Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»
В случае развития ситуации по этому варианту, исходя из позиции, занятой Центральными Державами во время событий в Привислянском крае[88], не исключается вступление в войну на стороне ВБ Германии, Австрии, Малопольши, Турции.
Мы получаем полномасштабные фронты по всей «Дуге нестабильности» «от Балтики до Охотского моря». В этом случае наше положение выглядит как проигрышное. Я не ручаюсь даже за то, что Империя сможет удержаться на своих исторических границах…
Все необходимые расчёты и варианты действий вооружённых сил России в указанных ситуациях прилагаются, – министр указал на приставной столик, где под охраной капитана с адъютантскими аксельбантами лежали три довольно толстые папки.
– Сто двадцать листов документов и пятьдесят две карты…
Император взмахом руки с папиросой велел Воробьёву замолчать и поднял с места «трёхорлового» адмирала Гостева, большую половину жизни не сходившего с мостиков боевых кораблей. Его пост был восстановлен уже после коронации Олега, до этого последние сорок лет флот не имел самостоятельного командования, и Наморси Республики числился одним из трёх первых товарищей военного министра[89], а Генмор[90] – всего лишь управлением при едином Генеральном штабе. Три поколения премьер-министров коалиционных правительств России отчего-то традиционно не любили флот. Очевидно, его структура казалась им слишком сложной, а функции – непонятными для адвокатского разумения. Кроме того, чрезмерно раздражали независимость капитанов первого ранга и адмиралов и несовместимая с «демократическими принципами» вызывающая «кастовость».
Зато теперь Император был кумиром флотского братства.
– Позиция военного министерства и Генштаба мне ясна. С деталями я ознакомлюсь. А вы что скажете?
Двухметрового роста адмирал, любивший «для разминки» показывать молодым комендорам, что при орудиях совсем не нужна никакая «автоматика» и нормальный мужик вполне способен вручную перекидать на приёмный лоток восьмидюймовой пушки пару тонн снарядов и полузарядов, не вспотев лбом под околышем фуражки, встал со своего кресла и подошёл к картам.
– Ваше Величество! Генерал Воробьёв теоретически абсолютно прав. С его высокопрофессиональной, но всё же сухопутной точки зрения обстановка выглядит именно так. «Ди эрсте колонне марширт, ди цвайте колонне марширт…»[91]
У нас на сорок процентов меньше линкоров и тяжёлых крейсеров. Это безусловный факт, хотя наши – новее постройкой и значительно превосходят вражеские по скорости. У англичан двенадцать «больших» авианосцев, у нас пять. Тоже факт. Зато по лёгким крейсерам уже паритет, а по большим эсминцам мы их серьёзно превосходим. Но дальше у нас начинаются разночтения. Военное министерство и Генштаб не учли, что военно-морская мысль давным-давно отказалась от идеи «генеральных сражений» и теории «овладения морем». Уже Ютланд[92] доказал, что они потеряли всякий смысл и не способны обеспечить достижение предполагаемых целей. Мы давно делаем ставку на скоротечные операции ограниченными силами и ту самую тотальную крейсерскую войну, которой так боятся англичане. Благодаря нашему превосходству в береговой авиации исключается высадка крупных десантов и какие бы то ни было операции вражеских сил в прибрежных водах. Вновь полученные базы на датской территории позволяют нам держать под постоянным воздействием даже лёгких сил главные военно-морские базы в Шотландии и Северной Ирландии. Превосходство в скорости наших новых крейсеров позволяет избегать встречи с превосходящим противником и атаковать там, где он в данный момент наиболее слаб. Авианосцев для прикрытия всех морских путей у них не хватит, – адмирал позволил себе многозначительно улыбнуться и сделать паузу, чтобы сделать глоток воды. Этим он давал возможность оппонентам возразить, если появится желание. Зал молчал, ожидая завершения доклада.
– Я уже не говорю о том, что с береговых баз и наших авианосцев мы способны обеспечить постоянные терроризирующие и обезоруживающие воздушные налёты непосредственно на Метрополию. В то время как наши военно-морские базы и крепости расположены таким образом, что атака их ни с моря, ни с суши невозможна даже теоретически. Кроме того, за счёт нашего преимущества в авиастроительных мощностях и численном превосходстве подготовленных пилотов мы в состоянии навязать противнику форсированную войну на истощение. Даже при соотношении потерь два к одному (что невозможно в принципе) у англичан лётчики кончатся ещё быстрее, чем самолёты. Вследствие всего вышесказанного я расцениваю предположения генерала Хлебникова как чрезмерно… пессимистические.
Видно было по его лицу, что адмирал собирался употребить более выразительное слово, но сдержался.
Слово взял ожидавший своего момента генерал Агеев.
– Я буду сейчас говорить не как полководец, а как геополитик и военный футуролог, – при этих высокомудрых словах многие члены Совета поморщились, начали шептаться и пересмеиваться в кулак. – Мы смоделировали текущую ситуацию и пришли к выводу, что Коалиционная война против нас бывших союзников по ТАОС невозможна. Слишком разные у них интересы, военные и экономические возможности, да и с боевым духом… не очень. Я не могу себе представить причин, ради которых простые немцы или французы согласятся вести регулярную полевую войну против России. Ведь она будет означать многотысячные потери среди личного состава войск и мирного населения. Кто-нибудь из присутствующих, – председатель «Пересвета» посмотрел на заслуженных армейских генералов, как на группу призванных на сборы прапорщиков запаса, – может себе представить безвозвратные потери австрийской, скажем, армии, пожелавшей занять Галицию с последующей аннексией? Или японской, решившей наступать до Байкала хотя бы?
А без конкретных целей, сулящих экономическую выгоду и значимые территориальные приобретения, разве окажется сейчас кто-то способен повторить подвиги «героев» Соммы и Вердена[93]?
– В Мировую войну очень даже оказались, – возразил начальник Генштаба, – а тоже очень любили жизнь и рассчитывали вернуться домой живыми и здоровыми «до осеннего листопада». И целей, по большому счёту, никаких не было, особенно у рядовых солдат. Книги Ремарка перечитайте относительно мотиваций в той войне…
– С тех пор прошло почти сто лет, – ответил Агеев, – и европейцы научились ценить свою жизнь намного выше геополитических абстракций. Вы же, уважаемые, по давней традиции продолжаете готовиться к прошедшей войне. Я понимаю – многие хотели бы стяжать славу в новых грандиозных битвах, но увы. Скорее всего, исход весьма возможной, но пока ещё не неизбежной войны действительно решат авиация и флот, сухопутчикам придётся довольствоваться «боями местного значения» в ближнем приграничье. Возможны тактические воздушные десанты, едва ли выше полкового уровня. Зато диверсионно-партизанских операций будет много, очень много на всех наших проблемных территориях. Для врага это единственно возможная стратегия.
Разумеется, я согласен рассмотреть и вариант полномасштабного нападения на нас коалиции европейских держав всеми наличными силами, длительного приграничного сражения в двухсотвёрстном, как минимум, предполье, а затем и ответного контрнаступления с выходом к берегу Атлантики от Португалии до Норвегии…
Широкими взмахами указки Агеев изобразил эти давным-давно нарисованные на других картах стрелы и котлы окружений, но настолько быстро, что тот, кто не следил внимательно, мог ничего и не понять.
– Но тогда Генштабу следует представить план немедленного формирования не ста, а минимум пятисот дивизий и снабжения их всем штатным вооружением, что потребует немедленного, прямо с сегодняшнего дня, перевода всей промышленности на военные рельсы. Мои коллеги в ходе научных семинаров для тренировки посчитали, что наступательная операция Западного и Юго-Западного фронтов с занятием Парижа и выходом к Ла-Маншу потребует боеприпасов в три с половиной раза больше, чем их имеется сейчас в войсках и на всех базах хранения.
Названная мною операция достаточно сложна, но проработана нами вплоть до дивизионного уровня. Потребуется – уточним до батальонного. Однако столь же серьёзного подхода к проблеме, ради которой только и существуют армия и Генеральный штаб, мы здесь не услышали. Надо бы вначале определиться, собираемся мы капитулировать сразу, проигрывать войну на заранее оговоренных с противником условиях или всё же всерьёз воевать, до безоговорочной капитуляции противника на всех фронтах, а уже потом приступить к скрупулёзному планированию ведущих к той и другой цели мероприятий.
В голосе генерала звучала откровенная ирония.
