Станислав Сергеев - Пепел войны
После разговора со своими соплеменниками Сейран еще раз попытался выйти на связь, но я начал ту же песню, что в свое время и с Семеновым: якобы общаюсь со своим руководством, хотя сам реально вел переговоры с Дегтяревым, который нашел бункер боевиков.
— Папа, это Феникс, что у вас там?
— Да тут чуть ли не целый подземный город.
— В смысле?
— Да они тут домов своих понастроили с глубокими подвалами. Видимо, когда началась война, тут целый укрепрайон устроили, с помощью рабов прорыли подземные ходы, все это закрыли и, когда начались ядерные бомбардировки, просто попрятались в герметичных убежищах. Тут же никаких военных объектов нет, так что серьезных разрушений не было, вот и сидели — прятались от радиации да собирали по брошенным деревням продукты, горючее и стройматериалы.
— Как с охраной?
— Да никого. Пара видеокамер стоит, и то, думаю, для вида. Попробуем по-тихому пошуршать тут у них. Они у нас заложников взяли, вот и мы у них возьмем. А потом будем менять. Думаю, это будет справедливо.
— Папа, может, тебе танки прислать? Вдруг у них там что потяжелее есть?
— Вот как раз танки они и пожгут. Лучше людей побольше, тут их немало будет, пока всех повылавливаешь…
— Хорошо, сейчас к тебе еще пару групп направлю. Только смотри, Папа, поосторожнее там, сам знаешь, нас ждут великие дела…
— Не боись, Феникс, сейчас мы их неприятно удивим. Тем более они всех активных да боеспособных в Симферополь грабить отправили, а тут на охране мало боеспособного народа осталось.
— Давай, как начнешь, так сразу опять связь задавим.
— Понял, Феникс.
Глава 18
Что там творилось под Белогорском, я не слышал, тактические радиопередатчики штурмовых групп до нас не добивали, а транслировать переговоры как-то не было возможности. Морской и ВВшный спецназ действовали сообща и слаженно. Быстро нашли основные входы и по-тихому просочились в одно из основных зданий, в подвале которого находился радиопередатчик, о чем говорила антенна, закрепленная на фасаде дома.
Хорошо, что никто не держал собак, которые обычно своим лаем доставляют много неприятностей бойцам во время таких операций. Видимо, не настолько они были нужны в подземном мире, чтобы тратить на них драгоценные продукты. Поэтому, взломав входные двери направленным взрывом, несколько штурмовых групп ворвались в подвал и начали вязать всех его обитателей, после чего через подземные ходы стали просачиваться в другие дома.
Ничего не понимающие люди не смогли организовать никакого сопротивления, но ближе к концу операции в дальних домах уже проснулся народ от взрывов и стрельбы и стал хвататься за оружие. В таком случае били сразу на поражение, не терзаясь сомнениями. Кое-кто попытался убежать: два джипа и переделанный под перевозку людей грузовой микроавтобус вылетели на БТР, заранее установленный на перекрестке, который деловито расстрелял убегающих из башенных пулеметов. Уже к рассвету поселок был захвачен, и большинство народа согнали в три самых просторных и смежных подвала. Судя по количеству оставшихся людей, болезненному виду и найденным запасам продуктов и горючего, положение в этом поселке было не из лучших. Их можно было пожалеть, но в одном из подвалов, превращенных в некоторое подобие тюрьмы, нашли следы пребывания рабов. Где они и что с ними сделали, никто не хотел признаваться, и по тому, как захваченные либо отводили глаза, либо смотрели с неприкрытой ненавистью, можно было не гадать о судьбе рабов, которых здесь содержали в скотских условиях.
К утру часть заложников, являющихся родственниками боевиков, находящихся сейчас в бункере «внутряков», была доставлена в Симферополь, а под Белогорском осталась небольшая группа бойцов для охраны пленных.
К этому времени командир боевиков просто осатанел от крика, пытаясь вызвать и меня, и свою базу, и вообще кого-либо. Он прекрасно понимал, что мы готовим какую-то пакость, доказательством был показательный разгром боевиков, собранных со всего Крыма. Но к утру, получив полную информацию о наших противниках, я уже мог вполне уверенно диктовать условия, поэтому отключил систему подавления радиосвязи.
— Оргулов! Ты будешь говорить? Или мы сейчас начнем выкидывать головы ваших детишек на улицу!
— Да, вот сейчас могу говорить, руководство дало добро. Так что теперь давай озвучивай свои условия.
— Ты меня за нос водишь, гяур!
— Может быть, но это же война, и вы ее сами начали, сидели бы тихо, может, даже помогли бы вам безвозмездно. Мы, славяне, всегда жалели и помогали, а вот вы, несмотря на добро, готовы укусить руку, дающую помощь. Так что давай не будем тут пугать друг друга, а займемся нормальным торгом, к которому ты привык, правильно, Руслан?
— Какой такой Руслан?
— Руслан Исмаилов, до войны — хозяин большой автомастерской на трассе, недалеко от Белогорска. Бывший старший лейтенант милиции Узбекистана.
— Откуда ты знаешь?
В голосе его прозвучала неуверенность.
— Тебя что, не предупреждали, против кого вы идете? Надо было уточнить.
— Не твое собачье дело, гяур.
— Ну смотри. Если «внутряки», это, считай, те же армейцы, то мы военная разведка, да еще ваши абреки сумели морской спецназ зацепить, так что попали вы конкретно.
— Ты не в том положении, чтобы меня запугивать.
— Ну, тут не уверен.
После этих слов передал микрофон сидящей рядом пожилой изможденной женщине. Как только она взяла в руки пластиковую коробку, стоящий у нее за спиной Васильев приставил ствол пистолета к затылку.
— Хоть одно слово не по-русски…
Она испуганно кивнула, ощущая холодную сталь, приставленную к голове, и нажала кнопку микрофона.
— Руслан…
В динамике зашуршало и раздался резкий голос предводителя боевиков. Несмотря на искажения голоса звуковыми каналами радиопередатчика, он узнал, кто к нему обращается.
— Айше?
— Да, Руслан.
— Но как ты у них оказалась?
— Они ночью захватили поселок…
После этих слов у нее забрали микрофон и в сопровождении охранника вытолкали в тамбур, где позволили надеть маску и выпроводили на улицу к конвоирам.
Боевики молчали. Они теперь прекрасно понимали ночную паузу в переговорах и пропажу связи. Минут через десять на связь вышел Санька Артемьев, который с помощью двух бойцов всю ночь не покладая рук пытался проникнуть в ангар для техники. Ему удалось снять несколько мин, защищающих неиспользуемый вход в ангар и проникнуть вовнутрь. Еще ночью ему привезли ноутбук, и теперь Санька, подключившись к сети, мог просматривать картинки в онлайне и вполне достоверно комментировать ситуацию с боевиками и заложниками. Еще большим плюсом было то, что некоторые камеры оснащались микрофонами, и в нашей ситуации вопрос с прослушкой большинства помещений был решен таким простым способом. К сожалению, прокладывать сеть или настраивать беспроводную систему не было ни времени, ни возможностей, поэтому пришлось довольствоваться Санькой в роли комментатора.
К нашему удивлению, в ангаре стояли четыре машины, принадлежащие боевикам, захватившим бункер, и Санька, как истинный подрывник, сразу прицепил к ним несколько взрывоопасных сюрпризов.
— Бычок, ну что там, можешь определить состав боевиков и распределение по бункеру?
— Примерно. Человек двадцать. Всех обитателей держат в трех больших комнатах, охраняют их человек девять, командир и трое приближенных сидят в радиорубке, остальные контролируют все входы.
— Ангар?
— Никого. Слишком далеко для них, и контролировать людей трудно. Радиостанции не добивают. Тем более камера и ворота закрыты изнутри.
У меня появилась идея, основанная на том, что люди, живущие в бункерах, давно приучились чиститься в тамбуре и не тащить радиоактивную пыль на комбинезонах и масках в жилые помещения, поэтому все оставляют в специальных кладовых недалеко от входа.
— Бычок, скажи, а где они свои уличные маски с фильтрами оставили? И сколько там людей рядом пасется?
— Отсюда почти не видно, но я покопаюсь в архивах системы, кстати, посмотрю, кто и как их сюда пустил, заодно и по фильтрам гляну.
— Давай, и особенно глянь, можно ли туда пробраться, не устраивая стрельбы, и так же незаметно уйти.
— Попробую, командир. Но не обещаю, судя по системе видеонаблюдения, у них там патрули ходят, может, и удастся пролезть.
— Пока не спеши. Главное — рассмотри такой вариант.
Пока Санька копался под землей, я связался с нашим бункером по закрытой связи и вызвал Маринку. Она была занята и смогла освободиться только через минут десять. Усталый голос жены пропавшего друга, которого я почему-то не считал погибшим, ответил:
— Да, Феникс, на связи.
— Мариш, нужен яд. Сильный, чтоб действовал основательно, но не сразу, а минут через пять-десять, и чтоб запах сразу не ощутили.
