На задворках империи - Андрей Владимирович Булычев
— Эскадрон, главнокомандующим генерал-фельдмаршалом Гудовичем нам поставлена задача выйти ночным маршем за Аракс и на рассвете атаковать лагерь Хусейн-Кули-хана, — пояснял план действий командования капитан Огнев. — Пока конница неприятеля собрана в одном месте, есть возможность уничтожить её одним ударом, дабы обезопасить пути подвоза сюда от Тифлиса. Вместе с нами пойдут три роты егерей из пятнадцатого полка, казаки и ополченческая конница. День дан на подготовку к выходу, выступаем в путь уже в темноте, чтобы не насторожить возможных соглядатаев. Порядок следования в общей колонне: в авангарде идут первый и второй эскадроны, затем казаки и местная конница под командой князя Орбелиани. Егеря уходят поротно уже сейчас, чтобы не насторожить неприятеля. Идём по знакомой уже нам дороге за Гарничай в сторону Ведисского ущелья. Провиант и фураж приказано везти в саквах на три дня. При себе иметь двойной запас патронов.
Часа через три после полудня основные приготовления были закончены, и готовность к боевому выходу проверяли взводные командиры с унтерами.
— Чемодан слабо приторочен, через пару вёрст он на бок слезет и круп коню набьёт, — ворчал вахмистр, проверяя укладку очередного кавалериста. — Перетяни! — И пошёл вдоль выстроенной линии дальше. — Вторую флягу убрать! — бросил он резко, увидев дополнительную посудину на Лёнькиной Марте. — Даже слушать тебя не собираюсь, Блохин, убрать, и всё! — перебил драгуна с Аннинской медалью на груди. — Не в степь, небось, идём, а к нагорью, где множество речек. Так что не помрёшь там от жажды.
— Есть убрать флягу, — проговорил со вздохом тот и перешёл к левому боку лошади устранять полученное замечание.
— Патронный запас у всех своих проверил? — спросил у шедшего следом Гончарова старший унтер-офицер. — Нужно мне чемоданы и лядунки вскрывать?
— Проверил, Ефим Силович, — подтвердил Тимофей. — И провиант с фуражом, и боевой припас, всё, как и было приказано, заложили. Но воля ваша, конечно, проверяйте.
— Ла-адно, верю, небось, не дурные, — проворчал Сошников. — Пойду дальше, отделение Ступкина глядеть. Вечереет, однако, через часа два будем выступать. Ты людей далеко не отпускай от строя, а то они отбегут, а вдруг команду чуть раньше нам выйти подадут. Будут потом по лагерю бегать, суету наводить.
— Понял, Ефим Силович, тут мы, на месте все будем, — заверил его Тимофей. Вахмистр пошёл дальше, а сам он в который раз уже осмотрел каждую пядь упряжи и вьючного снаряжения. Мимоходом сунул яблоко Зорьке и потеребил ей гриву. Кобыла дружелюбно фыркнула и толкнула его мордой.
— Но-но, не хулигань! — хмыкнул Гончаров. — Ты у нас старушка, вот и веди себя, как полагается, прилично.
Тени на земле всё удлинялись. Вот солнце зацепилось своим нижним краем за дальнюю горную гряду, прошло буквально несколько минут, оно совсем за ней скрылось, и землю сразу же окутала тьма.
— По коням! — разнеслась команда, и драгуны поспешили запрыгнуть в сёдла. — В походную колонну, повзводно, по двое! Первый эскадрон, пошёл! — Послышалось звяканье, всхрапнула лошадь, и раздался цокот сотен копыт.
— Второй эскадрон, за мной! — долетел окрик капитана Огнева.
Перед Тимофеем качнулись спины, и он тронул поводья. Зорька, держась на корпус от впередиидущего жеребца Копорского, пошла размеренным шагом.
Двигались с небольшими остановками всю ночь. Пару раз переходили через ручьи, миновали небольшую речушку и уже под утро достигли скрытно стоявших егерей. Пока начальство решало, как строить бой, эскадроны получили передышку.
— Вы, главное, ребята, вперёд не лезьте, — поучал молодых Чанов. — Тебя это, Колька, особливо касается, уж больно суетной ты у нас. А в ночном бою такое особенно опасно, это ведь тебе не днём воевать, когда всё видать. Мы ура кричим, и вы кричите, мы сабелькой машем, и вы, стало быть, тоже.
— Правильно, будете отделение сзади прикрывать, — согласился с Чановым Тимофей. — Глядите, чтобы бородатые нам за спину не зашли. И палить из ружей и пистолей не спешите, в своих можете попасть. Сабля в ночном бою — лучшее оружие для вас.
Небо с восточной стороны начало светлеть, и, разделив сводный отряд на три части, подполковник Подлуцкий дал команду выдвигаться к ханскому лагерю.
Первый и второй эскадроны драгун шли следом за егерской ротой. Нужно было пройти неширокую речку вброд и потом следовать вглубь долины. Впереди уже виднелись огни ночных костров.
— Спугнём ханцев, — цедил сквозь зубы Копорский. — Тут у брода самое место для их ночного пикета. Стрельнут, пять минут — и все на ноги в лагере поднимутся, прыг на коней, и попробуй их потом догони.
Удивительно, но на броде никого из неприятельских воинов не было! Может, и был тут ранее пост, но к утру снялся. Пресловутая восточная беспечность сыграла здесь русским на руку.
Ведший отряд майор Кетлер подождал, пока переправится последний всадник, и махнул рукой. Рассыпая роту в цепь, капитан егерей повёл своих стрелков лёгким бегом в сторону мерцавших костров.
— Ждём! Ждём! — осаживая жеребца, бросил майор. — С боков ещё два наших отряда заходит. Одновременно всем нужно ударить.
В сером рассветном сумраке начали проступать вытянутые линии кавалерии. Кони переступали, фыркали, слышался звон упряжного железа и негромкий говор. Вдруг впереди, там, где был ханский лагерь и куда убежали егерские цепи, хлопнул выстрел. За ним ещё один, и вот ударила целая россыпь.
— Трубач, «Наступной марш»! — скомандовал Кетлер, и над долиной, вплетаясь в звуки близкого стрелкового боя, разлетелся понятный каждому кавалеристу сигнал. — Сабли долой! — рявкнул майор. — Дирекция прямо, в две линии, аллюр рысью! Атака!
— Атака! Атака! Атака! — выдували медь полковые и эскадронные трубачи.
Подстегнув Зорьку, нёсся в первой линии и Тимофей.
— Вперёд, старушка! Вперёд! — дал он шенкелей кобыле. — Ура-а! — его голос слился с сотнями других, что грянули атакующий клич. В сером сумраке, впереди, проступила линия человеческих фигур. Егеря отскакивали в стороны, сбегались в кучки, чтобы не быть растоптанными конями. Зорька чуть было не сбила грудью одного стрелка, отвернула от второго, и вот он уже, муравейник неприятельского лагеря. — Ух-х! — с резким выдохом Тимофей рубанул бежавшего прочь человека в халате. — На! — Клинок просёк спину второму. На него вывернул оседлавший коня неприятельский всадник, и он еле успел отбить удар его сабли, направленный в голову. Враг проскочил ко второй линии, а Тимофей направил коня в проход между обозными повозками. Вслед за ним сюда же залетело всё его отделение.
— Эх! Эх! Эх! — мелькали в воздухе клинки. Около большого шатра с повисшими в безветрие знамёнами кучковалась приличная толпа. Около сотни верхом на конях, примерно столько же тут было и пеших. На них-то и вынесло Тимофея с проскочившими обоз
