Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого
За Семена можно было только радоваться, один выстрел, один труп, и это с пятисот метров из примитивного штуцера. Перезаряжал его Семен не менее лихо и уложил семь выстрелов в четыре минуты. При этом, положив семь мишеней с пятисот метров.
Петр был доволен. Мне то же было очень приятно, неожиданное всегда приятнее.
— Вот видишь государь, штуцер не медленнее фузеи получается. А бьет значительно дальше и точнее.
— Вижу, ну а в чем подвох? — спросил Петр, забирая штуцер у Семена и внимательно его осматривая — обычный штуцер, даже не из новых.
— Дело в пулях, Семен, покажи — и стал объяснять Петру про пули, которые газами в стволе разжимает, и которые в ствол заходят свободно. А главное, такие пули можно лить в любых мастерских.
— Вот так государь можно прямо сейчас войско усилить. Только не заказывай больше фузей, заказывай только штуцера, и старые фузеи на штуцера заменяй, и будет войско стрелять в пять раз дальше чем противник.
Петр покрутил в руках пулю, взял еще одну, то же осмотрел забрал обе. Часы не отдал.
— Мастер ты Александр сложное простым делать, эка мелочь, пуля по другому отлита, а эвон что выходит, и фузеи теперь в утиль сдавать. — зачем же в утиль государь, прикажи, чтобы в них нарезы сделали и можно дальше с ними воевать.
— Ну да это мастера пущай думают, сегодня же озабочу. — закруглил Петр эту тему — Показывай, что еще привез.
— Вот государь, вещь для войска незаменимая — подвожу Петра к полевой кухне. С облучка поднялась наша повариха, еще раз поклонилась царю. Тот смотрел на нее с интересом
— Что же ты и баб в войско взял?
— Нет государь, они только служат при войске, чтоб солдаты нужды не знали, а форма на них такая, потому как всем видно должно быть, что это не просто баба а служащая нашего полка. А чтоб не спутали, кокарды у них другие, не такие как у воинов. И оружия у них нет. А служит она при этой кухне, которая в дороге солдат кормит и поит, и может еду на ходу готовить. А главное все солдаты горячую и свежую еду получают, и животом потом не маются, наглотавшись чего ни попадя.
— Эка задумка хорошая! Говори подробнее!
— Дозволь государь, тебе подробно повариха обскажет, это ее хозяйство и она его лучше знает.
— А и правда — Петр повернулся к поварихе — ну ка, подь сюды. Говори как у тебя тут все устроено да как солдат кормишь.
Повариха бойко стала рассказывать царю где и что, откидывая крышки и лючки, бегая периодически к ящику с припасами и показывая как там все лежит. Самоустранился умышленно, надо престиж служб поднимать, а так пойдут разговоры что служка Двинского полка с царем беседу вела да рукоделие свое показывала. Совсем иное отношение ко вспомогательным войскам сложиться может. Петр и смотрел и слушал с интересом, рассказ как на переходе шли без остановок, только чтоб лошади отдохнули да перекусили, а в это время более двухсот человек с этой кухни горячим питались очень ему понравился, вызвал вопросы и повариха снова забегала показывая что да как. На этой ноте и решил, что мне пора вмешаться.
— А покорми ка ты нас хозяюшка горячим — обратился к поварихе — чего зря говорить, когда показать можем.
Говорил не просто так, еще утром приказал готовить обеда побольше, да держать горячим, чтоб с солдатами, где на постой встанем сходиться легче было.
— Отведай царь-батюшка обеда нашего — обратилась повариха к Петру — не побрезгуй, все готово и мисы чистые и ложки к ним
— Показывай чем потчуешь — Петр заинтересовался, вряд ли был голодный но чего только из любопытства не сделаешь.
Повориха метнулась к ящику, вытащила из посудного отделения стопку мисок, ухватила пачку ложек, вскочила на приступку кухни, и открыв отделение горячего стала накладывать в две миски горячего, дымящегося варева. Подала с поклоном миску с ложкой царю, а потом и мне. Петр уселся на приступку, попробовал.
— Любо, и в пути так ели?
— Да государь, и готовили не останавливаясь.
— А сколько говоришь за раз ртов кормили?
— Кормили более двухсот, только готовили несколько раз подряд, кухня то маленькая, но никто не в обиде был, одни на час раньше поели, другие на час позже.
— И то верно, горячим кормиться, да бабой правильной сготовленным, тут уж и несколько часов задержки обиды не даст. А за раз сколько?
— Давай сами сей час и посмотрим — улыбаюсь Петру — котлы полные, да и мириться со стрелками нам уступившими надо, вот давай их кормить да считать.
Петр вскочил, довольный новой затеей, махнул Меньшикову, гарцующему рядом на лошади.
— Гони сюда оконфузившихся преображенцев, и сам слезай к нам трапезничать.
Подтянувшиеся солдаты начали толпиться у раздачи, повариха сноровисто метала варево в миски и отдавала солдатам, ложки у них как выяснилось, были свои. Не знаю как Петр, но мне считать было не интересно, во первых мисок у нас девяносто восемь, было сто но две в дороге покололи, надо будет придумать, чем заменить глиняные миски, а во вторых какая разница сколько.
— Царь-батюшка — окликнула Петра, ходившего около кухни, повариха — мисы кончились, а треть котла еще есть. Петр отдал свою миску, слегка опустошенную — очередному солдату, вскочил на приступку, заглянул в котел. Потыкал в соседнюю крышку
— Там что?
Повориха отщелкнула замки, откинула крышку — Чай, царь-батюшка, отведай после варева!
Петр сам зачерпнул из котла половником крепкий чай, куда я велел с утра сахару кинуть, отхлебнул, еще отхлебнул, выплеснул остатки на снег и бросил половник обратно в котел.
— Знатно своих гвардейцев кормишь — обратился Петр ко мне спрыгивая с подножки
— Твоих гвардейцев государь, я только их обучаю, да справу делаю
— То верно. Но делаешь хорошо. Буду у себя такие котлы в войско вводить, Алексашка! — крикнул царь Меньшикова — гони в кузнечную, привези мастера, поспешай, дело государево!
— Как думаешь десятка на полк хватит? — спросил он меня. Чтоб еще знать сколько в его полку солдат.
— Десятка хватит на три тысячи солдат, коль они за два захода подойдут, а если за три захода так и на пять тысяч хватит, а более заходов уже плохо, солдат опять голодным станет а рядом кто то есть будет.
— Так тому и быть, по десять твоих котлов на полк припишу, а о тебе позже поговорим, но служба твоя мне люба! Показывай еще что есть.
Проведя Петра к кунгу, обвел его рукой
— Вот государь, наша передвижная лекарская, чтоб раненных да увечных пользовать, да на ноги поднимать. А кого на ноги не поднимем в ней и везем.
Петр распахнул дверь и шагнул внутрь. В кунге ему было тесновато и тент низкий. Так что увидев по бокам длинные лавки Петр сразу сел на одну из них, на второй лежал наш возница и сидела Тая, перечитывая под лампой конспекты, которые успели собрать из листочков писца. При виде царя Тая поднялась и так же глубоко поклонилась. Мужик на койке чуть не расплакался — Прости царь-батюшка, подняться не могу, прими и мой низкий поклон.
Петр осматривал небольшой кунг с не меньшим интересом чем печь, за свой дизайн мне можно гордиться. Производит впечатление. Тут и стол и шкаф с настойками, бинтами и прочими принадлежностями, и светло и тепло — одним словом комфортно.
— И чем же тебя сподобило — обратился Петр к вознице
— Под сани груженые попал, думал не жилец, у нас в караване и проще случаи были, да не выживал никто, а вот лекарка ваша морская выходила, говорит летом сам ходить буду — век за ее здоровье бога молить буду, и за твое батюшка-царь наш, что воины твои твою милость на нас несут.
Петру речь очень понравилась, он аж расцвел весь, хотя речь с возницей я как то не додумался отрепетировать, совсем стал плохо детали продумывать. Ай яй яй.
Осмотрев стоявшую напротив Таю и уже ничего не говоря по поводу формы, задал ей вопрос
— Ну а ты что про своего больного скажешь?
— Множественные переломы ног и длинные рваные раны. Раны промыты и зашиты, кости собраны и зажаты тесом. Если больного не беспокоить в течении месяца, пойдет на поправку, через три встанет на ноги, будет еще слаб и ходить будет заново учиться но через пол года станет полноценным работником. — Тая поклонилась еще раз
А я выпал в осадок. Она что? Дословно меня цитирует? Или уже сама понимает что говорит? Был сражен краткостью и полнотой диагноза. На Петра выступление произвело не меньшее впечатление.
— Где на лекаря училась?
— Я еще учусь государь, месяц только как лекарем полка назначена. А учит нас Мастер и травницы наши деревенские, да вот букварь лекарский составляем, и по нему то же учусь.
Тая потрясла кипой сшитых листов. Петр протянув руку, забрал листы и стал их бегло просматривать. Посмотреть там было на что. Нашими общими стараниями и моими множественными поясняющими рисунками возникла довольно полная брошюра полевой помощи, захватывающая и обычные заболевания и травмы и ранения. Только раздел хирургии у нее был никакой, все что вспоминалось про хирургию, это песенка про Мересьева.
