Агент по принуждению… Книга вторая. Часть первая (СИ) - Юрий Николаевич Москаленко
— Анна, мне скоро опять… придётся уехать. Я хочу, чтобы мы начали много зарабатывать сейчас — придерживаю её и пытаюсь закончить разговор.
— Зачем? Тебе что денег не хватает? — недовольно она.
— Боюсь, что и тебе их скоро хватать не будет. Наверное, скоро опять… большая война с Турцией будет. И кто и сколько тогда у тебя покупать будет? А налоги с войной царь явно не забудет поднять — хмыкаю я и легонько бью её по плотной попе.
А вот таких матюгов в её исполнении, я явно услышать не ожидал. Пришлось всё-таки прервать серьёзный разговор более приятным занятием.
Отдышавшись, мы обсуждаем все накопившиеся наши дела. Я, наконец, убедил её прикупить участок, на Подьяческой улице, около моего для строительства своего дома. Этот же дом, потом полностью переделать в мастерскую и магазин, а так же моя помощь в этом. А лучше продать. Не обошлось и без спора по разным вопросам. Продали ещё две куклы, а на шесть получили заказ из Москвы.
Как не удивительно, но Поляков принёс два рисунка гусар. На мой взгляд, мазня-мазнёй, но для девятнадцатого века неплохо. Тем более рисовал явно любитель. Дворяне часто увлекались разными хобби. Больше всего любили сочинять всякую чушь и даже соревновались в этом на приёмах.
Вот я и хотел забрать рисунки, но не тут-то было. Антонова вцепилась в них, еле отбил один. Да и тот, где гусар изображён почти сзади, ну в пол-оборота. Повешу в рамку под стекло. Будет исключив, да и стену хоть чем-то украшу.
— Так же я перепишу двух девчонок тебе в услужение. Но с условием, что ты их научишь шить и на машинке работать, считать и писать — подвожу итог довольно долгому разбору дел.
— Тебя, Елизавета Павловна Хрипкова, твоя соседка по поместью, видеть хочет. Я пошлю ей весточку? — обнимает меня лисичка.
— Это ещё зачем? — вот если Аня так пытается ласкаться, жди проблему.
— Хочет и она тоже что-нибудь организовать…этакое. Ну, чтобы деньги зарабатывать — и Антонова уставилась на меня. — Помоги, ты же можешь. Она моя подруга.
— Хорошо, я подумаю…но не обещаю — и целую Лису-Патрикеевну. Пусть привыкает, а то больно как ей кажется у меня все хорошо получается.
Утром с большой коробкой, в которой находилась кукла для Николая — 1, я оправился домой. В кукле меня только насмешило клеймо на пятке, которое выжиг, а потом залакировал Лука. Странное больно место они придумали. Необычное.
Не успел дома толком узнать, как выполняются мои распоряжения, ещё раз позавтракать и привести себя в порядок, как пожаловал ротмистр.
— Вы уж извините меня Дмитрий Иванович, но время не терпит. Мне надо прикупить оружие и срочно убыть на Кавказ. Но Сергей Павлович, настоятельно просил с вами посоветоваться — несколько сконфуженно, явно не привык просить, кавказец.
— Ну, давайте тогда начнём… советоваться… по порядку. С формы, в которой вы воюете — принёс я лист бумаги и ручку с чернилами.
В настоящий момент форма одежды военных представляла только одну цель — иметь грозный вид всего строя. Воинственный и красивый вид каждого воина, взятого в отдельности. Поэтому войска наряжали в предметы, крайне неудобные, и по большей части не только бесполезные во время войны, но даже и вредные; материалы для обмундирования по большей части были малоудовлетворительные. Головные уборы у большей части войск состояли из касок черной лакированной кожи, с двумя козырьками, подбородной чешуей, большим гербом и многими медными украшениями. Этот головной убор был настолько стеснителен, что в начале войны разрешено было в походе их бросить и ограничиться только фуражками, которые предназначались в обыкновенное время для домашнего обихода.
— Да поймите, Михаил, не чего если перейдём на ты? Вы на войну собрались или на парад в Петербург форсить. Там будете перед барышнями блистать эполетами. Грибоедова надеюсь, читали «Горе от ума». Это там было: кричали женщины ура и воздух чепчики бросали. А на Кавказе в вас куски свинца будут кидать разного веса и с разной скоростью — насмехаюсь над его несогласием с моим рисунком формы и цветом.
— А что вы скажете о черкесках, знаете такие? — Лорис-Меликов.
— В принципе они в ваших условиях там, где нет достать другого, лучший вариант. Но вы, как и многие забыли мудрость веков. Например, викинги воевали в разных широтах и разных странах. Что вы знаете о их одежде? — улыбаюсь ротмистру. — А если вам надо быстро упасть и стрелять лежа?
— Расскажите. И откуда вы это знаете? — просит и спрашивает Михаил.
— Откуда знаю не важно. Первое это должны быть нательные рубахи, которые постоянно меняются и стираются. Берите побольше. От их частоты зависит ваше здоровье. Вторая рубаха более длинная с разрезами по бокам — а дальше я уже фантазирую. — Локти обшиты толстой кожей, чтобы и не протирались и чтобы не промокали при лазанье. На суставы лучше сшить налокотники, а на колени — наколенники. На рукаве регулируемые манжеты. Всё это не броского цвета, лучше серого. Штаны вообще лучше использовать с кожаными вставками — рисую отдельно. — Ну и конечно, военный пояс. Но тут я вам даже покажу, какой я дарил своим людям.
Ротмистр далеко не совсем согласен и мне опять пришлось доказывать. Потом объяснять тактику построения и разведки. У меня конечно с этим тоже не очень, но куда как лучше, что есть сейчас. — Я бы вам, ещё и собак порекомендовал бы использовать.
— Да используем мы их, но в основном при охране поселений. Кормить приходится за свои деньги. А с собой водить, так это по штату не положено — несколько неуверенно произнёс он.
— Наплюйте вы на этот штат и распоряжения. Они там что, в Петербурге вас видят оттуда? Или лучше знают, чем вы, воюя на Кавказе? Тем более вы не в регулярных войсках служите. Лучше оставите в поселение пару солдат, но возьмите с собой пару собак и нормальное оружие.
— Какое? — удивляется он.
— А что, вы скажите на это? — приношу и показываю револьвер и кирасу.
Опять спорим.
— По-вашему выходит не война, а какая-то бойня — вздыхает он. Вот только я не пойму чем Михаил недоволен или разочарован в своих грезах.
— Чем больше населения, тем ожесточённее будут войны. Тем больше будут влиять на победу обученные войска и лучшее снаряжение, и их вооружение. Не захотите вводить вы, введут против вас — подвожу итог. — А сейчас извините, но мне надо по делам.
— Продайте и то и другое. Вы же сейчас воевать не собираетесь? Сколько вы хотите? — вдруг просит Лорис-Меликов.
— Приезжайте ко мне завтра, и мы потом все решим — устал я с ним. А ещё со священниками, чувствую, будут ещё те баталии.
Чёрт, увлёкся с этим Лорис-Меликовым и опоздал к Добрынину. Я подозревал, что тут в разговоре не столько моя помощь надо, сколько внести хаос в спор, чтобы не принять решение или принять, но совсем неожиданное для других. «Отбиться» Добрынин и сам может. А заодно узнать, чем ещё интересуется проверяющий и чем это лично ему это грозит. Ну а если я ещё и священников «нагружу», чтобы они его постоянно не доставали, то это вообще замечательно. Ну, что же попробуем его не разочаровать, ну и других заодно тоже.
— Здравствуйте господа. Здравствуйте святые отцы — поздоровался я, входя в кабинет к градоначальнику, где собралось довольно таки немало народу.
Глава 3
К церкви у меня отношение не однозначное. То, что бог есть, это точно. Даже я как-то поменялся разумом с Мальцевым. Как душа попадает в людей и куда уходит потом, вот в чём вопрос? И почему они у людей все разные? Наверное, только сам господь бог на это и ответит.
А вот я к самим церковникам я отношусь плохо. И на это есть ряд причин. Первая, это то, что они сами проповедуют и сами же и нарушают. Да ещё и как нарушают. Основные грехи — гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, лень и уныние. Вот и посмотрите вокруг на наших служителей церкви, какие упитанные рожи, на каких машинах ездят, какие одежды носят и как часто их меняют? А какие хотят и возводят огромные храмы. Неужели богу это всё нужно? Всё это справедливо хоть для девятнадцатого века, хоть для двадцать первого. Убранство храмов, оклады для икон, украшение для их одежд и регалий — сколько денег это стоит? А ведь всё это оторвано от народа и прямо влияет на его благосостояние.
Второе — это не патриотичность церковных служителей в самые трудные времена нашей истории. Например, как только пришли монголо-татары, так тут же церковники стали прославлять
