Александр Плетнёв - Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…
И, в-третьих, чего вообще обещать? Может и не захочется привечать загнанного "хозяина земли русской".
Мало ли как оно там повернётся"?
Дурная фантазия сразу нарисовала картины, как с моря высаживаются и настырно осаждают англо-американские интервенты.
Откуда-нибудь с юго-запада ломится Юденич.
На востоке, с далёким прицелом разворачивается Колчак.
А боеприпасы не вечны!
"Кстати, обязательно наладить химическое производство. А так же закупить станки под производство патронов и снарядов!"
И всю эту "шайку", в конце концов, перемалывает Красная, народная и исключительно непобедимая армия.
И как быть, если на их территории будет урываться "живое знамя монархизма", со всей династией, а под стенами уже стои #769;т прагматично-циничный Троцкий-Бронштейн, с группой зачистки, во главе которой — несравненный Пётр Лазаревич Войков (по непроверенным данным — Пинхус Лазаревич Вайнер).*
"Вы бы стали дружить с человеком по имени — Пинхус? Я — нет"!
*(П.Л. Войков считается главным фигурантом в деле расстрела царской семьи.)
"А вообще, как оно всё взаимосвязано, как закручено между собой.
Меж собой и порознь"!
Сумасшедшее воображение совсем уж заплутало в прошлом и будущем. Его понесло, возвышая птичьим полётом и выше — всевидящим оком над сиюминутным и безбрежным.
"Кто мы и что мы? Связанные паутиной сюжета под названием "эпоха"!
Хотя эпоха это слишком громко — в нашем случае лишь век, лишь малая его часть. Эпизод! Лихолетья!
О, да! Лихолетье! Если бы не вывернутое наизнанку время и непредвиденный выкидышь!
В виде "нас на атомной скорлупке" в ледовом океане времени.
Если вселенная при всём видимом гравитационно-орбитальном порядке допускает и проявления хаоса, то время…! Почему бы ему не взбрыкнуть? Почему бы нет? Маленькое проявление неповиновения порядку, стечению… самого себя — Его Величества Времени! И вот тебе — мы тут!
Пока там мифические небесные жители (небожители) сообразят и обнаружат нестыковку, хроновыверт и кинутся исправлять…. Много дел можно наворотить. Пока…. Пока!
А пока, вот она планета — совершает своё предрасположенное вращение, сменяя день и ночь. Вращая во вселенском коловороте (почувствуем себя уж исключением) людские биоритмы и чаянья. Связанные прямыми и незримыми нитями.
Там за проливами и океаном — финансисты, политики САСШ и Великобритании. Не понимающие этих сумасшедших русских — куда? Куда они по неизведанному Северному пути? В чём подвох?
А вот уже в скором времени затрясётся на стыках подлатанной "чугунки" от Исакогорки до Питера, наливаясь "шустовским" император…, Романов…, Николай… или просто отец и муж…, дрожащими пальцами держа принтеровскую распечатку с убийственным текстом про Ипатьевский дом и даже…. И даже…! Были ли там фото? Ох, не помню.
И где-то в тех же вагонах едет медсестра, а по начальной профессии — детский врач Богданова Н.В.
С полным (но ограниченным) набором по переливанию крови и знаниями по одной специфической болезни — их подленький крючок для самодержца (мужа, отца и просто уязвимого человека).
А в то время как медленно "выгорали" урановые стержни в "реакторных топках", жадно пожирали своё топливо бронированные углееды Особого (арктического) отряда 2-ой Тихоокеанской эскадры. Переполненные живыми и мёртвыми неприкаянными душами.
Почему "и мёртвыми"?
А что для вечности месяц, полтора? И для тех…, кому уже суждено умереть от шимозы, от шрапнели осколков, от счастливой и быстрой (если уж уготовано) — те, считай уже и не живые.
Их души уже знали, уже трепетали в преддверии падения, иль вознесения. Это знание передавалось носителям и самые нестойкие начинали метаться во сне, а по побудке роптать, крестясь: "куда нас грешных во льды, во стужу, на убой, на смертушку!".
Сидели под домашним арестом в Санкт-Петербурге (впрочем, другой жизни они пока и не знали) пришельцы — эмиссары притаившегося во льдах корабля из будущего. Хотя не столь угрюмо всё было: пусть и под охраной, Гладков посещал немногочисленные лаборатории и производства, встречался с самим стариком-Менделеевым и ещё пока наивным радио-Поповым.
А сержант-морпех выезжал, так сказать, в поля, удивляя казачков-пластунов и некоторых пехотных полковников (что ж поделать — большие генералы витали в других сферах).
А метнуться всевидящим оком туда, на Дальний восток — там отбили очередной штурм на подступах к Волчьим горам защитники Порт-Артура, умыв и умывшись кровью.
Генерал Куропаткин, скрепя сердце, бросил на отражение очередного отчаянного самурайского наступления, в контратаку, крупные силы и был неожиданно удивлён результатом, немедленно кинувшись строчить рапорт-телеграмму о победе.
По правде сказать, победа была так себе… локальная.
Заметил ли чересчур осторожный генерал, что просто… почти дословно выполнял кричащий приказ их столицы.
В своей каюте на "Микасе" мрачный адмирал Того, получив о "друзей"-англичан подтверждение, что русские послали корабли в северные широты, склонился над картой с циркулем, уже прикидывая как организовать дозор вспомогательными судами и где на непредвиденный случай в узостях расставить минные банки. Честно говоря, немного не веря, но… "эти северные варвары на многое способны".
А думки-гляделки снова поползли на макушку матушки-Земли (что ж поделать, коль полжизни отмотал в этих местах).
Белое безбрежье дышало своей загадочной жизнью, не меньше проминаясь и вспухая поступью приливов, вылизываясь тёплыми течениями Гольфстрима. Треща, ломаясь, дрейфуя, влекомое ветрами и силой Кориолиса, открывая полыньи и чистые участки воды…, так нужные им в этом важном переходе".
Голос помощника уронил с небесных сфер на землю, не сразу неся понимание, о чём он вообще….
— Зря только Новикова-Прибоя на фрагменты порвали. Протупили предки. После того сколько мы им инфы по войне предоставили, так мало сделать….
— Да, — всё ещё витая согласился Андрей Анатольевич.
"Да. На совещании были предоставлены последние сводки по боевым действиям на Дальнем востоке. Фактические, а не те кои черпал Престин из газет. Изменений практически никаких, за малым исключением.
Куропаткин в лучших кутузовских традициях отступал, выматывая противника, накапливая силы.
Порт-Артур героически держался, как Севастополь в своё время".
— Зато хоть эскадру быстро собрали. И главное, не дожидаясь возвращения царя отправили. Чего ж они там, на Дальнем-то тупят? — Продолжал Шпаковский.
— Корабли под боком. Где они там базируются? Кронштадт. Либава?
А Куропаткин со Стесселем далеко, — флегматично отвечал капитан.
— Тогда зачем весь этот северный поход? Что могут три броненосца, подкреплённые владивостокцами, если портуртурская эскадра окажется не в удел?
— Может и выгорит. Артурцы высотки ещё держат. И Куропаткину фитиль видимо вставили.
— Надолго ли…?
— До конца сентября хотя бы продержались. Были бы сейчас двухтысячные года — за две недели корабли довели бы. Сейчас же льды плотнее. Толще. Месяц тащиться — это точно.
Меня единственно радуют — эти два беспилотника. На них аппаратура ледовой разведки самая суперская. Глядишь, пусть кривыми дорогами, но найдём пути полегче.
Когда ожидается прибытие отряда броненосных кораблей в Александровск?
— Ориентировочно 25–26 августа.
— Ну, вот видишь. Может и уложимся.
Корабли пришли 16 августа.
Глава 10
А солнце уже нехотя уползало в воду, оставляя за собой багровый горизонт.
— Время! — Известил штурман, имея в виду место. А ещё точней дистанцию.
— Время, — подтвердил Волков, стараясь быть бесстрастным. Плохо получалось.
Ещё минуты предполётных проверок и взволнованных напутствий.
— Если неожиданно наткнётесь на интенсивный огонь, сразу уходите….
— Ветер умеренный, ровный….
