Екатерина Лесина - Адаптация
Время стало медленным. Неуклюже двигались тени, растягиваясь редкой цепью. Щелкали затворы, выбивая морзянку предупреждений. Разливался запах бензина, и подрагивала земля.
Первый выстрел хлопнул, обжигая темноту вспышкой. И пуля просвистела совсем рядышком.
Пули - те же осы, только очень быстрые.
Айне села на корточки и вжалась в стену. Сверху упала темное и теплое, пахнущее кожей и Тодом. Над головой загромыхало. И звенящее стекло подсказало: выстрелы попали в цель.
Нужно ждать. Тод вернется. Он всегда ведь возвращался. Глухо завыла сирена, и яркая полоса света скользнула у самых ног Айне, чтобы тут же умереть.
Я был жесток С самим собой. Я видел цель и рвался в бой, Уверенный - никто другой не выдержит такого ритма...
Голос Тода сливался с сиреной. И пули-осы, путаясь в звуках, врезались в стены. Айне слышала, как они дрожат, глотая свинцовые тельца.
Рвануло совсем рядом. Захрустела, грозя осыпаться, стена. По асфальту поползли трещины, и мелкие камни застучали по спине Айне.
И, погребенный с головой Осточертевшею войной, Не зная сладости иной, я повторял почти молитвой,
- Тод! - Айне не выдержала, вскочила и побежала, придерживая обеими руками сползающую куртку. Почему-то безумно важным казалось не выронить ее. От пули не защитит, ни от чего не защитит, потому что куртка - просто одежда. А одеяло - просто ткань.
Но кошмары отступили.
Что я смогу, Я все смогу, Покуда сам я в это верю,
Она бежала на голос, закусив губу, чтобы не завизжать от страха. А добежав, прижалась к ноге. Запоздалая оса, злясь, что не догнала Айне, взрезала рукав.
До бункера оставалось десятка три шагов.
А слабость, будто хлам, за дверью, Оставлю, спрячу, сберегу...
Тод вернул дробовик в кобуру и подхватил Айне. Куртка слетела. Айне вцепилась в свитер и заскулила: свитер был мокрым от крови.
Короткая очередь легла на темноту, заставив тех, кто прятался в ней, прижаться к земле.
И я привык И твердо знал, Что одиночества кинжал, С размаху в эту дверь вогнал - и я забыл, и ты забыла...
Он и на бегу продолжал говорить. Бухало сердце. Голосила сирена. Молча выходили пули из трубы ствола.
И вот - дошло... Я был дурак, И цель - пустяк, и бой - пустяк, И сердце - мой заклятый враг, И лишь один мне нужен знак...[5]
И он замолчал, не закончив строфу и выронив Айне. Приземлилась она на четыре конечности, не удержалась и покатилась. А когда сумела подняться, Тода уже не было.
Он снова ее бросил.
Заслонка над дверью отъехала в сторону, выпуская черный клюв пулемета. Пара лазерных прицелов перекрестилась и сошлась на Айне.
Алый луч ослепил.
- Я своя, - сказала Айне, хотя знала: голосовых индикаторов нет. Но луч убрался. Соскочив с лица, он устремился в темноту, зашарил, выискивая цель. И пулемет пополз из норы, волоча за собой прозрачные ленты с черными личинками патронов.
Айне повернулась лицом к двери, приложила к сенсорной панели ладонь и застыла. Иглы пробили кожу в трех местах, пробуя кровь на вкус. А распробовав, послали электронный сигнал к мозгу бункера.
Мозги у них медленные.
- Быстрее же!
В шагах двадцати левее тугая очередь вспорола воздух. Ухнул подствольник, и на крыше дома распустилась огненная астра.
Бункер молчал.
Зато заговорили пулеметы. Слаженный хор с солистом, который был рядом. Но дотянуться у Айне не выходило. Она попробовала вцепиться в ленту, но соскальзывала. А треклятая дверь не спешила открыться.
Тод умный. Он заляжет где-нибудь. Переждет. И вернется.
Мигнули индикаторы на двери, и та беззвучно отворилась, выпуская теплый и сырой воздух. Айне выдохнула и, нырнув в щель, зашарила по стене. Аварийная панель должна была находиться где-то здесь. И находилась. Ногти царапнули по стеклу, вошли в узкие пазы и сорвали корпус. Айне рванула рычаг, весом тела преодолевая сопротивление пружины. И снова получилось.
Тускло засветился экран.
"Введите код верификации".
Айне ввела. Затем вывела на рабочую панель план и дезактивировала охрану периметра. Пулеметы заткнулись. Оставалось надеяться, что не слишком поздно. Но это все, что Айне могла сейчас сделать.
Оглянувшись на приоткрытую дверь, она сжала в руке измятый цветок и побежала. План бункера сам появился в голове. Цель была рядом.
Глава 10. Евангелие от Евы
- Не стреляй, Ева, - попросил Глеб. - Я поговорить хочу. Просто поговорить. Видишь?
Он положил спицу на пол и оттолкнул ногой. Спица зазвенела, откатываясь.
- Наташа - моя сестра. Она не рассказывала про меня?
Смешно надеяться. Кому интересен младший брат?
И кто о нем вспомнит, спустя столько лет?
- На снимке ты выглядел иначе, - сказала Ева, опуская пистолет. - Извини. Я нервная стала.
Все нервные. И Глеб нервничает. Собственное сердце не обманешь, а вот Еву - можно. Если она подпустит поближе, то...
- На том снимке ты совсем ребенком был. Смешной такой. Худой очень. И волосы дыбом. Наташа говорила, что ты их отращиваешь, чтобы в театре без париков играть. А еще помню, у тебя челка белая была.
Была. Остригли. Напарник сказал, что с этой челкой Глеб на пидора похож, а пидорам напарник не доверял из принципа.
- Твоя сестра тебя любила, - сказала Ева. - И мне кажется, ты любил ее. Ты хочешь знать, кто ее убил? В отчете все верно написано. Я сама его составляла. У меня не было причин лгать. Это мне лгали.
- Я знаю, кто ее убил.
Ева рассеянно пожала плечами.
- Тогда что?
- Я хочу узнать, что происходит здесь.
Она указала за спину.
- Видишь дверь? За ней правда.
- Какая?
Ева покачала головой:
- Понятия не имею. Сам открой. Иначе не поверишь. Кто верит Еве?
Глеб шел к двери, спиной чувствуя взгляд револьвера. Точка выбрана, линия проведена, расстояние невелико. Пуля пробьет и кожу, и мышцы, и столб спинного мозга вместе с костяным панцирем позвонков. Пуля сомнет мягкие ткани и застрянет в грудине. А может и прорвется сквозь решетку ребер, выплеснув кровяную красноту на пол. А Ева, подобравшись близко-близко, сунет дула в ухо и скажет:
- До свиданья, Глеб.
Так почему же она не стреляет?
Права в одном: кто поверит Еве? И разве имеет значение, что первым соврал именно Бог?
- Дверь заперта. Единственная дверь в этом поселке, которая заперта. Почему? - спросила Ева. Она подошла и стала рядом, рука к руке, лицо к лицу. Глаз не увидать. - Ты не знаешь? И я не знаю. Будем узнавать? Держи.
Она протянула револьвер. Рукоять теплая и скользкая, Евины пальцы, случайно коснувшиеся, ладони горячи.
- Ты изменилась. Сейчас. Здесь, - Глеб вгляделся в ее лицо. Кожа стала ровнее, и морщины разгладились. И просто выражение иное.
- Здесь все изменились, - Ева произнесла это без улыбки.
- Чем вы занимались? Ты и Наташа? Я знаю в общих чертах, но... - отвернувшись от Евы, Глеб принялся изучать дверь. Гладкая поверхность отливала металлическим блеском, ровный квадрат замка сиял, ручка не двигалась.
Петли тяжелые, вшиты в коробку болтами.
- Работали.
Евино присутствие отвлекало.
- Мы искали способ стимулировать у обычных людей телепатические способности.
Стрелять в замок? Громко получится. И нет гарантии, что пуля поможет.
- Зачем? - Глеб положил револьвер на пол, прошелся по комнате и остановился у стола с инструментом. Попытался взять скальпель. Не вышло.
- Чтобы можно было соединить в сеть, - Ева ходила по пятам, разве что на пятки не наступала. - Инструмент приклеен.
Ничего. Где приклеено, там и отклеено. И Глеб, ухватившись за рукоять скальпеля, дернул сильней. Раздался громкий сухой треск, и нож отделился от поверхности.
Вот и замечательно.
- Наша сверхзадача - это создание экзогенной нейросети, в которой каждый участник группы соединен телепатически с партнерами. Это... это вроде многоядерного процессора получится.
