Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды
У Веннеса "Темза" не остановилась, лишь коротко рявкнув гудком в приветствии.
-- Во где Главный Сарай! -- восхитился капитан, показывая указательным пальцем на берег. -- Так и не показал, морда скандинавская!
Арвидсон приветливо махал нам рукой, рядом с отцом пританцовывал Зоко. Довольны скандинавы: продали хорошо, купили грамотно.
-- Говорит, там имущество с самоходки.
-- Да ладно тебе, Герман, какое там имущество! В такую постройку при желании и саму баржу спрятать можно. Накопил барахла, куркуль, наловил на реке ништячка разного... Лежит без дела.
Обратный путь был понятен и прост, шаги на два дня вперёд просчитаны, в Манаусе куча дел, разговоров, как официальных, так и просто деловых, вал работы по сбыту, планированию нового рейса. Поход в верховья придётся отложить, теперь надо скататься вниз по ближним деревням, прощупать почву, познакомиться с людьми.
Вышли мы ещё ночью, капитан после недолгих раздумий заявил, что лоция на участок Аракары с необходимой батиметрией уже есть, фарватер ясен, и под прожекторами он способен чуть ли не на крейсерской скорости пройти до устья. На Лете было ещё проще, по течению "Темза" буквально летела под чистым звёздным небом, с учётом того, как быстро отвыкаешь в новом мире от бешеных скоростей в сорок кэмэ в час.
Слабый южный ветер доносил с реки еле слышный запах гари, где-то горели джунгли, они, оказывается, тоже способны пылать огнём. Если не учитывать этого обстоятельства, то на реке был просто рай! Прохладно, свежо, плюс двадцать шесть, даже солнце сегодня словно смягчилось -- мягко грело лицо, и было удивительно хорошо и спокойно наблюдать красоту местной природы.
Но более всего меня радовала предстоящая встреча с Симоной. Скоро, скоро... Губернаторский катер ещё не успел забрать миссию -- и это мой главный приз! Мысль о том, что я проведу с ней ещё несколько сладких часов, пока "Темза", неспешно заходя в нужные места, замрёт, наконец, у главного пирса Манауса, волновала до дрожи в руках.
В ходовую рубку вошла Нина.
-- Пожар на реке, где-то по левому берегу, Илья Александрович. Люди уже чувствуют дым, лучше бы отойти к другому берегу.
-- Да ничего страшного, Нинуль, ты что! -- успокоил её Самарин. -- Не зацепит, мы же не трёмся о берег.
-- Ну, не знаю, зацепите вы или нет, а у меня два аллергика плюс один почти астматик. И вообще, Илья Александрович, диоксины!
Звучали ли такие фразы на Амазонке в девятнадцатом веке...
Докторесса ушла, капитан призадумался.
-- Что-то действительно воняет, -- заметил я ради справедливости.
-- Диоксины какие-то придумала... Да будет тебе! -- воскликнул шкипер. -- Ты ещё подхвати! Не видел настоящих таёжных пожаров! Идёшь, бывало, по реке, и хоть противогаз на всю "Темзу" натягивай! Погорело, да пригасло под дождиком, видал, какие они тут?
Километр, ещё один. Постепенно и капитан хмурился.
-- Герман, это не негры дугласовские там с бутылками доигрались, а? -- спросил Илья Александрович уже совсем другим тоном.
Что-то беспокойно мне стало.
Вот и последний поворот перед Дугласом. Стараясь пройти его по кратчайшему пути, Самарин направил "Темзу" ближе к середине реки. Лесистый мыс ушёл левей, и вскоре стали видны уже угасающие дымы, сразу несколько -- точно над тем местом, где стоял посёлок африканцев.
-- Полный ход, Семён, -- теперь уже тихо приказал капитан. -- Жми, жми.
Вот и бухта, сразу за ней стрелка и Оранжевая.
Млять! Дугласа больше не было! Площадка на холме была пуста, словно бульдозер прошёл. Размытые струи серого дыма поднимались в небо сразу в нескольких местах. На берегу под обрывом стояла всего одна парусная лодка, два человека рядом с ней изо всех сил махали нам руками. Берег тем временем быстро приближался. Самарин обернулся и удивленно сказал:
-- Это не негры. Похоже, из Бари на лодке пришли, одного из мужиков вроде помню. Крепко же здесь горело, если они увидели...
Я тяжело молчал.
Сердце сжалось от плохого предчувствия. Очень плохого.
-- Экипаж, впереди по курсу Дуглас! Посёлок сгорел полностью, судовому доктору подготовиться, возможны пострадавшие! -- сказал Самарин по громкой связи, и сразу передал микрофон мне. -- Ну, Гера! Ты чё замер! Очнись!
Целых домов не осталось, одни пожарища. И ни одного человеческого силуэта меж ними. В воде виднелись затопленные корпуса деревенских лодок, сгоревший остов ещё одной джонки серым скелетом лежал на пляже. В воздухе стоял уже не просто запах гари, а тяжелый смрадный запах.
С трудом разжав руки и отлепившись от поручней, я кое-как скомандовал положенное:
-- К бою! Стрелкам по местам стоять, орудие развернуть на левый борт! Разведгруппа к высадке!
И первым выпрыгнул на берег, едва "Темза" с шелестом вползла носом на песок. Голова кружилась, после приземления чуть не потерял равновесие. Двое подбежавших взволнованных мужчин, измазанных пеплом, перебивая друг друга, начали торопливый рассказ на ломаном английском. Я слушал и чувствовал, как немеют ноги.
-- Что он говорит? -- нетерпеливо спросил боцман. -- Герман, ты как вообще?
Как? Как пробитый прямо в сердце зазубренным гарпуном дельфин. Почти как труп.
Нахлынуло подавляющее волю отчаяние, которое длилось недолго, всего несколько секунд, сменившись более сильным чувством, страшным: давно уже я не испытывал мгновенного озлобления такой силы.
-- Нормально... Он говорит, что живых в посёлке не осталось, убили всех мужчин и женщин, кругом трупы. Нет только детей и... Симоны. Их увезли.
-- Кто? Куда? -- округлил глаза Михаил. -- Чё, похитили?
Ни мне, ни барийцам ответить было нечего...
Здесь было футбольное поле. Здесь вообще кипела жизнь.
Маленькие негритята с южным азартом и горячностью гонялись за стареньким мячом, стараясь вбить его во вкопанные в жирную землю ворота со штопанной рыболовной сетью вместо фабричной. Грязные, наверное, были после матча, как черти.
Со стороны леса у кромки поля уцелел ряд кривоватых скамеек для болельщиков, там сидели девчата, подруги и сёстры, грызли какие-нибудь семечки или куски сахарного тростника и спорили, чей брат или мальчик круче. Вокруг стоял хохот и визжание восторженных зрителей... Всем было хорошо.
За единственной улицей Дугласа река Лета спокойно несла свои мутные воды на юг. В этом вечном движении тысяч тонн воды чувствовалась дикая мощь, и все вокруг, включая единственного взрослого, присматривающего то ли за матчем, то ли за общим порядком, невольно заряжались частичками этой силы. Было жарко и душно, и негр чаще всего лениво молчал, перекидывая зубочистку с одного уголка губ в другой. Под берегом резвились дети, брызгая друг друга и кидаясь песком. В реке вполне безопасно, пираньи избегают открытого водного пространства. Вдалеке тарахтел мотор возвращающейся после проверки сетей джонки... Иногда появлялись дельфины, дети, баловства ради, дразнили их свистом -- иногда те реагировали, с любопытством высовываясь из воды.
Но тут пришли какие-то варвары, люди без всякой жалости, Силы Зла.
И все рухнуло. Благостная пастораль Леты разлетелась на мелкие кусочки. До сих пор всё текло ламинарно, почти идиллически. Это время кончилось, мир Креста неожиданно показал нам ещё одну сторону своего бытия -- безжалостную, звериную.
Варвары. Далеко не всё рассказал мне губернатор Манауса, ох, не всё...
Пш-шш...
-- Герман, ты там с оружием? Далеко не уходи. И не психуй, не время.
Я машинально хлопнул правой рукой по кобуре с "Кольтом". Рация на поясе шипела постоянно, капитан принимал отчёты, отдавал распоряжения. Все эти суматошные переговоры шли мимо меня, голова просто отказывалась принимать новую информацию.
Пш-шш...
-- Боцман, Котову прихватите, пусть сама посмотрит. Костя с Яриком сейчас подойдут. Надиктовывайте, что ли, будем составлять что-то вроде акта... Потом меньше понаврут. И всё фотографировать!
-- Шеф, эти черти завалили всех практически одним навалом, люди даже разбежаться толком не успели. Они же расслабленные были, тёплые, ответить не смогли, -- Чубко словно оправдывал погибших жителей деревни.
-- Понял тебя, ты детей нашёл?
-- Ни одного тела.
"Дети могли удрать в лес, -- я старательно удерживал в голове эту мысль, не давая ей ускользнуть. -- Если они играли в футбол, то вполне могли успеть скрыться в зарослях. Чужим туда лезть бесполезно, детвора здесь каждый куст знает, у них свои схроны".
Пространство между спортивной ареной и джунглями поросло кустарником. Через заросли змеится узкая тропинка, которая упирается в ручей без мостика -- из воды торчат несколько толстых жердей, вместо поручней. Узкая полоска просевшей глинистой земли вокруг футбольного поля потрескалась от жары, даже ливни не сгладили, в причудливо извивающихся трещинах проросла ярко-зеленая трава.
