Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси
Оказавшись на свободе, Марлен Александрович растерялся. Он не мог понять, что делать с этой самой свободой и зачем вообще она нужна?.. Скорее всего, он бы мирно спился у себя в однокомнатной квартирке, но к счастью, один из его студентов оказался деловым парнем — он имел какое-то отношение к нелегальному обороту антиквариата и ввел Марлена Александровича в круг коллекционеров. А те уже по достоинству оценили его профессиональные качества и — главное! — немыслимую в этих кругах бескорыстность. Так, Марлен Александрович стал одним из наиболее востребованных экспертов у подпольных коллекционеров антиквариата.
К закату перестройки Марлен Александрович был уже довольно заметной фигурой на рынке антиквариата, своего рода справочное бюро — он очень хорошо знал, что, у кого и почем можно купить. Он мог бы стать очень обеспеченным человеком (как в свое время мог бы стать профессором, а то и академиком), но материальная сторона его интересовала мало, он жил все в той же своей однокомнатной квартирке, довольствовался магазинными продуктами, а почти весь заработок тратил на предметы старины.
Я познакомился с ним случайно — в прошлом году у нас собралось большое количество наличных рублей, которые нужно было во что-то вкладывать, и я решил обратить внимание на антиквариат, который со временем не дешевеет, а совсем наоборот. Были наведены справки, и все знающие люди в один голос рекомендовали мне Марлена Александровича. Выйти на Шмидта не составило особого труда. Я представился начинающим коллекционером со средствами и предложил сотрудничество: Марлен Александрович покупает для меня интересные вещи и получает свою комиссию в десять процентов. Марлен Александрович снисходительно согласился, и уже через несколько месяцев моя квартира стала напоминать антикварный салон…
Вот и сегодня я ехал к Марлену Александровичу, чтобы узнать, нет ли для меня чего интересного…
— А… Алексей? — приветствовал меня Марлен Александрович. — Я и позабыл, что мы встречаемся сегодня. Заработался! — Он кивнул в сторону рабочего стола, на котором стояла черная от времени икона. — Строгановская школа, семнадцатый век! — гордо сказал он. — Лежала на чердаке с тридцатых годов… И вот теперь обретает вторую жизнь!
— Продается? — поинтересовался я.
Марлен Александрович наградил меня укоризненным взглядом.
— Ни в коем случае! Меня попросили…
— Понимаю, — улыбнулся я.
— А из того, что вас могло бы заинтересовать, Алексей… Ройхман продает коллекцию саксонского фарфора. Середина девятнадцатого, ничего выдающегося, но есть несколько очень приличных вещей.
— Почем? — спросил я деловито.
Марлен Александрович вздохнул. Он не любил, когда о вещах говорили без почтительности.
— Сейчас посмотрю… кажется, пятнадцать… Или… — Марлен Александрович покопался в блокноте и объявил: — Все верно, пятнадцать! И я советую вам приобрести, Алексей, пока никто не перебил, на рынке сейчас — сам знаете, полный штиль, никто не хочет продавать, потому что деньги — ну что деньги?.. Да вы сами все понимаете.
Я молча полез в портфель, вытащил две пачки денег и положил их на расшатанный журнальный столик.
— Десять и пять — итого пятнадцать, — сказал я.
Марлен Александрович застенчиво улыбнулся и накрыл денежные пачки пожелтевшим номером «Комсомольской правды».
— Вот и прекрасно, — сказал он. — Там, знаете ли, есть такая фигурка — охотник с собакой. Жуткое мещанство, конечно, но есть в ней что-то…
— Это все, Марлен Александрович? — спросил я.
Марлен Александрович на секунду задумался.
— Ах, простите! Совсем из головы вылетело!
Из хаоса, царящего на тумбочке, он безошибочным движением выхватил небольшой пакетик. Заблестело золото — царские десятки.
— Просят дороговато, — извиняющимся голосом сказал Марлен Александрович. — По тысяче рублей за штуку. Но я обратил внимание на сохранность! Такую редко встретишь!
— Берем, — кивнул я и снова полез в портфель.
— А насчет фарфора, загляните ко мне денька через три! — улыбнуся мне на прощание Марлен Александрович. Ему явно не терпелось выпроводить меня, чтобы снова окунуться в работу. Я не возражал, мне еще нужно было созвониться с племянником Жорой и Матвеем для организации завтрашней встречи — в девяностом году их еще не называли «стрелками»…
Глава 3
Уже из дома я позвонил племяннику Жоре, который должен был договориться о встрече с наехавшими на него бандитами. Тон Жоры, к моему удивлению, совершенно изменился.
— Я позвонил! — явно гордясь собой, сказал он. — Позвонил и договорился на завтра. На пять вечера!
— А они чего? — спросил я.
— А чего они?.. — пренебрежительно спросил Жора. — Сказали, что придут. Все правильно, так и нужно было?
— Да, все верно, — сказал я.
— Только я еще хотел спросить… — Жора на мгновенье снова стал растерянным. — Можно, чтобы меня там не было? Ну вы же все равно сами все решите, верно? Зачем я вам там нужен?..
Я обреченно вздохнул. По большому счету, Жора там действительно был не нужен, все вопросы так или иначе решились бы без его участия.
— Ладно, — сказал я. — Мы к половине пятого подтянемся, встретишь нас и можешь быть свободен.
— Отлично! — с облегчением выдохнул Жора.
— Ага, — сказал я. — Все, до завтра.
После разговора с Жорой, я позвонил Матвею и в нескольких предложениях обрисовал ему ситуацию.
— Решим, — сказал Матвей уверенно. — Задолбали, мля! Особенно малолетки — понасмотрятся фильмов дурацких про мафию и начинают себя охренеть крутыми мафиози считать. Так что, решим, не боись!
— Часа в четыре к нам подъезжайте, — сказал я. — Оттуда двинем к этому племяннику на Московскую. Плохо только, что мы не знаем, кто это такие.
— Да похрен! — Матвей был решителен и суров. — Обломаем любых! Как говорится, на чужой каравай рот не разевай!
Мы попрощались, и я включил программу «Время» — обновленную и перестроившуюся, с новой заставкой и с новой музыкальной темой. Все было хорошо и прекрасно. Вожди республик договариваются с Москвой о новых принципах взаимодействия. Вожди хотят, чтобы внешнеэкономическая деятельность, особенно — квоты и лицензирование, определялась не на уровне Москвы, а на уровне
