Одержимый - Поселягин Владимир Геннадьевич
Вот так час и пролетел. Дав три гудка, паровоз стронул наш эшелон, а я в это время ожидал в сторонке, подняв ворот шинели и спрятавшись от ветра за водонапорной башней, а когда эшелон проходил мимо, нагнал свой вагон, где в полуоткрытые створки виден был фельдфебель, который с тревогой осматривался. Увидев меня, выматерился, но помог забраться. Попало, конечно, поджопник получил, но ничего, старший вагона быстро отошёл, как только я передал содержимое вещмешка – три бутылки водки, краюху хлеба и кусок окорока в кило весом, с кило солёного сала и чеснок. Пусть посидит с унтерами. Потирая голову, я разделся, отложенные вещи вернул в пустой вещмешок, шинель в общую кучу, ну и рассказал остальным парням, как по привокзальной площади городка гулял. О покупках не говорил. Хотя заваркой поделился, как уже говорил, у всех закончилась, как и деньги, пустую горячую воду пили. Так что чай порадовал всех. До конца поездки точно хватит. Да, ещё долго ехать, через Байкал перебираться, объездную дорогу строили, но когда ещё закончат? А так эшелон шёл, и мы приближались к Дальнему Востоку.
А у меня появились проблемы. Не ошибся я.
* * *Эшелон, густо обдавая перрон паром от паровоза, медленно двигался, пока не встал, лязгая сцепками вагонов. Всё, мы прибыли в Порт-Артур. Сегодня седьмое декабря тысяча девятьсот третьего года. Главное я жив, пережил дорогу, и это радовало. Что я скажу, покупок за всю дорогу я больше не совершал, да и денег не добывал, как хотел. Прав я был, свалила меня болезнь. Как почувствовал себя плохо, понял, что медлить нельзя, и активировал опцию лечения.
Я стою в дверях, облокотился о перекладину и, как и другие новобранцы, смотрю на виды города и бухты. Ну отсюда, конечно, не всё видно, часть холмы скрывали и здания. Народу вокруг хватало, хотя вокзал почти пустой, тут только наш эшелон, до этого первый уже разгрузился и двинулся обратно, а наш был второй, где командование полка с некоторыми частями передвигалось. Предыдущий нам по пути попался.
После той станции, где я закупки делал, дней десять прошли нормально. Я отрабатывал наряды, мне их всё же дали, но щадящие, я ведь ещё восстанавливался после травмы. Тот капитан с нашим эшелоном ехал, с пассажирского поезда пересел на наш, в купе. Его развернули телеграммой обратно в Артур. С ним жена и трое детей. Ох как он порадовался, когда меня всё-таки нашли и привели к ним в вагон. Так что отрабатывал случившееся.
А как? Что в дороге довлеет больше всего? Да скука, вот я и развеивал её – анекдоты, смешные истории, по типу стендапа, язык-то подвешен. На ура шли. Хотя иногда обратно в мой вагон отсылали, отрабатывал наряды у фельдфебеля. Во время одной из коротких остановок как-то повело меня вдруг, упал, потеряв сознание около вагона. Меня занесли в вагон, там и очнулся, пока санитар осматривал. Я прикинул всё и активировал с третьей попытки опцию лечения. Я, конечно, не медик, но разобраться, что в голове гематома, смог. Это не последствия удара, скорее всего, он как раз ускорил её рост. Да, Лапин действовал наверняка, значит, Андрей с гарантией должен был умереть. Я же до конца пути лечил себя, к капитану больше не звали, неделю лёжкой лежал. Да и про наряды до конца пути забыли. На момент прибытия гематому убрал полностью, даже вырастил два зуба, они уже проклюнулись, – вырастил естественным способом и подлечил остальные. Это всё, что успел. Лечение аурой не такое уж быстрое дело, да и я учился, стараясь не навредить себе. Купленные припасы особо не трогал, хватало солдатского котла, пусть и заметно повысился аппетит, где-то процентов на двадцать. Разве что огурцами подсолиться полюбилось, очень они мне нравились, даже жалел, что мало взял, надолго не хватит, на полгода максимум. И рассол отличный, скулы не сильно сводит. В принципе, всё, больше особо и описывать нечего. Разве что винтовку и револьвер привёл к готовности, смазал и снарядил, чтобы готовы к использованию были. На станциях местные рассказывали страхи про китайских бандитов, хунхузов, но на воинский эшелон те не рискнули напасть, так что дорога прошла тихо.
Последние два дня я занимался лечением. Точнее удалял волосяной покров на лице. Бриться опасной бритвой мне как-то не понравилось. Растительность на лице, как местные, носить я не собирался, вот и работал. Не простое это дело, уничтожать луковицы волос по одной. Пока только под носом закончил, работы ещё много.
А так все уже собраны, моё имущество тоже на мне, ремень винтовки на плече. Как только эшелон встал, дверь сдвинули до конца, и последовал приказ на разгрузку. Завьялов отдал приказ выстроить нас в одну колонну, и унтеры повели отряд куда-то на окраину города. С нами был местный проводник, тоже из унтеров, он и вёл. А вот подразделения полка, с которым мы ехали, строили и уводили куда-то в другую сторону. Я заметил, что тут теплее, причем намного, пусть снег и лежал. А вели нас к казармам, там и распределят по подразделениям. Информацию, что я знаю японский, поручику уж слил, поэтому ожидал назначения в штаб, возможно даже в штаб дивизии. Впрочем, надежды не оправдались. Пройдя колонной по двое порядка шести километров, до бревенчатых казарм, мы остановились. О прибытии новобранцев знали и подготовились. Баня, стирка. В казарме разместили, её уже протопили. Ну и ужин, рыбный суп. Рыба тут в изобилии, морская. Хотя приготовили отвратно. Повар явно не на своём месте.
Утром началось распределение. Ну, артиллеристов в артиллерийский дивизион, а пехотинцев вроде меня раскидали по разным частям нашей крепостной стрелковой бригады. В большинстве парни городские были, все грамотой владели, пошли в штабные писари, посыльные, помощники к фельдфебелям. Я попал в штат посыльных командира первой роты второго батальона Двадцать Пятого Восточно-Сибирского стрелкового полка Седьмой Восточно-Сибирской стрелковой бригады. Именно наша бригада и находилась в штате крепостной обороны города, порта и ближайших окрестностей. На возвышенностях шла неспешная стройка укреплений, где работало немало китайцев.
А с назначением мне подсуропил капитан Лазарев, тот самый, от которого я утёк, но он меня нашёл, и я отрабатывал свою наглость. Кстати, за следующие две недели я освоился на территории расположения полка, да в городе, хотя мы, посыльные, постоянно на ногах. Так вот, на Лазарева я не злился – пока лежал и восстанавливался, от его семьи разные вкусняшки приносили. Я пока развлекал его с семьёй, да и других гражданских, офицерские семьи также, видимо произвёл впечатление, хотя и пришлось выбрать репертуар, чтобы дети слушать могли и смешно было. Понятно, делился с парнями, тут поди не поделись, но и мне перепадало. Сам капитан в штабе батальона служил.
Ну я и плюнул – не надо вам переводчика, да и чёрт с вами, теперь из принципа для полка я японского не знаю. Пока меня знакомили с местностью, с офицерами полка, штаба бригады, со служебными сообщениями посылали часто, да по сути первую неделю я другим посыльным бегал, рядовым Стёпкой Дуровым, он всё показывал. Следующую неделю самостоятельно. Если что не знал – спрашивал. В городе я бывал редко, если только поднять ротных офицеров, с вызовом в подразделение. Вообще, для ротных посыльных больше всего работы между штабом батальона, на втором месте штаб бригады, на третьем другие подразделения бригады, и только на четвёртом – сам город. В штабе крепости ни разу не был, это как-то не мой уровень должности. Там другие посыльные работали. Что ж, я в самом низу карьерной лестницы, рядовой, по сути никто, но надеюсь, что это ненадолго. Пока не знаю, как заявить о себе, буду импровизировать, но сделаю это.
Наступило двадцать второе декабря тысяча девятьсот третьего года, когда я решил, что готов и медлить не стоит. Этой ночью не я дежурю при штабе батальона, вот и решил использовать эту тёмную ночь. Сделав вид, что в сортир собрался, я выскользнул из казармы. Не стоит думать, что я один такой в самоволку отправился. Многие солдаты ночами бегали, у китайцев покупали спиртное, закуску. Тропки нахожены. Сам я две недели по сути постоянно на ногах, телефонов нет, всё через посыльных. Лень пройти офицерам сто метров до другого строения. Так вот двух мало – трёх посыльных надо. Как Дуров только справлялся один, пока меня не было? Ладно, не важно, сейчас я о другом. Две недели я только осваивался в крепости и в Артуре, ничего не предпринимал и следил, ведь нужно добыть средства. О сейфе думал, о двух слышал, в банке и у коменданта крепости, но инструментов нормальных нет. А тут приметил англичанина, аккредитованного журналиста. Вот уж кого недолюбливал… У того наверняка что-то имелось, вот его и решил этой ночкой навестить. Быстро шагая, я с довольным видом провёл по щеке. А всё, закончил, всё свободное время тратил на опцию лечения. Так что теперь о бороде и усах можно забыть. Я вообще на лице не терпел растительности.
