Тень империи (СИ) - Vells
— Ваша милость Григорий Александрович, — подбежал ко мне бородатый солдат, из моего отряда которого я и встретил в первый день по приезду в Ивановскую заставу. — Разрешите доложить?
Я повернулся на служивого, который прошёл со мной бои в Петербурге и тяжело выдохнув, кивнул солдату, вновь переводя взгляд на османского янычара, который судя по знакам отличия, был не выше сержанта.
— Мы насчитали девяносто солдат убитыми, — начал отчитываться об проделанной работе Василий. — Сорок пять тяжело ранены, свыше семидесяти человек имеют ранения средней и лёгкой степени. Остальные полностью боеспособны. Из офицерского состава кроме вас ваша милость, и Станислава Андреевича, в живых остался только Евгений Богданович, — скривился солдат при произношении имени унтер-офицера, который всё сражение провалялся в телах убитых солдат. В пятнадцатом отряде двое убитых и трое раненых, но раны не серьезные. Оружие держать могут.
— И того живой силы чуть больше девяносто штыков, — сплюнул Стас, на слова моего подчинённого. — Один взвод можно записывать на дорогу в небеса, а остальные не факт, что смогут сражаться. И что нам со всем этим делать? — Посмотрел он на меня.
— То и делать, — утёр я лицо, размазывая ещё больше копать и подсыхающую кровь по коже. — Тащить к переправе раненых нет смысла. Надо сформировать отряд, который выдвинуться с ранеными обратно в Ивановскую заставу и сообщит о случившемся. Так у солдат будет шанс выжить, а не дохнуть почём зря. А остальные продолжат путь.
— Я поеду. — Влез в разговор Евгений, смотря на нас вороватым взглядом. — Отрядом должен управлять офицер. Да и отчёт надо предоставить по форме.
Мы со Станиславом повернулись на дерганого унтер-офицера, который выгладил сейчас как хорёк, который, забравшись в курятник, встретил там собак вместо куриц.
И в это время в небе за лесом взлетел яркий сигнальный огонь.
— Что за дела? — Опешил Стас, смотря на световой сигнал.
— Это сигнал для Янычар, — протянул я, смотря, как угасают в небе огненные искры. — Всем приготовится! Занять оборону! — заорал я во всё горло, от чего Евгений вжал голову в плечи, и закрутил ей, словно ища укрытие. — Пятнадцатый отряд по коням!
Уже через пять минут мы были в полной боевой готовности, но ничего не происходило, а ещё через пару минут вдали раздались отголоски взрывов, а небо окрасилось клубами дыма.
— Малиновский острог, — потянул я, смотря на чёрный дым начинавший стелиться по небу. — Так сигнал был для выступления на острог.
— Григорий, там, что острог атаковали⁈ — Подбежал ко мне Стас.
— Скоро узнаем. Стас продолжайте подготовку к отступлению в Ивановскую заставу, а мы глянем одним глазком, что там, да как. — Натянул я поводья, и заорал своему конному отряду. — Выступаем!
Топот копыт и ржание коней сотрясло поле, а мы уже мчались вперёд, теперь уже точно напоминая кавалерийский отряд, а не его пешую пародию.
Обогнув лес, мы проскакали чуть больше пары километров, по полю увязая в грязи, а потом, поднявшись на небольшой холм, увидели как османский отряд, который был не меньше того, с кем мы встретились, практически разнёс укрепления вблизи переправы, штурмуя его. Но также неся потери от тех кто был в обороне, используя мощные родовые техники боя.
— Василий, — повернулся я на солдата, который был по мою правую руку. — Бери пятнадцать человек, и заходите с лева. Илья. — Повернул я голову уже влево. — Ты заходи справа. Выполнять!
Не прошло и минуты, как наш разделённый на три части конный отряд понёсся во весь опор в разные стороны.
Я с небольшой группой солдат мчался напрямую, и был сразу же замечен османскими воинами, которые поднимая крик, спешно перестраивали часть своих боевых построений.
Оставив позади холм, мы мчались во весь опор дальше, и когда нас с врагом разделяло чуть больше пятисот метров, я отпустил удела, и стал сотворять печати.
В уши уже отчётливо влетали крики османов, и в этот момент от меня понёсся огненный шквал, скрывая нас за завесой огня, а через пару мгновений прозвучали выстрелы ружей моих солдат, которые стреляя на полном скаку, резко меняли траекторию движения, уходя от лобовой атаки.
Сквозь бушующий огонь и ответные выстрелы врагов, мы влетели в первые ряды врага, рубя саблями всё, до чего могли дотянуться.
Стоило мне оказаться в толпе вражеских солдат, как я, выпрыгнув из седла, и сложив печати, сотряс землю, выводя всех, кто был рядом из равновесия, после чего очередной огненный вихрь накрыл всё в радиусе пяти метров.
Однако в противовес огню вражеские офицеры призвали водные потоки, которые туша моё пламя, сбивали с ног своих же солдат, протаскивая их по земле вслед за водным потоком.
И в этот момент с двух сторон ударили мои бойцы. Выстрелы ружей и ржание коней смешались в хаосе битвы, дезориентируя врага, а крики и стоны заставляли уши оглохнуть, дабы не слышать весь ужас происходящего.
И вновь я выискивал взглядом вражеских офицеров, дабы быстрее устранить тех, кто мог использовать родовые центры и творить смертельные техники боя.
Прорубая себе путь к очередному османскому офицеру, со стороны полуразрушенного острога ударили воздушные потоки ужасающей силы, которые пронесись по полю битвы, вспыхивали словно газ, воспламеняя вражеских солдат.
Испытывая жуткий жар и удушье, я продолжал рубить и колоть, не забывая подкреплять свои атаки родовыми техниками боя с саблей, которые хорошо себя зарекомендовали в Питерском бунте, от чего на землю то и дело падали вражеские тела, увязая в грязи.
А когда в бой вступили те, кто оборонялся в Малиновском остроге, враг дрогнул и пустился наутёк к переправе, став и вовсе лёгкой добычей для нас.
Только несколько офицеров, которые смогли добраться до лошадей и пустить их в галоп, смогли скрыться с поля боя, оставляя свыше сотни убитых солдат у разрушенного на половину острога.
Сплёвывая горькую от копоти слюну, выдыхая воздух с примесью пороха и палёной плоти, я смотрел как мои солдаты, выстроив дозорных на подступах к переправе, добивали тех, кто не мог даже подняться. Отряд понёс небольшие потери, враг был повержен, а переправа была вновь под нашим контролем.
— Унтер-офицер! — Раздался со стороны острога мощный бас.
Я отвел взгляд от переправы, и повернулся на голос высокого мужчины лет шестидесяти в военном кителе, который был порезан от ключицы до бока. На плечах пожилого военного красовались погоны генерал-лейтенанта, а форма была заляпана кровью.
— Отличная работа. — Хлопнул он меня массивной ладонью по плечу, окрашивая её кровью врагов, а я увидел, как из обнесённого разваленного на половину частокола Малиновского острога выходили военные, среди которых были не только мужчины.
Глава 3
Заградительный взвод
Бой отгремел, а я всё ещё стоял среди огромного количества мёртвых
