Иван Алексеев - Засечная черта
— Так ты говоришь, тебе об этом якобы разведчике рассказал поморский дружинник? — задумчиво, уже другим, почти дружеским тоном обратился Писарек к пограничнику.
— Ага! — Ванятка кивнул с готовностью, обрадованный переменой тона допроса.
— И чьей же дружины будет сей помор?
— Боярина Ропши, — не задумываясь, ответил Ванятка и, решив, что все недоразумения наконец разрешились, добавил: — Ты бы, чем лаяться и изменой корить, спросил бы по-человечески, так я бы сразу все и рассказал! Так что развяжи-ка меня побыстрее да отправь к самому государю, чтобы я ему самолично, как устав пограничной службы предписывает, передал важнейшую весть. А то переврете все опять, и государь вам не поверит.
— Прямо сейчас и поскачешь, — с готовностью откликнулся Писарек и повернулся к палачу: — Всыпь-ка ему кнутом, чтобы всей шкурой прочувствовал, куда попал и с кем разговаривает. А я пока до хозяина пройдусь. Да бей-то вполсилы и морду пока не трогай. Он нам покуда живой нужен, и чтобы языком ворочать мог, слова правильные внятно произносить.
И, не слушая возмущенные протесты Ванятки, Писарек поспешно вышел из подземелья и направился привычным путем в палаты к Малюте Скуратову.
Английских купцов в Москве было не так уж много: всего семеро, не считая слуг и приказчиков. Но были они людьми, во-первых, достаточно богатыми, чтобы затеять рисковое дело по торговле с далекой и малодоступной страной, а во-вторых, решительными и солидными. Не желая жить по чужим дворам, они принялись строить возле самого Кремля свой торговый дом, причем каменный. А перед этим соорудили на скорую руку в пригороде деревянные хоромы, не очень вычурные, зато просторные, чтобы можно было в них и дела делать, и нужных людей привечать.
Сейчас сей временный английский торговый двор почтил визитом высокий гость, вернее — гостья. Стоявший у ворот привратник — истинный британец, рыжий, гордый и невозмутимый, служивший несколько лет в замке у родовитого лорда, смотрел свысока скучающим взором на унылую грязную московскую улочку и считал дни, оставшиеся до возвращения в цивилизованную Англию. Внезапно челюсть британца отвалилась, он затряс головой и протер глаза, но видение, появившееся из-за угла на этой самой улице, не исчезло. К воротам приближалась красивой плавной рысью истинная английская леди, сидящая на чистокровном вороном скакуне. Привратник готов был в этом поклясться чем угодно, уж он-то с первого взгляда отличил бы истинную леди от тысячи расфуфыренных подражательниц. С ней была какая-то свита, но привратник застывшим взором смотрел лишь на эту невесть откуда явившуюся красавицу и не замечал никого вокруг.
— Эй, любезный, — на чистейшем английском языке обратилась к привратнику аристократка. — Доложи-ка почтенным купцам, что их желает видеть соотечественница, леди Джоана Шелтон.
Привратник согнулся в подобострастном поклоне, торопливо распахнул ворота и со всех ног бросился в дом, чтобы сообщить хозяевам о неожиданном посещении высокородной соотечественницы. Все семеро купцов сейчас находились дома и чинно пили испанское вино, ибо чай, ставший потом одним из любимых английских напитков, в это время в Европе еще не был известен. Все семеро, утратив английскую невозмутимость, чуть ли не толкая друг друга, выбежали на крыльцо. Гостья уже спешилась при помощи сопровождавшего ее русского дворянина и стояла, ожидая приглашения пройти в дом. Купцы — люди опытные и бывалые, как и привратник, с первого взгляда поняли, что перед ними истинная английская леди. Они поспешно спустились по ступенькам и, кланяясь, проводили гостью в палату, где почтительно предложили ей сесть на почетное место за палисандровый стол.
— Какой счастливой нечаянности, миледи, обязаны мы приятностью встречи с вами? — старший из купцов прямо-таки сиял от восторга. — Позвольте предложить вам бокал вина?
— Благодарю вас, господа. Я с удовольствием выпью глоток. — Джоана милостиво улыбнулась и приняла из рук величественного дворецкого, приблизившегося степенной и бесшумной походкой, бокал из драгоценного венецианского стекла, наполненный ароматным напитком.
Старший из англичан представил леди Джоане своих товарищей, почтительно выстроившихся в линию вдоль стола и не смевших сесть в присутствии высокородной дамы. Джоана милостиво улыбалась и кивала в ответ на поклоны купцов. Затем наступила довольно короткая пауза, которую рискнул нарушить один из почтенных торговцев, по имени Джон Смит, изнывающий от нетерпения продемонстрировать перед товарищами свою осведомленность и близость к аристократическим кругам:
— Леди Шелтон, позвольте заметить, что я, Джон Смит, проживаю в Портсмуте, и мне не раз доводилось проезжать мимо вашего поместья! Я неоднократно имел счастье любоваться вашим выездом. И простите за нескромность, я также наслышан и о вашем женихе — блестящем офицере королевской флагманской морской пехоты. Лейтенант Майк Русс родом из России, если я не ошибаюсь?
— Вы не ошибаетесь, милейший. Мой жених — действительно русский дворянин из гвардии местного князя, который в свое время служил Ее Величеству Королеве Англии Елизавете. Сейчас я, как вы понимаете, приехала на его родину, — Джоана с явным удовольствием сделала глоток и поставила бокал на стол. — Однако, как вы понимаете, я решила нанести вам визит не только потому, что соскучилась по соотечественникам.
Купцы при этих ее словах как-то поскучнели, подобострастные улыбки исчезли с их физиономий, и они принялись тревожно переглядываться.
— О нет, не беспокойтесь, почтеннейшие господа торговцы, — понимающе усмехнулась леди Джоана. — Я вовсе не собираюсь просить у вас денег. У меня достаточно средств, есть несколько поместий в Англии, ллантации в Новом Свете. Напротив, я хочу оказать вам весьма важную и совершенно бескорыстную услугу, именно как своим соотечественникам и даже, как выяснилось, ближайшим соседям. Я посетила вас, чтобы сообщить весьма важную информацию, которой поделился со мной мой жених, гвардеец, упомянутый почтенным Джоном Смитом. Этот русский дворянин за время своей службы в королевской морской пехоте, конечно же, проникся уважением к Англии, поэтому он и просил меня предостеречь вас от возможной опасности.
Купцы вновь согнулись в почтительном полупоклоне перед знатной и, слава Богу, богатой леди, украсившей своим присутствием их дом, и замерли с напряженными сосредоточенными лицами, внимая каждому ее слову. В отдалении, возле двери обеденной залы, застыл неподвижно дворецкий, навостривший уши, но никем не замечаемый, попросту не отличаемый хозяевами от мебели.
— Так вот, господа, мой жених узнал от своих друзей из военного ведомства, что сегодня утром в Москву прискакал гонец с Засечной черты, то есть с оборонительного рубежа, защищающего Россию с юга от набегов диких кочевников-ордынцев. Он привез весть, что вскоре те предпримут большой набег во главе с самим ханом. Кочевники несметными полчищами вступят в русские земли и нападут на Москву. Дикие орды беспощадны, убивают и грабят всех, невзирая ни на что. Но бояре и, страшно сказать — некоторые подлые опричники, желающие предать своего господина, хотят утаить от государя весть о набеге!
— Но почему? — воскликнули сразу несколько голосов.
— Не знаю, — пожала плечами Джоана.— Возможно, им надоел строгий и справедливый государь, и они хотят переметнуться к хану, чтобы потом безнаказанно воровать и властвовать на покоренных кочевниками землях, как это было в течение столетий, пока русские цари не собрали разрозненные мелкие княжества под свою высокую руку. В общем, государь может и не узнать о предстоящей опасности, русские войска не успеют подготовиться к отражению агрессии, кочевники внезапно налетят и захватят Москву. Я полагаю, что вам следует свернуть торговлю и уехать отсюда как можно скорее.
Купцы возбужденно заговорили все враз, но вскоре старший из них успокоил своих коллег и вновь обратился к Джоане:
— Но, миледи, сворачивание торговли принесет нам огромные убытки, мы будем разорены!
— Зато сохраните свои жизни, — печально покачала головой Джоана.
— А нельзя ли все же как-то проинформировать государя о принесенной гонцом вести, заодно и о предателях, затаившихся среди его ближайшего окружения? — осторожно произнес купеческий старшина.
— Но как? — удивленно вскинула брови Джоана. — Я же сказала вам о заговоре молчания среди бояр и опричников.
— Не согласились бы вы, как английская аристократка, просить у государя аудиенции? Мы люди маленькие, он нас не примет! Конечно, мы понимаем, что вряд ли сможем предложить достаточную компенсацию за беспокойство такой знатной и состоятельной леди, но чувство патриотизма, о котором вы говорили, и наши скромные дары, возможно, тронут ваше сердце... Разумеется, кроме даров мы возьмем на себя все расходы по вашему путешествию к царю в Александровскую слободу!
