Чебурашка - Дмитрий Ромов
Итак, значит, опять вся эта, полная разочарований жизнь? Кошмар! Подхожу к зеркалу в прихожей.
— Серьёзно? — спрашиваю я у своего отражения. — Ты вот это всё серьёзно? Ну, про мучения и прочую дребедень.
Смотрю на себя побитого, но, молодого, полного жизненных сил и вспоминаю Гайдаровский «Горячий камень», когда мальчик не захотел проживать жизнь с начала.
— Ну, и дурак, — усмехаюсь я. — Ну и дурак ты, мальчик! Разве есть в жизни больший кайф, чем молодость и чувство, когда вся жизнь действительно впереди?
Впрочем, в книжке мальчик был маленьким, ему особого смысла не было… А вот мне — есть.
— Твою за ногу! — не могу успокоиться я. — Хер вам, а не мединститут, а если всё-таки он, то без всех этих последующих фирм, а если и с фирмами, то с соскоком, прежде, чем этот ко́зел успеет меня накнокать… Балбес, Артемий, о чём ты говоришь! Мечтать надо о большом, уж точно не о деньгах! Ты же родителей можешь спасти! Да!!! Я спасу родителей!!!
Я болтаю с зеркалом, говорю вслух, вслушиваясь в свой голос. Молодой, зелёный! Ёпэрэсэтэ! Лишь бы этот аттракцион не закончился, лишь бы не сон! Лишь бы не сон!
Я снимаю телефонную трубку. Красная, блестящая, с острыми гранями. Чудо промышленного дизайна рижского завода. ВЭФ. Номер сам всплывает в памяти. Я кручу диск и долго жду. Гудки звучат неторопливо, медленно и равнодушно.
— Аллё… — раздаётся, наконец, заспанный голос.
— Юрик! — уверенно говорю я. — Здорово!
— Здорово, — отвечает он тоном Семён Семёныча из отеля «Атлантик».
— Спишь, зомби?
— Сплю…
— Вставай! Тебя разве великие дела не ждут?
— Нет… Каникулы, какие дела… Ты чё такую рань вскочил?
— На том свете отоспимся.
— Ты как мой дед…
— Слушай, внук, — меняю я тему. — Я про вчерашнее хочу поговорить.
— А-а-а… — тянет он.
— Ты вчера на встрече выпускников был?
— Чего?
— Ну… что вчера в актовом зале было?
— Дискотека, — пыхтит он и вдруг начинает смеяться мелким кудахтающим смехом. — И битва титанов ещё. Ты как? Головка болит? Гога обещал сегодня пивка взять. Придёшь?
— Да подожди ты с пивком. Ты помнишь, там была встреча выпускников, закончивших школу сорок лет назад?
— Нет, ничего такого не помню. Я ведь позже других пришёл. Ты забыл? Мне же книжку надо было пронести, а там на входе военрук с физруком стояли. Почти час ждать пришлось пока они свалят.
— Книжку? Ах, ну да, конечно! Книжку!
Книжка — это алкоголь, бутылка. Почитать значит выпить.
— Французских авторов? — усмехаюсь я.
— Не знаю, где ты там хоть одно французское слово увидел, — смеётся он, — вообще-то коллектив авторов из Молдавии.
— А по-моему, авторы начинающие, самодеятельные и не входящие ни в одно творческое объединение.
— Но тебе понравилось, насколько я помню, — парирует Юрок. — Настолько, что ты решил Цепа отметелить. Как в анекдоте про мышей. Нет, выпьем по три рюмки и пойдём коту морду бить.
Он смеётся. Надо же, и через сорок лет смех останется точно таким же.
— Короче, — говорит Юрик. — У меня мамка к брату уехала в Кузню. Батя на работе. Так что если хочешь, приходи. Только не прямо сейчас, мне ещё умыться надо. Кстати Вальдемар обещал заглянуть. У него братан «Мальборо» достал. Так он принесёт. А Гога с пивом придёт.
— Ладно, — соглашаюсь я. — Зайду попозже.
Я вешаю трубку. Такое придумать трудно. Тем более, что мы действительно торчали у Юрки на следующий день после моего позора на дискаче. Пили пиво и курили «Мальборо», как крутые ковбои, будто вчера и не было ничего и Цепень не шуганул меня от девчонки, которая мне прям сильно нравится. Тогда нравилась, а теперь, после вчерашнего — и подавно.
Вот это жизнь, живи не тужи. Жалко, что не каждый вечер, такая жизнь…
Звонит телефон.
— Алло… — осторожно отвечаю я.
— Тёма, ты встал?
Это же… Это же бабушка!
— Привет, ба! — радостно восклицаю я. — Встал!
Блин! Ради одного этого разговора можно было бы сюда прилететь, даже и зубов не жалко, пусть бы вышибли! Сердце скачет. Ба! Бабуля!!!
— Чего такой радостный? — удивляется она.
— Так каникулы же!
— Ну, да, — соглашается бабушка. — Каникулы. Я сегодня не приду, давление утром было высокое. Так что ты сам ко мне на обед прибеги.
— Да, ладно, ба, не беспокойся. Я дома пообедаю.
— Там же нет ничего. Сказала, прибеги ко мне, не заставляй меня идти по жаре.
— Ладно, понял, — улыбаюсь я.
Да я теперь куда угодно прибегу! Хоть на край света! Лишь бы это не обман был…
Нажимаю рукой на рычаг и снова кручу диск. Блин, кайф. Главное, все номера в голове сами оживают.
— Да…
— Миха, здорово!
— А, Костёр, — усмехается Мишка Зайцев. — Очнулся или ты с того света мне звонишь?
— Уже и не знаю, какой свет этот, а какой тот. Миш, короче, у меня дело. Можешь меня к себе в секцию записать?
Повисает короткая пауза.
— На бокс что ли? — уточняет через несколько секунд Миха.
— Ну, да, на бокс, конечно.
— Во-первых, — рассудительно говорит он, — лето, какая секция, мы в лагерь спортивный уезжаем. Там девки, между прочим, лучше Хаблючки. Главное, спортивные все и дают, не жадничают. А, во-вторых, тебе рановато ещё на бокс. Ты подожди лет пять, а то и десять, вот тогда и приходи записываться.
Он начинает ржать.
— Харэ угорать, Миш.
— Угорать? Ну ладно, кончаю, раз ты просишь. Но это, Артамон, в натуре, какой из тебя сейчас уже боксёр? Тебе лет-то сколько? Какой тебе спорт? Сам подумай.
— Да, какая разница, я же не ради медалей, мне для себя чисто!
— Для себя? Хочешь Цепня вздрючить?
— Хочу, — отвечаю я, выдержав паузу. — Спасибо, кстати, что вступился вчера.
— Да ладно, чё там, — усмехается он. — Я ж не успел к началу. Но я так скажу, для спорта хреновая цель. Секция тебе в этом не поможет. Первым делом тебе вобьют в голову, что дрючить никого нельзя. Врубаешься?
— Миха, хорош мне мозги сношать.
— Иди к нашему физруку, он сказал, что
