Аргентинец - Петр Заспа
— Я подумаю, — уклонился от прямого ответа Клим.
Он вдруг увидел Ольгу Павловну в окружении местных гаучо — кажется, она его тоже искала.
— Простите, я не один.
Герман проследил за взглядом Клима и засмеялся.
— Да мы дважды друзья по несчастью! Я тоже не один и, как и вы, выполняю роль сопровождающего носильщика. Скажу вам откровенно — то ещё испытание! Всего четверть часа назад моей знакомой всучили разбитый горшок, заверив, что это амфора с древнего затонувшего корабля. Здесь всюду проходимцы, и честных людей спасает лишь единство. Приходите, Вилли, мы должны держаться вместе. А сейчас не смею вас задерживать, мне тоже надо вспомнить о своих обязанностях, иначе придётся вдобавок к амфоре тащить ещё кучу всякого хлама.
Ольга Павловна подошла, озадаченно посмотрела вслед уходящему Герману и спросила:
— Кто это?
— Не знаю, — пожал плечами Клим. — Какой-то немец. Кстати, он мне предложил работу.
— Работу? — удивилась Ольга Павловна. — Клим, вы здесь всего три дня!
— Вот именно! И уже чувствую себя иждивенцем. Я хотел поговорить с Сергеем Ильичом, чтобы помог устроиться в порту, но если есть возможность самому решить проблему, то почему бы не воспользоваться предложением?
— Проблему? Клим, о чём вы говорите?
— Не беспокойтесь, Ольга Павловна. Наш Данил Иванович говорил — если проблему можно решить, то и не стоит о ней беспокоиться. А если она нерешаемая, то и думать о ней бесполезно. Мне стыдно сидеть у вас на шее, а теперь я вижу, что эту проблему могу решить сам. Да и Герман, несмотря на то, что немец, показался мне вполне приятным и порядочным человеком.
Клим поискал его взглядом среди текущего на выход людского потока, и вдруг удивлённо присвистнул. Когда они разговаривали, Клим заметил пару раз прошедшего за спиной Германа человека в яркой национальной перуанской накидке. Ничего необычного, если бы этот человек не был европейцем. Он сутулился, прятал лицо за наброшенной на голову накидкой, с деланым вниманием разглядывал на столе товары, и, кажется, исподволь пытался прислушаться к их разговору. Тогда Клим счёл объектом подобного внимания себя, как чужака, но сейчас увидел, что оно адресовано его новому знакомому. Неизвестный, не отставая, шёл за Германом на расстоянии пяти шагов, успевая кивать продавцам и трогая предлагаемые товары. Однако, несмотря на все его старания, было видно, что он занят единственным делом — слежкой.
— Ольга Павловна, подождите меня минуту у ворот, — вытянув шею, старался не потерять из виду Германа Клим. — Я сейчас вернусь.
Он бросился к выходу и успел заметить, как Герман направился к женщине в строгом платье и накинутом на плечи пиджаке. Рядом с ней был ещё один мужчина, обвешанный сумками, которые он с трудом удерживал на каждом пальце и даже на локте согнутой руки. Герман открыл заднюю дверь стоявшей в тени дерева машины и небрежно бросил покупки на заднее сиденье. Затем пропустил туда же женщину и сел рядом с водителем. Клим проводил взглядом тронувшуюся машину, потом поискал незнакомца в пончо. Но тот уже уходил в противоположную сторону. Оглянулся на прохожих, подождал, когда они минуют его, и вошёл во двор. Клим прошёл вдоль стены дома, всем своим видом демонстрируя, будто заблудился и не знает, куда идти дальше, а когда поравнялся с выходом, заглянул во двор. Там стоял ещё один автомобиль, одно окно было опущено, и незнакомец с кем-то разговаривал, согнувшись и едва не просунув голову внутрь салона. Клим прочитал название вывески на доме, затем, изобразив радость по поводу того, что сообразил, где находится, пошёл обратно к рынку. Кажется, переговаривающиеся шпион в пончо и пассажир автомобиля не обратили на него никакого внимания.
— Герр Шмидт, это всё, — закончил доклад шпион и выпрямился, поглядывая то на водителя, то на своего босса. — В машине трое: он с неизвестной мне дамой и водитель.
— Передай их Пёшелю и свободен, — ответил герр Шмидт, закрывая окно.
Он ненадолго задумался, достав блокнот, сделал запись, затем приказал водителю:
— На дачу.
Трёхэтажный дом в центре города назвать дачей можно было лишь весьма условно и с весомой долей фантазии. Скорее, это была роскошная вилла, обнесённая сплошным каменным забором, с высокими окнами, закрытыми изнутри тяжёлыми непроницаемыми шторами. Охранник взглянул на подъехавший автомобиль, и ворота тут же поехали в сторону. Дождавшись, когда водитель откроет дверь, и оглядев себя со всех сторон, герр Шмидт подтянул насколько смог обвисшее брюшко и направился в дом. За дверью его встретил секретарь. Они молча перебросились понимающими взглядами, затем секретарь пересёк длинный коридор, устланный красно-чёрным ковром, и, заглянув в приоткрытую дверь, обернулся к герру Шмидту:
— Проходите. Вас ожидают.
И, вторя ему, из кабинета донеслось громкое:
— Заходите, Вольф, заходите! Давненько не было от вас вестей. Что же вы, дружище, обходите меня стороной?
— Господин группенфюрер, только ради того, чтобы не привлекать ко мне и к вам излишнего внимания, — замер на пороге Вольф.
— И как? Получается? — хохотнул Мюллер. — Да вы проходите, не стойте столбом.
— К сожалению, больше, чем мы привлекли, уже привлечь невозможно, — ответил, располагаясь на кожаном диване, Вольф.
— Всё так плохо?
— Хотелось бы, чтобы было иначе.
Задумчиво потерев подбородок, Мюллер бросил на подчинённого насмешливый взгляд и ехидно заметил:
— Дружище, вы признаётесь в собственной беспомощности?
— Никак нет! — вскочил на ноги Вольф. — Однако всплывающие новые обстоятельства, господин группенфюрер, иногда рушат отлично выверенные планы!
— Да, жизнь — она такая, — согласился Мюллер, жестом приказывая Вольфу снова сесть. — Но я ведь для того и внедрил вас в местную полицию, чтобы вы имели возможность корректировать причуды нашей капризной жизни.
— Иногда у меня недостаточно полномочий.
— Вы не можете справиться с комиссаром?
— Нет, здесь всё в порядке. Мариотти куплен нами со всеми потрохами и без приказа не сделает шага в сторону. Некоторые вопросы есть с мэром.
— К нему вы подход не нашли?
— Хуго Кабрера — социалист и, не стесняясь Перона, открыто выражает неудовольствие засилием в его городе немцев. Он недоволен, что на многих руководящих должностях наши люди. Ещё он кое-что пронюхал о U-530 и U-977, и есть подозрение, что свои догадки он передал американцам. А те теперь требуют выдачи экипажей.
— Не беспокойтесь, Хоффман, лодки затоплены в Заливе Попугаев, а экипажи рассеяны по нашим диаспорам. Им всем изменили имена и документы, так что здесь, как говорится — концы в воду. Если американцы чего-то там хотят, то это уже к дипломатам. Дальше их игры.
