Предварительные решения - Евгений Викторович Сурмин
Изюминка была в том, что средства усиления, местность, боевая обстановка и, конечно же, задача у каждого курсанта были строго индивидуальными. Кто-то атаковал, кто-то оборонялся. Ивану же вводная досталась такая, что хоть на луну вой, хоть стреляйся.
Под началом Ивана в полуокружении оказались стрелковый батальон, две роты саперов и отдельный автомобильный батальон. Сводный танковый отряд противника, до батальона танков и до роты мотопехоты на бронеавтомобилях и мотоциклах, перерезал дорогу, соединяющую батальон с основными силами корпуса, и вышел в наши тылы, попутно разгромив железнодорожный узел «Энск».
Задача Ивана – вывести части, оказавшиеся под его командованием, из намечающегося окружения с минимальными потерями.
В общем, ответ был очевиден даже сержанту. Сажать всех на грузовики и гнать на соединение с корпусом. Благо танки вырвались вперед, а пехота отстала, единственная дорога пока свободна. Малейшее же промедление, наоборот, приведет к катастрофе. Местность кругом лесисто-болотистая, и, если противник успеет оседлать дорогу, к своим придется пробиваться через лес, теряя время и бросив всю материальную часть.
За быстрый ответ начислялись дополнительные баллы, но Иван медлил. В душе что-то скребло, не давая поднять руку.
Вот уже без нареканий отчитались Белый и Марат. Затем явно завалил испытание Зусь, а Иван так и сидел, уставившись в одну точку.
– Думаешь, Жук?
– Так точно!
Иван дернулся, но в последний момент удержался от того, чтобы вскочить, вытянувшись по стойке смирно, зная, что Командир предпочитает общение на равных. Иван подозревал: дело было в том, что убежденность Командира в своем праве командовать и учить была столь незыблема, что не нуждалась в каких-то внешних проявлениях.
– Правильно. Главная обязанность командира – думать. Запомните это, товарищи курсанты. В бою последовательное выполнение пусть не оптимального приказа, как правило, приводит к лучшим результатам, чем метания в желание что-то исправить в свете вновь полученной информации. Разумеется, бывает всякое. Но общее правило таково: лучше что-то делать, чем ничего не делать; лучше продолжать делать начатое, чем отменять. И, разумеется, принимать решения нужно максимально быстро. На войне обязательно возникают ситуации, когда любое решение будет казаться плохим, и будут решения, которые посылают бойцов на верную смерть. Это крест командира, и с этим придется жить. Ваша обязанность – без колебаний принять такое решение и проследить за его исполнением. Если потребуется, самыми жесткими методами. С паникерами и дезертирами командир обязан расправляться без всяческой жалости. А чтобы не было предпосылок к таким постыдным явлениям, нужны две вещи: дисциплина и уважение. Думаю, вам, как сержантам РККА, разжевывать, что это такое, не нужно. Жук, тебе все понятно?
– Так точно! Разрешите отвечать?
– Готов, значит?
– Готов, товарищ командир.
– Ну пойдем. Какой номер карточки?
– Тринадцать.
– Счастливая, значит. Диспозицию я помню, излагай сразу, что решил.
Чтобы встать из-за парты и пересесть за стол экзаменаторов, нужно несколько секунд. Время более чем достаточное, чтобы задавить скребущееся чувство в груди и выбрать очевидный вариант.
Не выгонят же его, в конце концов. Наверное. Единственно верное решение – сажать всех на автомобили и гнать на соединение с корпусом. Задача ясна – стоит вывести части, оказавшиеся под его командованием, из окружения.
– Ну что, Иван, молчишь? Сам вызвался, самому и ответ держать.
– Одну роту оставлю на позициях батальона. Всех остальных посажу на грузовики и займу Энский железнодорожный узел. Если хватит машин, то раненых и документацию с хозвзводом отправлю на соединение с корпусом.
– Так. А не хватит транспорта, стало быть, не отправишь?
– Не хватит, пойдут пешком, кроме тяжело раненных, для них транспорт найдем.
– Так, ну, мне все ясно. А у вас, товарищ батальонный комиссар, есть вопросы к курсанту?
– Есть парочка, как не быть.
«Ну все! Хана мне! То все сидел и улыбался, а мне вопросы».
– Скажи, Иван, ты понимаешь, что рота позиции батальона никак не удержит?
– Да! Понимаю!
– Хорошо. Понимаешь, что все они погибнут или, того хуже, в плен попадут?
«Плен, плен, плен…»
– Да!
«Сейчас спросит, так какого хрена оставляю их там».
– Второй вопрос. Скажи, ты сам, лично, как комсомолец, считаешь, что нарушил приказ командования?
– Да!
«Только выгонят или трибунал?»
– У меня больше вопросов к комсомольцу Жукову нет.
– А вот тут ты ошибаешься, Рашид. Вопросы у нас не к комсомольцу Жукову, а к комбату Жукову.
«Это как понимать? Меня выгоняют или еще нет?»
– Даже подсудимому в суде дают последнее слово. А мы здесь если и судим, то не с целью выяснения – чьей-либо вины или невиновности, а только с целью определить уровень, если можно так сказать, предрасположенности человека к военному мышлению. Так что, комбат Жуков, рассказывай, почему ты отдал именно эти приказы. Давай спокойно и по порядку.
«Вроде не выгнали! Ох, чего говорить-то? Все мысли из головы повылетали».
– Если немедленно не перекрыть дорогу, то неприятель основными силами выйдет за спину нашим бойцам и отрежет весь корпус. А наличие железной дороги позволяет быстро перебросить резервы на это направление.
– Есть ли в этом смысл? Ведь порядка, скажем, пятидесяти танков при поддержке мотопехоты уже прорвались в тыл корпуса.
– Конечно, пятьдесят танков – сила, и попадись им какой-нибудь обоз или штаб, они его разгромят. Но у корпуса вполне достаточно сил справиться с танковым батальоном и ротой броневиков. К тому же, если им заблокировать подвоз горючего и боеприпасов, долго они не провоюют. Вообще, учитывая, что тут одна нормальная дорога, думаю, если мы сумеем сутки продержаться, у корпуса будет хороший шанс восстановить положение.
– Что ж, мотивы комбата Жукова, думаю, всем понятны. Да, товарищи?
Товарищи экзаменаторы закивали и, как показалось Ивану, даже чуть заулыбались.
– Тогда подытожу.
Иван, чуть было немного расслабившийся, опять застыл каменным изваянием.
– С одной стороны, мотивы самые, я не побоюсь этого слова, благородные, с другой – нарушение приказа. Как тут быть? Как рассудить? Прежде всего хочу напомнить, еще фельдмаршал граф Суворов Александр Васильевич сказал: «Хочешь повелевать, научись повиноваться». Я только что сказал, как нужно поступать с дезертирами, а невыполнение приказа есть дезертирство, и никак иначе. Спрашивается, почему мы тогда возимся с товарищем Жуковым? Почему просто не указать ему на недопустимость таких решений и даже их подсудность? Давайте разберемся, товарищи курсанты. Какова суть дезертирства?
Военнослужащий прекращает выполнять свой долг и покидает свой пост с целью спасти свою жалкую жизнь. Паникер при этом еще и орет: «Помогите! Все пропало!» И вообще несется без оглядки, сшибая все на своем пути. Похоже, что комбат Жуков действовал как дезертир и паникер? Нет, не похоже. Но приказ сознательно нарушил. Почему? Не вам, опытным
