Режим бога — 3 - СКС
Как выяснилось из его дальнейшего рассказа, соперники в "моем" весе есть в старшей юношеской группе. Но чтобы в нее попасть, мне следует быть на два года старше и иметь, минимум, первый юношеский разряд… а можно даже и первый ВЗРОСЛЫЙ!
— Мисюнас с Шотой сумели два года списать… — поразмышляв, задумчиво протянул я.
Ретлуев косо посмотрел и насмешливо оскалился:
— Я был уверен, что ты это скажешь!
Я пожал плечами:
— Раз можно было списать, значит можно и дописать… пару лет, а внешне я, вполне, сойду и за шестнадцатилетнего.
— Только я не Шота, — спокойно заявил Ретлуев. Он как-то разом успокоился, с лица ушла краснота, а голос стал обычно-размеренным.
— Это, да… — я невозмутимо кивнул, — Шота — подлец и действовал с корыстными целями. Что он, что его "Писюнас"… А в чем подлость, когда приписываешь себе, эти самые, два года? Как это облегчает жизнь и помогает получить выгоду?!
— Согласен, с твоей стороны подлости не будет, — подозрительно покладисто кивнул капитан.
— Ну… что не так? — мрачно поинтересовался я, заканчивая корчить из себя логика и софиста.
— Подделать данные не сложно… Меня тут все знают… поверят тренерскому листу… Проблема не в этом, да…
Леха, молча, как зритель соревнований по "пинг-понгу" переводил взгляд с меня на капитана и обратно.
Ильяс немного помолчал, а потом развернуто объяснил проблему:
— То что мы проделали весной… это было нормально… В 14 лет никто ничего толком не умеет… даже те, кто из спортшкол, да… Ты выиграл бы совершенно легко, если бы не этот мошенник Шота… И сюда, в младшей группе, приехали такие же, да… А вот в старшей — неучей нет! Понимаешь? Там все будут разрядники…
Мы стояли в, относительно малолюдном, конце коридора и могли разговаривать, не опасаясь посторонних ушей. Ретлуев посмотрел долгим взглядом на возбужденно суетящихся в отдалении юных спортсменов и поморщился:
— Это здесь… дети, да… Старшая группа… этажом выше. А там некоторые занимаются боксом уже лет по пять… В спортшколах! Это по две-три тренировки в день, да… Победить там у тебя шансов… почти, нет… а словить нокаут — очень большие. Ты упертый… если первый раз встанешь, положат во второй. Больше двух — по правилам нельзя… Я грех на душу брать не буду.
Под конец, голос дагестанца стал глухим и даже… расстроенным. Видимо, моя победа на этом турнире ему и самому была нужна.
— Ильяс Муталимович, — искренне удивился я, — разве наш с вами спарринг дает основания так пессимистично оценивать мои шансы?!
Тренер вздохнул и… утвердительно кивнул.
Я даже опешил.
А Ретлуев спокойно объяснил:
— Тебя никогда не били… по-настоящему… Ни я, ни Алексей, да…
Я возмущенно открыл рот, но он меня прервал категоричным жестом руки.
— А у этих ребят… несколько лет занятий… Ты не знаешь, что такое сильные удары и их не опасаешься, да… начнешь здесь "танцевать", как со мной, и запросто словишь… А ради чего? Тебе нужна медаль?!
Я задумался. Нет, были понемногу и возмущение, и уязвленное самолюбие… Но здравый смысл и взрослая осторожность… притормаживали от глупостей. Да и ретлуевские слова о медали… С боксерской карьерой мои будущие жизненные планы, действительно, никак связаны не были.
Я посмотрел на Леху. "Большой брат" неопределенно пожал плечами:
— Шансы есть… Но с теми, кто плотно занимается… очень опасно. Тут не улица, неожиданно первым не ударишь…
Леха многозначительно выделил последнюю фразу .
— Если повезет, — нехотя уточнил Ретлуев, — возможно, вытащишь первый бой, да… и то, только за счет своего сильного удара. Если плотно попадешь первым, пока соперник будет приноравливаться, то да… А если нет, то уже во втором раунде он тебя просто "расстреляет" на обмене в ближнем, да… И раунды будут длиннее — по две минуты… Считай целый один лишний… А в следующем бою к тебе уже будут готовы и постараются "сломать" вначале… Не надо тебе это… поверь, Витя…
По имени Ретлуев меня называл редко. Я услышал, но мысли были о другом.
«Ильяс — молодец, честно старается уберечь меня от неприятностей. Хотя и не особенно меня любит… это я всегда чувствовал… Но я честно мордовался все лето на тренировках, я в самой лучшей своей спортивной форме… за обе жизни. "Команда", которая со мной приехала… они, подспудно, ждут от малолетнего лидера подтверждение его исключительности. И такой… в боксе… тоже! И мама с дедом… можно наглядно доказать, как я вырос. Ладно они… Я на финал Щелокова с Чурбановым приглашал… Тупо потом объяснять, что перерос свой возраст и вес?‥ Я просмотрел и "выучил" уже с полсотни чемпионских записей на "You Tube"… У меня — редкий УДАР и отсроченная боль… В конце концов, я троих взрослых мужиков "уронил"! Зачем это все мне ДАНО, если опасаться и отступать? Если я не сумею сделать такую хрень, как выиграть этот гребанный турнир у детей, то… Я НЕ СУМЕЮ СДЕЛАТЬ НИЧЕГО! Я чувствую, что мне нельзя сейчас отступать. Отступить, это как отказаться от реализации ПЛАНА! Вопрос не в медали, а в РЕШИМОСТИ! Ведь, реально… в прошлой жизни я бы не стал упираться. Медаль не особо нужна, а здоровье важнее. Но сейчас я не готов отступить!»
Я настолько погрузился в размышления, что с трудом сообразил, какое немалое время, стою и молчу.
И Ретлуев, и Леха, так же молча, ждали, с нескрываемым любопытством разглядывая мою физиономию.
— ТРЕНЕР!‥
Ретлуев посмотрел мне в глаза…
— Я очень ценю, что победа на этом турнире вам нужна не "любой ценой". Но факты таковы… Я тренировался все лето и каждый день. Сильным ударом меня не удивишь и я умею терпеть боль. Мне пофиг, какие у них разряды… Я выиграю!
Ильяс отвел глаза и пожал плечами:
— Да, я — тренер. Ты можешь быть дураком… я — не могу. Там взрослый перворазрядник, запросто, может оказаться… да и я не Шота, подделывать данные не буду, да…
Понимая, чем Ретлуев сейчас закончит, я его перебил:
— Ильяс Муталимович… Я не хочу вас обидеть, но…
Леха, как-бы удерживая от неразумного поступка, тут же положил на плечо свою лапищу.
— Ну?! Говори!‥ — Ретлуев с демонстративным интересом ожидал продолжения.
— Если принципиальность есть… то её надо
