Велетская слава - Андрей Каминский
-Не смей оскорблять конунга в его собственном доме! - с места вскочил молодой воин в синем плаще и серебряным обручем в светлых волосах. Курносым лицом он походил на самого Сигфреда, если бы тот был лет на тридцать моложе.
-Нет воинов, лучше чем даны, - запальчиво заявил молодой человек, - настанет день – и твой Карл будет держать моему отцу стремя. Но и тогда, Видукинд, ты не будешь править Саксонией - она достанется нам – как и Фризия и земли ободритов, а может – и вся Германия! Готов ли ты стать подручным ярлом под рукой конунга Хедебю?
- Я готов на все лишь бы спасти свой народ от истребления, а наши святыни - от поругания, - парировал Видукинд, - и лучше датский конунг, чем король франков. Но ты, этелинг, готов ли отвечать за слова или это все лишь пустая похвальба?
-Мой сын слишком горяч, - Сигфред добродушно похлопал юношу по колену, - сядь Годфред, на твою долю еще хватит походов. А ты, Видукинд, неправ – никто здесь не боится конунга франков. Я бы и сам с радостью вырезал ему «кровавого орла». Но сейчас у меня есть дела поважнее – с месяц назад мой дядя Харальд, конунг Упсалы и Гаутланда, потребовал у меня дань сразу за несколько лет. Тогда я ответил, что приду к нему сам, но не с данью, а во главе величайшего войска, какое только видел мир. Тогда же я стал сзывать в Хедебю избранников Одина из Дании и из иных мест, - он кивнул на юношу в волчьей шапке, - дабы мы обрели славу и добычу во владениях дядюшки.
Восторженный рев множества глоток был ему ответом, кто-то из викингов застучал рогом по столу, а псы подняли оглушительный лай. Все были наслышаны о богатствах Бирки – торгового города, немалая часть податей с которого оседало в сундуках Харальда.
- Что же до тебя, Видукинд, – Сигфред подождал, пока утихнет восторженный гул, - ты можешь остаться здесь или отправиться с нами, - в нашем войске есть и саксы и фризы и воины из иных земель. А можешь вернуться в Саксонию – но уже один.
-Так я и сделаю, - бросил Видукинд, резко вставая из-за стола, - чем прозябать в изгнании, лучше погибнуть во славе со своим народом.
-Ты мог это получить, даже не являясь сюда, - пожал плечами Сигфред. Видукинд бросил на него злобный взгляд и вышел из зала. Сигфред усмехнулся и вернулся к своему пиру, громко смеясь над шутками своих гостей. Сидевший за столом скальд звучным голосом затянул воинственную песню, тут же подхваченную остальными ярлами.
Ночью в хоромах,
норны явились,
младу владыке
жребий судили:
ему сулили,
быть славным конунгом,
лучшим вождем,
его прозовут.
Сам Сигфред подпевал громче всех, с гордостью смотря на воодушевленного этой песней сына. За шумным торжеством все уже забыли о повисшем меж столбов мертвеце – лишь псы лизали лужи крови и, грозно рыча друг на друга, терзали вывалившиеся из спины казненного жуткие «крылья». В воцарившимся пьяном угаре никто не заметил, как Фрейдис и молодой воин с бритой головой обменялись быстрыми взглядами.
Когда темнокрылая Нотт накрыла город и Хедебю отошел ко сну, из дома конунга выскользнула фигура, кутавшаяся в длинную шаль. Украдкой оглядываясь по сторонам, неизвестный пробрался к хозяйственным пристройкам позади длинного дома. Изнутри раздавалось мычание и похрюкивание, тянуло резким скотным запахом.
-Ты здесь? – осторожно приоткрывая дверь, произнес нежданный гость.
-Да! – из темноты выросла высокая фигура и жена конунга, Фрейдис, прильнула к груди молодого воина. Увлекая женщину за собой, он завел ее внутрь, отвечая на жаркие поцелуи. Срывая друг с друга одежду, любовники опустились на ближайшую копну сена. Мужские губы и руки блуждали по пышному телу, лаская соски слегка
