Две недели перед новым годом - Лад Иванов
Увидев его, Баба Лида оживилась, отвлеклась от вязания, перевернула обложкой вверх раскрытую книгу и ожидала, когда посетитель подойдёт к её будке.
— Здрасьте, ТётьЛид, — бодро поприветствовал посетитель.
— Здравствуй, Сашенька, — расплывшись в улыбке, промурлыкала старушка. — Твоя-то уже спускалась с утра — спрашивала за тебя. Иди уж, иди.
Посетитель не спешил. Нужно было поддерживать амплуа. Заглянув через окошко, он прочитал название книжки.
— Тополь стремительный… А знаете, ТётьЛид, Гуревич-то задумал интересную книжку. Как люди потерпели крушение в космосе и живут на большом астероиде.
— Да ты что! А ты-то откель знаешь? — прищурилась вахтёрша.
— Ну так я сам его консультировал по вопросу тяготения малых тел, — серьёзно ответил Саша.
— Балабол, — рассмеялась старушка.
Они ещё немного поболтали, и минут десять спустя Саша уже стучался в заветную комнату на третьем этаже. Послышался шумный топот, дверь стремительно отворилась, и на шею ему прыгнула Лиза, с ходу начав что-то рассказывать, а заодно и упрекать, что пришёл так поздно.
— Одевайся быстрее, — сказал он, снимая с шеи её руки. — Пойдём гулять. Мы опаздываем. Нужно найти одного старичка.
— Какого ещё старичка? — удивилась девушка.
— Старого старичка. На Палашевском рынке торгует космическими кораблями.
На Луне нет СССР
На Пушкинской площади они были уже в половине одиннадцатого. Саша в нерешительности поглядел через улицу Горького, а затем на вывеску «Кафе Незабудка» на бывшем Большом Путинковском переулке, ныне проезде Скворцова-Степанова, а в его родном будущем вновь Большом Путинковском.
— Есть хочешь? — спросил он Лизу.
— А ты?
— Ужасно хочу, — признался Саша.
— Ну а что же ты не дал тебя накормить в общаге? «Спешим, спешим». Дедушка твой не уйдёт?
— По оперативной информации будет стоять до двух на посту.
В зале кафе было довольно людно, несмотря на утро, но свободные места всё же были. Они повесили одежду на вешалку у входа и прошли к пустому столику у окна с геометрически идеально, как по транспортиру, разложенными приборами и косыми конусами белых салфеток, водружёнными на тарелки.
«Странно. У нас люди как раз в первую очередь заняли бы столики у стекла, а не в глубине зала», — почему-то подумал Саша.
Они сели за стол, и он в который раз уже за последние два года с удовольствием погрузился в изучение блюд меню.
— Яичница с грецкими орехами… — он вопросительно посмотрел на Лизу. — Представляешь? Яичница с орехами!
— Ты как с Луны свалился, — улыбнулась девушка.
— Да… У нас на Луне думают, что в Советском Союзе питались… то есть питаются сосисками из газет и запивают чистым спиртом, выгнанным из опилок, поставляемых в цистернах по железной дороге напрямую с Колымы…
Они заказали по порции жаркого в горшочках и чайник чая с московскими кексами.
Пока несли еду, пара сидела молча, поскольку мужчина, пролистав до конца книжицу, начал, придирчиво насупившись, разглядывать названия ординарных коньяков. Саше ужасно хотелось заказать и выпить рюмочку, но при Лизе он стеснялся.
«Как мальчишка! — смеялся он над собой. — Всё боюсь, что она обо мне подумает. В солнечный морозный день и не выпить прекрасного коньяку! Мои современники много бы отдали за эти ещё и не самые лучшие из образцов советского пищепрома».
— А ещё на луне нет таких коньяков. Хоть и выпускают их в красивых фигурных бутылках с разноцветными этикетками. Никаким тамошним лунным Армениям и Грузиям такое и не снилось. Их коньяк, увешанный тридцатью звездами, в подмётки не годится этим трёхлеткам. А обвиняют они в этом лунную Россию. — Саша постучал согнутым пальцем в страничку меню.
— Что же это там за страна такая, раз все грызутся? — отсмеявшись, спросила Лиза.
— На Луне нет СССР, Лиз. На Луне ничего нет. Только деньги. Только одни лишь деньги. И тщеславие. Тоже, впрочем, покупаемое и продаваемое.
Девушка смотрела на своего молодого человека молча и с удивлением. Поняв, что он выглядит странно, Саша улыбнулся:
— А если бы ты попробовала наши лунные продукты, то решила бы, что жуёшь вату. Так что наслаждайся! — сказал он весело и пододвинул к себе ароматно дымящийся горшочек.
Мужчина ел с удовольствием, спешно. Девушка же, напротив, смотрела на жаркое без всякого аппетита.
— Что же у вас на Луне лучше? — поковыряв ложкой свою порцию, спросила Лиза.
— Лучше… Транспорт лучше. Можно легко и быстро добраться в любую точку Луны. Ну почти в любую. Связь лучше. Два человека могут легко пообщаться друг с другом или отправить фотографию в любую минуту, как бы далеко они ни находились друг от друга.
— Ну это же прекрасно. Люди общаются постоянно с тем, кто им нужен.
— Нет, Лиз. Люди в основном общаются с теми, кого не знают и кого и знать не хотят.
Доев, они быстро оделись и, выйдя на улицу, поспешили к переходу через улицу Горького. Саша уже пожалел, что решил зайти в кафе. И дед мог уйти раньше времени, и разговор с Лизой свернул куда-то не туда. Как-то разом испортилось настроение. Глупо, глупо.
Как всегда, всё исправила Лиза. Выбежав перед ним и остановив своими маленькими ладонями в больших рукавицах, уткнувшимися в грудь, она притянула его к себе и поцеловала.
— Ты мне рассказывай всегда всё. Всё, о чём думаешь, — оторвавшись от Саши сказала она. — А то я иногда не понимаю тебя. И того, что ты говоришь, тоже не понимаю. Всё ведь хорошо: мы рядом, мы в Москве, у нас так много всего впереди. Да?
Саша улыбнулся:
— Да.
— Ну и замечательно. Пойдём скорее. Вдруг дедушка твой замёрз и уже собрался к своей бабушке.
На Палашевский рынок они входили, лавируя между потоками людей, текущими навстречу. Закупившись продуктами, москвичи спешили домой, неся свёртки с мясом и салом, сметану или поделки кустарей. Зайдя наконец через арку на территорию рынка, Саша начал оглядываться по сторонам, чтобы сориентироваться и понять, где же здесь искать прилавок с космическими кораблями.
Многие продавцы, распродав товар, спешно собирались. Вот дородная баба обтирает ветошью намёрзшее на края бидона и громадный половник молоко. Вот другая, одетая в ватник и закутанная в пуховый платок, вытряхнув крошки костей, аккуратно складывает здоровенный отрез плотной ткани с жирными следами от распроданного мяса. Два старичка у прилавка, увешанного деревянными ложками, туесками и разными коробушками, весело разговаривают друг с другом, посмеиваясь с кашлем, дымя махоркой и щурясь слезящимися пьяными глазами.
Саша взял Лизу за руку и потянул вглубь рынка. Он боялся, что никакого деда с игрушками не найдёт.
