Рокировка. Новый СССР - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов
— Голова словно барабан — пустая, ничего вспомнить не могу, но при этом понимаю, где нахожусь и что вокруг происходит, — осторожно ответил я.
— Гудит? — поинтересовался врач, стараясь что-то разглядеть в моих зрачках.
— Что гудит? — уточнил у него, догадываясь, что тот подразумевает.
— Голова, — задумчиво покивал доктор.
— Ага, ещё и виски ноют.
— Это нормально, до свадьбы заживёт, — хмыкнул врач. — Ладно, завтра поговорим, если почувствуешь боль — скажи медсестре, она даст таблетку.
— Хорошо, — прикрыл я глаза, всем видом показывая, что устал.
— Отдыхай, завтра поговорим, — махнул рукой доктор и покинул палату.
Набраться сил и в самом деле необходимо, поэтому заставил себя задремать, решив во всём происходящем разобраться позже. Ещё надеялся на то, что когда проснусь, то этот фарс закончится. Впрочем, в плену оказаться желания не испытываю, но зато пойму, что не слетел с катушек. Увы и ах, очнулся всё в той же кровати и, судя по пальцам на руках, в том же теле. Ради интереса попытался задать вопросы хозяину телесной оболочки, но подсознание или интуиция подсказали, что того тут нет и он не вернётся. Погиб, переместился? Нет ответа, зато помню, что в горсаду получил арматурой по голове, перед тем как меня в воду спихнули. Кстати, от таких ударов череп обязан трескаться! Это как бывший спец говорю. Запекшаяся кровь в волосах и на лице присутствует, но трепанацию мне не делали, никакие пластины в башку не вставляли, следовательно, и черепушку не проламывали. Ещё одна загадка!
— Потом разберусь, — потёр щёку, ощутив под подушечками пальцев непривычно мягкую щетину.
С первой же попытки сел на кровати, а потом осторожно с неё спустился и по палате прошёлся. Ну, голова кружится, немного мутит, дрожь в ногах, но в общем и целом — терпимо.
— Надо топать в уборную, — тяжело вздохнул и вышел в коридор.
Сестринский пост в пяти метрах, но медсестры нет, зато больные разгуливают. Кто-то на костылях, у других руки и головы замотаны. Ну, нахожусь в травматологическом отделении, ничего удивительного.
— Слышь, где тут туалет? — задал я вопрос проходящему мимо мужику, у которого сразу на двух руках гипс.
— В конце коридора, — кивнул тот и предложил: — Проводить? Нам по пути, а за это ты мне поможешь.
— Сам дойду, — хмыкнул я, прекрасно понимая, чего ему от меня надо.
— Вот и топай, — поморщился загипсованный.
Я пару метров преодолел бодро, но потом по стеночке передвигался, пол грозился вздыбиться и обрушиться сверху. Зато в туалете умылся и полюбовался на своё незнакомое и распухшее лицо. В памяти ни одной ассоциации с увиденном не всплыло.
— Красавец, — хмыкнул сам себе и дотронулся до кончика носа: — И как его не сломали? Загадка!
На обратном пути узнал, где хранятся вещи больных. Оказалось — в другом конце коридора! Зато их никто не сторожит, такие лохмотья даром никому не сдались. Информация оказалась верной наполовину, кастелянша, бабка божий одуванчик, за вещами приглядывала. Убедилась, что своё забрал и потеряла ко мне интерес. Больше всего обрадовался ключам, девяносто трём копейкам и кроссовкам. В тапочках далеко не убежишь. А вот куртку, рубаху и футболку лучше выкинуть, те только к себе внимание привлекут. Кстати, штаны грязные и порваны, а трусы так и вовсе отсутствуют. Кто-то их украл? Интересно, кому они сдались? Ещё и носки пропали! Ну, ругаться не стал, вернулся в палату, отметив, что хоть и из сил выбился, но головокружение не такое сильное.
— Кто-то позаботился обедом, — рассматривая на тумбочке поднос, на котором стоит миска с каким-то варевом отдалённо похожим на суп, двумя ломтями хлеба и стаканом компота. — Лучше бы чай дали, — буркнул и стал в себя запихивать еду.
Повар в больнице готовит хуже некуда, но мне требуется восстанавливаться, ночь предстоит бурной. Не в смысле страсти с какой-нибудь дамочкой, а в качестве бегства из этого заведения для бедных.
— Ты прямо герой! Всё съел! — воскликнула медсестра, когда пришла за посудой. — Голова не болит? Кстати, ты где шлялся? Доктор говорил, что пару дней ходить не сможешь.
— Он ошибся, — сделал небольшой взмах рукой. — Лучше скажи, кто меня спас и в больницу привёз?
— Так тебя на скорой доставили, — пожала плечиками девушка.
— Там докторша была, она меня откачала, расскажи, как её отыскать, куплю ей пироженку в знак признательности, — сказал я, мысленно продолжив, что одними сладостями не отделаюсь.
— Она с третьей подстанции, ещё не врач, практикантка, закончила второй курс медицинского, — словоохотливо ответила медсестра. — Она там одна такая, сразу найдёшь, если захочешь, а зовут её Елена Сироткина, такую фамилию в детском доме взяла. Учти, если обидишь, из-под земли достанем, её все обожают, — погрозила мне пальцем собеседница.
— Вероятно есть за что, — буркнул я.
— Доброта её погубит, — вздохнула медсестра и спохватилась: — И чего с тобой болтаю⁈ Ещё дел полно, но ты вечерком в процедурную заходи, поговорим, а то тут такой контингент собрался, что думать могут о бутылке или спирте, всё клянчат и клянчат.
— Договорились, но не обещаю, сил почти не осталось, — задумчиво ответил я, проводив взглядом шустро удаляющуюся собеседницу.
Уверен, если направлюсь на выход, то мне никто и слова не скажет. Следует ли ждать вечера? Если только, чтобы у прохожих, да у милицейских патрулей не вызвать вопросов, в сумерках остаться незамеченным легче. Поразмышляв, я всё же покинул больницу ближе к пяти вечера. В это время народ начинает с работы возвращаться, а в толпе затеряться ещё легче. Другой вопрос, что всё же сразу в квартиру возвращаться нельзя, необходимо убедиться в отсутствии слежки. Есть какое-то внутри беспокойство, что вокруг непонятное происходит, но это может оказаться из-за того, где и как оказался. Пока только убеждаюсь в реальности происходящего, но разум отказывается принимать факты. Задействовав память, не принадлежащую мне, я отправился в противоположную сторону, не там, где живу. Конечно, там район ещё беднее, но в моём теперешнем состоянии на меня руку вряд ли поднимут. В том числе и карманы не заставят выворачивать. Что с убогого возьмёшь⁈ Честно говоря, не совсем понимаю, с чего пытаюсь следы запутать. Криминального ничего не сделал, но интуиция подсказывает, что так нужно, а своему чутью привык доверять.
