Труфальдино - Роман Феликсович Путилов
Осталось протий два небольших дома сталинской эпохи, свернуть на проспект и…
— Серожа! — да именно так, гнусным и дурашливым голосом и через «о» — «Серожа», окликнули Сергея Геннадьевича сзади. Юрист обернулся — перед ним стояли и весело ухмылялись ему в лицо два парня типично бандитского вида — короткие кожаные куртки «бомберы», свитера, треники с тремя полосками и поношенные кроссовки модного черного цвета.
— Серожа, а ты че не здороваешься? — сверкнул стальным зубом один из парней, худощавый, жилистый, с злым лицом помоечного кота: — Идешь, значит, деловой такой, и на друзей — ноль внимания. Скажи, Костин?
Костян, здоровый, плотный «лось» с непроницаемыми, черными глазками, что-то утвердительно промычал.
— Мы знакомы? — Сергей Геннадьевич постарался, чтобы голос его не вздрогнул, в конце концов…
— Главное, Серожа, что мы тебя знаем. — злой ухватил юриста за локоть, надавив куда-то на нерв, и потащил его в сторону закрытой будки сапожника: — Давай-ка, отойдём, чтобы гражданам дорогу не загораживать.
— Как жизнь, Серожа? — парни встали очень близко, прижав Сергея Геннадьеивча с металлической стенке будки, явно нарушая его личное пространство: — Ты, говорят, поднялся хорошо? Все ровно у тебя?
— Кто говорит? — голос юриста все-таки дрогнул.
— Общество говорит. Пацаны говорят, что ты с завода вагонами метал и прочее барахло вывозишь, что у тебя дома, под диваном, дипломат, полный долларов!
— Да кто говорит то! — от дикой клеветы Сергей Геннадьевич сорвался на визг и даже слюни брызнули из-за рта, на лицо «злого».
Все замерли на мгновение, после чего «Злой» резко ударил кулаком со огромными, черными, набитыми костяшками по жестяной поверхности будки, так, что, металлическое сооружение с гулом содрогнулось — был бы там, внутри, сапожник, наверняка бы получил контузию.
«Злой» вытащил из кармана несвежий платок, не сводя с, парализованного от ужаса, Сергея Геннадьевича ненавидящего взгляда, тщательно обтер лицо, после чего вновь заговорил:
— Если ты, тля, еще раз что-то подобное себе позволишь, я тебя, на хер…
— очевидно, бандит что-то вспомнил, потому что фразу он продолжил уже с купюрами: — и не посмотрю…понял, Серожа?
Сергей Геннадьевич коротко кивнул и кажется икнул, но это не точно…
— Так вот, Серожа, пацаны сказали — делится надо. Понял?
— С кем делится? — не понял Сергей. Он конечно догадывался, с кем, но не думал, что это коснется его. Все-таки завод –это завод.
— А ты че, прокурор, что такие вопросы задаешь? Тебе че, фамилии, адреса, надо? Тебе сказали — с обществом делится, понял? Вы на нашей земле работаете, капусту рубите, поэтому с кем скажут, с тем и будете делится! Понял?
— Да какая ваша земля, это завода земля! — привел юридически грамотный аргумент Сергей Геннадьевич: — И ни с кем мы делится не должны!
— Че⁈ Че ты сказал⁈ — у «злого» даже пена пошла из раззявленного в истерическом крике, рта, после того, как он бросился на юриста, но туповатый Костян успел на нем повиснуть.
— Иди, мужик, а то я его не удержу! — Костян мертвой хваткой вцепился в толстую кожу куртки своего напарника и старательно, шаг за шагом, оттесняя, впавшего в неистовство «Злого» подальше от замершего Юриста. Второй раз Сергея Геннадьевича уговаривать было не надо. Он бочком проскочил мимо беспорядочно машущего кулаками «Злого», один глаз которого, белый от бешенства, выглядывал из-за плеча Костяна и побежал в глубину двора. Правда, пробежав несколько десятков шагов, Кошкин понял, что в панике, он сам себя загнал в ловушку. С этого двора выход был только на улицу, к той, страшной будке сапожника, где, Сергей Геннадьевич был в этом уверен, до сих пор рвется из рук Костяна страшный «злой». Теоретически, из двора можно было вылезти через старую ограду с чугунными пиками, но Сергей Геннадьевич через заборы давно не лазил и реально представлял, что полы шикарного пальто непременно зацепятся за острые наконечники.
Не придумав ничего лучше, юрист забежал в самый дальний подъезд и, где и затаился на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом, периодически выглядывая на заснеженный двор. Мимо него проходили местные жители, кто-то с авоськой подгнившей картошки из погреба, вырытого на территории бывшей аллеи, а кто-то с мусорным ведром, полным вонючих объедков. На юриста неприязненно косились, но, не трогали, принимая во внимание шикарный прикид.
Сергей Геннадьевич покинул негостеприимный подъезд через полчаса, когда сверху спустился мужчина в растянутых на коленях, трикотажных «трениках» и черной, «мореходной» тельняшке, который долго ссыпал крошки табака из пачки астры в полупустую папиросную гильзу, затем прикуривал, не сводя тяжелого взгляда с юриста, после чего спросил:
— Ты мою Лидку знаешь?
Сергей Геннадьевич понял, что ему пора, мужик решительно двинулся за ним, выбежал из подъезда, и лишь, потеряв на в жирной грязи, левый шлепанец, отстал.
Деваться Сергею Геннадьевичу было некуда, сзади, матерясь, скакал на одной ноге непонятный речник, поэтому юрист бросился в сторону проспекта, там, де ездили машины, ходили нарядно одетые люди. У кафе «Забавница» юрист с облегчением увидел знакомых милиционеров и бросился к ним.
— Опаздываешь, Геннадьевич. — усатый сержант недовольно постучал толстым пальцем по стеклу циферблата наручных часов: — Уже второй раз подъезжаем…
Сергей Геннадьевич вспомнил, что он вообще-то шел на встречу с новым юристом, надеялся, что сегодня он его напоит и сдаст ментам. Беспредельный наезд бандитов выбил его из равновесия, и он забыл о оговоренной встречи.
— Привет парни, извините, тут у меня такое… — Сергей хотел пожаловаться правоохранителям на бандитский произвол, но прикусил язык: — Но я все компенсирую, все, как договаривались, вы не волнуйтесь… Сейчас посмотрю, пришел этот…
Юрист шагнул к входу в кафе, но знакомый голос за спиной заставил мужчину вздрогнуть и застыть на месте…
— Че, Серожа, с ментами якшаешься? — не было сомнений, за спиной Сергея Геннадьевича был «злой».
Голова юриста медленно повернулась, и он встретился глазами я яростным взглядом «злого». Наполовину высунувшегося с заднего окна белой иномарки.
— К тебе, падла, люди по-человечески подошли, по-людски разговаривали, а ты к ментам побежал…
Бандит многообещающе оскалился и провел большим пальцем с желтым от табака ногтем себе по горлу, после чего «японка» взревела и мгновенно набрала скорость.
— Геннадьевич, ты это…нам больше не звони, мы в твой блудень с бандосами влезать не будем. Давай, мы тебя до дома довезем, на всякий случай,
