В зоне особого внимания - Дмитрий Валерьевич Иванов
Поскольку я выпил немного алкоголя, то поехал домой на служебной, бросив свою машину в гараже крайкома. Включив телевизор, смотрю новости. Хрен его знает — помог я или нет глобально? Говорят о многочисленных жертвах и разрушениях. Надеюсь, что хоть кого-то удалось спасти.
Утром проснулся от стука в калитку. Открываю — Махно.
— Толян, Толян, хорошо что ты тут! — обрадовался молодой ещё парень из бандитской тусовки.
— И тебе привет. Слышал, что в Армении творится? — сразу перехватил нить разговора я.
— Я к тебе по этому поводу, вчера вечерком весточка пришла от Вано. Поздно принесли, я не стал тебя будить. Вано сказал — с него ящик коньяка! А что там было-то? — Махно топтался на месте, переступая с ноги на ногу, будто хотел в туалет.
— Да что было? Встретились мы случайно в Ленинакане, он помог мне с транспортом, потом ещё в Ереване в аэропорт отвез. Ну и всё… Там мужик один был, Федор. Ехал я с ним в милицейском бобике. Он тоже наш, красноярский, повязали за что-то. Я от него весточку передал Вано…, — зевая во весь рот, нехотя рассказываю я.
— Погоди! Так Вано тебя к ментам в машину пристроил? — удивляется Махно. — А Федор — это такой худощавый дядя с золотой фиксой слева?
— Нет, он пристроил в попутку, но та сломалась, и дальше пришлось добираться на другой попутке — на бобике ментовском. Ехал сзади в каталажке с этим фиксатым Федором. Ай, да что я тебе объясняю⁈ Попросил этот сиделец кое-что на словах передать, я передал, — что-то много говорить с утра мне тупо лень.
— Федор — не какой-то сиделец. Он вор! — важно заявил Махно.
— Ясно, что не праведным трудом живет, весь от наколок синий, — хмыкнул я.
— Ты не понял, он в законе, и сейчас у нас в крае смотрящий! Все под ним ходим, — деловито пояснил сосед.
— Вы все ходите, а я птица другого полёта. А чё он там делал? — я начал раздражаться от этого пустого разговора.
— А этого нам знать не надо. Может, сходка какая, может, разборки, но Вано сказал, что если бы не ты, то он вернулся в Ленинакан, а там половины города сейчас нет…
— Есть подробности? Погибших много? — попытался получить я информацию из совершенно ненадежного источника.
— А я откуда знаю? Вот вечерком перетру с Вано. Куда звонить, он сказал через гонца.
И в самом деле — откуда ему знать? Не торопясь, завтракаю, делаю зарядку и еду за машиной в гараж крайкома. На работу в свой кабинет заходить не планировал, но пришлось. Анька упросила подписать срочные бумаги, встретились мы с ней в буфете случайно.
— Когда новоселье устраиваешь? — аккуратно откусывая бисквитное пирожное, украшенное масляными розочками, спросила моя секретарша.
— Да не буду я его отмечать. Тоже мне — повод, — не подумав, ответил я.
— Своя первая квартира — не повод? Тебе двадцать лет, а уже жилье в Красноярске имеешь, — глаза Анечки смотрели на меня с возмущением.
— Ну, давай с тобой вдвоём посидим, если так охота, — вяло предложил я.
— У меня парень есть! — гордо задрала свой носик девушка, будто я предложил ей что-то неприличное.
— Так можешь и его взять! А что за парень, кстати? — стало любопытно мне.
— Ты, наверное, его знаешь, это Гена — второй секретарь Кировского, — не стала скрывать Аня.
— Тот, с которым я вас около Луча видел, когда вы у молдаванина семечки покупали? Так он же старый, твой Гена!
— Не семечки, а орешки! Молдаванин? Он разве молдаванин? — удивилась Анька. — А Геннадий ничего не старый, ему и тридцати нет. Квартира, машина… яхта есть!
Слово «яхта» Анька произнесла с придыханием.
— Молдаванин, не сомневайся, сам ему жилье выбил. Будто квартира — это так важно!
Да, этот торгаш-молдаванин — смешной парень. Он чуть постарше меня и был известной в городе личностью, торговал орешками и семечками около кинотеатра «Луч». Здоровый мужик, крупнее Илюхи даже, но после аварии в детстве его внешность была порядком изуродована — лицо с массивным лбом невольно привлекало к себе внимание прохожих, и выглядел он страшновато — урка уркой. Я же, случайно познакомившись с ним поближе, понял, что это добрейшей души человек и далеко не дурак, как многие думали, глядя на его странную физиономию. У парня были проблемы с жильем, жил тот в каком-то заброшенном гараже напротив кинотеатра, там же жарил свои орешки и семечки на продажу. Но здесь не Молдавия, зимы у нас лютые, и я выхлопотал бедолаге гостинку на Воронова, хотя тот поначалу и отказывался от помощи. Мало того, я связался с РОВД Центрального района и запретил (на словах, конечно) трогать парня.
— Всё важно, Толя, даже вот то, что у тебя ширинка расстегнута! Повернись к прилавку, люди смотрят! — зашептала Анька.
— А мне стесняться нечего, — неловко пробурчал я, застегивая джинсы.
— А за приглашение спасибо! Когда? И это… позови на новоселье Ладу. Ну, методистку из отдела…
— Да какое новоселье⁈ Не хочу я ничего устраивать!
— Жаль, я обещала ей, что познакомлю вас, — совершенно искренне огорчилась моя секретарша.
И ведь не стыдно ей признаваться в этом⁈ Разбаловал я её! Лада эта, надо сказать, ни рыба ни мясо, излишне полновата на мой вкус. Но раз Аньке надо…
Заезжаю уже на своем точиле во двор нашей бывшей стройки. Три красавца-дома полны жизни, несмотря на то, что сегодня рабочий день.
— Толя! — кричит мне Адасов из окна своей белой «Волги». — Удачно я тебя встретил! Нам надо обсудить кое-что.
На улице мороз, и разговаривать некомфорно, но мне не в напряг пересесть к Адасову в машину.
— У нас на
