойного?.. Ну-ка, по полной...
— Слушаю-с!
— И генерала Серегу помянуть. Тоже крепкий был мужик. Подачи слёту брал.
— Так он же, ей-Богу, сам себя...
— А тебе помянуть жалко? Не православный, что ль?.. Вот так, по полной, по полной...
— Слушаю-с!
* * *
...В соседнем кабинете, куда нас с Лизой провели, их было двое. Одного я сразу окрестил про себя «Держимордой», а другого «Обходительным».
— Вот сюда. В кресла, — неприятным, каким-то стреляющим голосом приказал «Держиморда». — И побыстрее. Совсем мало времени.
— Однако же, — поспешил подмаслить его грубость «Обходительный», — не настолько мало, чтобы вы не могли расположиться со всем удобствием... Хотя каждая секунда воистину драгоценна.
Выглядели они тоже соответственно. «Держиморда» был прям, как столб, и лицо его с ничего не выражающими глазами казалось вырубленным из деревяшки неумелой рукой кустаря. В свою очередь, «Обходительный» скорее напоминал собою торт, такой большущий кремовый торт с приклеенной к нему пряничной улыбкой. Уселись оба они в кресла только после нас и тоже каждый на свой манер: «Держиморда» притулился на самый край, держа спину совершенно перпендикулярно, «Обходительный» же заполнил собою кресло целиком, и, казалось, заполнявший его крем сейчас начнет расползаться по подлокотникам.
— Вам известно, — сказал «Держиморда», держа нас под прицелом суровых глаз, — что Президент...
— Да Господь с вами! — вклинился «Обходительный». — Ну откуда, скажите на милость, нашим дорогим гостям это может быть известно?!.. Короче говоря, нынешней весной Президент будет баллотироваться на очередной срок...
— Но ведь... — попытался вставить я.
— Па-апрашу без реплик! — рыкнул «Держиморда». — И без лишних разговоров!
— Ну-ну... — утихомирил его «Обходительный» (кажется, он все же был тут за старшего) и вновь повернулся всеми своими кремами к нам. — Понимаю, понимаю! — затараторил он. — Конституция, и все такое... Но существует, между прочим, и воля народа, прямого, так сказать, источника власти! Тут, право, не нам с вами решать! И тут уж мы как-нибудь без ваших советов, простите великодушно...
«Держиморда» не преминул поддакнуть:
— Да уж как бы нибудь...
— Однако... — продолжал «Обходительный». — Существует все-таки некоторое небольшое «однако», навроде как, знаете, бывает, эдакой крохотной соринки, невзначай залетевшей в глаз... — На миг он примолк, и его пряничная улыбка скукожилась в утиную гузку.
Чтобы прервать зависшую паузу, «Держиморда» весьма красноречиво постучал костяшками пальцев по циферблату своих «Роллексовых» часов.
— Да, да! — «Обходительный» выдернулся из секундной задумчивости. — Одна небольшая загвоздочка, которая может весьма, весьма, так сказать...
— Как ложка дерьма! — со всею прямотой бросил в пространство «Держиморда».
От этих слов «Обходительный» передернулся всем своим кремом, однако нехотя подтвердил:
— М-да... выражаясь фигурально... Дело в том, что наш Президент, в отличие от прочих, порой придает значение вещам, на которые иной просто-напросто с легкостью бы наплевал. Но в том, видимо, и есть вся разница, которая существует между влакущими жизнь, вроде нас, грешных, и теми, кто восподнят над нею судьбой...
В этот миг что-то скрипнуло в стенных часах. Часовая и минутная стрелка вот-вот готовы были слиться, обозначая конец этих проскочивших, словно в тумане, суток.
— Господи! — тоже взглянув на часы, засуетился «Обходительный». — Уже совсем-то осталось!.. По сути, только эта ночь!.. Вам хоть ведомо, какое нынче число?
— По-моему... тридцатое декабря... — За последними событиями я уже почти утратил счет времени.
— Именно! — подхватил тот. — И стало быть, завтра... да уже практически сегодня?..
— Новый год...
— Да! И Какой! Двухтысячный, не больше, не меньше! С тремя кругленькими ноликами!.. Надеюсь, вы уже начинаете понимать, к чему я клоню?
— Признаться, не совсем, — сказал я.
В эту самую секунду часы начали бить.
И тут «Держиморда», вклинившись между ударами, произнес всего три слова, мигом заставивших меня встряхнуться от всех перипетий этого дня.
— Тайна письма императора, — в своей стреляющей манере произнес он.
Последняя глава
«ГОЛУБКА»
Посему во всей точности старайтесь хранить и исполнять все написанное...
Иисус Навин (23:6)
Ибо не на лук мой уповаю, и не меч мой спасет меня
Псалтирь (43:7)
1
— Тайна письма императора, — так же жестко проговорил он снова после того, как часы перестали бить.
— Именно так: тайна письма императора, — эхом повторил вслед за ним «Обходительный». — Вы не даром достаточное время провели в Центре, посему, надеюсь, вам не надо разъяснять смысл этих слов.
— Но это письмо давно сгорело в камине, — сказал я.
— Безусловно, — подтвердил «Обходительный». — Для бумаги это вполне свойственно — способность сгорать. Однако же подобное совершенно не свойственно для Мировых Тайн такого, я бы сказал, заоблачного масштаба. Открою вам не Бог весть какой секрет: наш Президент, едва узнав об этом письме, с той минуты просто бредит им. И решение, которое он должен принять завтра...
— Уже сегодня, — поправил его «Держиморда».
— Да, да, уже нынешним утром!.. Принимая решение взвалить на свои плечи страну на очередной срок, он обязательно желает знать...
— ...желает знать, какую страну! — впервые утратив терпение встрял «Держиморда», и даже лицо его в этот миг стало чуть менее деревянным.
