АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 3 (Часть X) - Антон Тутынин
Глава 2
«День 31-й»
Представители той банды, что держали квартал шлюх, явились ко мне на третий день. Что характерно, явились в виде двух женщин, а не отрядом «торпед» с пушками наперевес. Одна из них была весьма зрелой женщиной, в возрасте где-то сорока пяти лет, хоть и выглядящей молодо. А второй, судя по ауре, было лет двадцать.
— Что ты сделал с нашей улицей⁈ — вспыхнула молодая девушка, стоило нам остаться втроём в моём кабинете.
— Я? Ничего, — невозмутимо ответив, взглянул на сурово-спокойную женщину рядом, — Кофе? Виски? Или живого пива?
Чуть не рыча от злости, молодая гостья уже была готова высказать более резко, но её за рукав белой пушистой кофточки потянула старшая компаньонка, заставив молча усесться на своё место.
— Благодарю, ничего не нужно. Меня зовут Лиза, а её Бьянка.
— Очень приятно, — кивнул я им обеим, — Владимир Владимирович Колбин, — тотчас представившись в ответ.
— С вами мы уже знакомы… заочно. Так получилось, что мы с моей племянницей были в отъезде, когда случилось это прискорбное событие. И как я сумела понять, всё произошло сразу после ваших злых пожеланий в адрес нашей… группы единомышленников. Поэтому мы здесь.
— Банды, — поправил я женщину, сверкавшую в мою сторону глазами так, что у меня затылок зачесался.
— Называйте, как хотите, — поджала она пухлые губы, — Мне больше нравится мой вариант. Но согласитесь, это очень подозрительно, что ваше пожелание исполнилось столь точно и быстро. Больше смахивает на диверсию.
— А что всё-таки произошло? Вы так и не сказали в чём конкретно дело.
— Ты, чё, совсем охуел⁈ Да вся наша банда дрищет уже третьи сутки! Кровавым, сука, поносом! — тотчас взорвалась молодая белокурая девушка. Её невинная мягкая внешность, белая пуховая кофточка, одетая поверх короткого платья наподобие сарафана, и весьма соблазнительное телосложение, неспособное скрыться за этими тряпками, жутко контрастировали с её грубым матерным лексиконом, отчего внутри меня всё переворачивалось от неприязни. Мягонькие девочки должны и вести себя мягко!.. Во имя гармонии.
Уперев руки в стол, она нависла надо мной, словно пыталась казаться внушительнее.
(Бьянка)
— Бьянка, сядь! И не выражайся. Вежливость ещё никому не помешала жить, а вот грубостью ты только хуже сделаешь.
— Слушай тётю Лизу, Бьянка. Она умная женщина, — улыбнулся я разгневанной девушке.
— Да ты!.. Да я тебя!.. — казалось ещё немного, и у неё крышку сорвёт. Бьянка вся кипела от гнева, раскраснелась, пальцы сжала до белизны костяшек, а глаза её и вовсе выглядели бешеными. Похоже, у кого-то были проблемы с контролем эмоций.
— Бьянка! — строго окликнула её тётя. Впрочем, без особого усмиряющего успеха.
— Что Бьянка⁈ Что Бьянка?!! Этот высокомерный хуй сидит, как ни в чём не бывало, ещё и издевается над нами! Какой-то мелкий мусорщик поставил раком всю нашу улицу!! Да над нами уже весь город ржёт! Трое вообще обосрались до смерти… Грохнуть его надо было и всех дел! А ты ещё с ним любезничаешь как… АПЧХИ! — не закончив говорить, разгневанная девица, уже начавшая ходить перед моим столом туда-сюда, самозабвенно ругаясь, вдруг с силой чихнула. Да так, что её аж в пояснице согнуло!
— Будь здорова. Ты что-то казала? — с совершенно спокойным лицом поинтересовался я у агрессивной девушки.
— Я сказала что… А-АПЧХИ! Да что та-а-А-АПЧХИ! — не успела Бьянка закончить фразу, как снова начала с силой чихать, — А-а-а!! Да что за пиздец происходит⁈ А-АПЧХИ!
Так она боролась с собой ещё минут десять, после чего у Бьянки совсем не осталось сил ругаться и жаловаться. Теперь она только и могла, что с жалобным видом сидеть, развалившись на диване, чтобы в очередной чих не свалиться на пол. До того сильно её подкосил странный недуг.
— Господи, ну что за дура… я же просила не грубить… — зашипела себе под нос её тётя, с ненавистью глядя на меня. Было видно, что она готова меня прирезать за все, что с ними произошло, даже если нет ни единого доказательства моей вины. Но в то же время ей хватало самоконтроля и ума не переходить грань деловой беседы и уж тем более не ругаться, переходя на личности.
— Подозреваю всё дело в её избалованном детстве. Ваша племянница явно привыкла, когда все вокруг неё по струнке ходят и всё ей позволяют. Так вот, хотелось бы напомнить, вы не у себя дома. Здесь я хозяин.
— К сожалению, вынуждена согласиться. С воспитанием дочери мой брат промахнулся. Но она всё-таки моя племянница! — пока женщина говорила, Бьянка на заднем плане продолжала безостановочно чихать, в перерывах между спазмами воя от бессилия. Даже диван больше не помогал ей держаться вертикально — девушка практически сползла на пол, сотрясаясь каждые несколько секунд от нового спазма.
И даже на полу она всё также продолжала чихать, почти не реагируя на наш разговор.
— Небольшая порка пойдёт ей на пользу. Я терпеть не могу, когда мной пренебрегают, оскорбляют без всяких причин или пытаются поиметь материально, занимаясь откровенным вымогательством.
— Я это уже поняла, Владимир Владимирович, — впервые обратилась ко мне женщина лично. Причём обратилась по имени-отчеству, невзирая на мой возраст! Что даже в это время являлось признаком уважения к собеседнику среди людей, говорящих на русском языке, — И я уверена, Бьянка тоже всё поняла и больше не будет вам грубить. Прошу Вас, простите глупышку.
— Вы думаете? — с сомнением поглядел я на безостановочно чихающую девушку. От былой ярости в ней не осталось и следа, а сама она выглядела теперь какой-то помятой и разбитой, — Ну хорошо, вам всё же виднее. Будем считать произошедшее досадным недоразумением.
Стоило мне перевести взгляд обратно на женщину, улыбнувшись с лёгкой усмешкой, как Бьянка перестала чихать, со стоном навалившись на диван.
