Канцлер Мальтийского ордена: Вежливые люди императора. Северный Сфинкс. К морю марш вперед! - Александр Петрович Харников
«Знаешь, папа, – говорила Дашка, – что мое, то мое. А все эти разноцветные татуировки с русалками на животах, попках и лопатках, кольца в ноздрях и бровях пусть носят те, кто хочет быть похожими на папуаску из племени ням-ням. А я не хочу, чтобы меня принимали за дикарку или засиженную арестантку».
Сегодняшняя же поездка стала настоящим праздником для Дашки. Дело в том, что мы с Димкой узнали от одной старушки, жившей в районе Лемболово, о том, что во время войны наш пикирующий бомбардировщик, подбитый финским истребителем, упал в Лемболовское озеро. Чтобы стало понятно, я поясню – есть у нас с Димоном одно общее увлечение – военная история, а точнее, история Великой Отечественной войны. Ну и, естественно, история боевой техники, на которой били фрицев наши предки.
Была у нас и заветная мечта – найти более-менее сохранившийся образец этой самой техники. Мы с уважением относились к поисковикам, которые каждый сезон поднимали из земли останки воинов Красной Армии, сложивших головы за нашу Родину. Но нам хотелось самим найти что-нибудь связанное с памятью о той войне, причем находка должна была быть такой, чтобы о ней заговорили. Если вы считаете меня и Димку тщеславными эгоистами, Бог вам судья. Но ведь мечта должна быть у каждого человека, не так ли?
Поэтому вполне понятно, что рассказ старушки, которая своими глазами видела падение нашей «пешки» в озеро, нас заинтересовал. В 1943 году Татьяна Ивановна была молоденькой санитаркой в медсанбате, и ей на всю жизнь запомнилось, как финский самолет с голубыми свастиками на крыльях подбил наш двухмоторный бомбардировщик, а выбросившийся с парашютом экипаж расстрелял в воздухе из пулеметов.
– Потом наши на лодке подплыли туда, где он упал, и нашли всех троих, – рассказывала Татьяна Ивановна, – только они уже были мертвые. А место, где все случилось, я хоть сейчас могу показать.
На своей машине я отвез ее на берег озера. Татьяна Ивановна почти сразу нашла место, где находился медсанбат, в котором она служила – теперь там высились трехэтажные дачные коттеджи, – а потом уверенно указала, куда именно упал самолет. Я обвел на карте район будущих поисков и прикинул, что это не так уж далеко от берега. Участок, где могла находиться «пешка», оказался сравнительно небольшим.
Сборы наши были недолги. Мы приготовили все нужное для погружения имущество: компрессор, акваланг, гидрокостюм, металлоискатели, надувную лодку, подвесной мотор к ней, палатку, спальные мешки, запас еды на неделю. Все это мы погрузили в мой четырехдверный грузовичок ЗИЛ «бычок» и уже собирались тронуться в путь, как вдруг Дашка, пронюхавшая о нашей поисковой экспедиции, прицепилась к нам как репей – возьмите и ее тоже!
Зная, что спорить с ней бесполезно, мы с Димкой, после недолгого совещания, решили, что она нам не помешает, скорее наоборот. Ведь с двумя водолазами шансы найти самолет возрастают вдвое. Так что в нашем багаже появились еще один акваланг и гидрокостюм.
Ну и до кучи пришлось взять с собой моего черного терьера по кличке Джексон. Если мы с Дашкой уедем вместе, то жена, у которой уже побаливали ноги и поясница, просто не справится со здоровенным псом, когда выведет его на прогулку. Собакевич был силы неимоверной и тянул поводок так, что даже я, крепкий мужик, едва его удерживал. Впрочем, Джексон мог нам пригодиться – ведь пока мы будем заниматься погружениями, он станет нашим сторожем. Зная его суровый нрав, можно было гарантировать, что ни один мазурик не сможет незаметно подобраться к нашему лагерю.
Мы решили выехать поутру, чтобы к обеду уже быть на месте. Но у Дашки вдруг неожиданно возникли какие-то проблемы с учебой – она была студенткой 5-го курса Финансово-экономического университета, – и мы смогли отправиться в путь только поздним вечером.
– Ничего страшного, папа, – жизнерадостно заявила Дашка, – приедем на место ночью, поставим палатки, разведем костер, я вам пожарю сосиски на вертеле, перекусим, а потом ляжем спать. Джексон будет охранять нас от диких зверей и диких людей. А поутру займемся делом…
Димка лишь вздохнул, но в спор со своей бывшей подопечной и любимицей вступать не стал. Он вообще не любил спорить с женщинами. Возможно, именно поэтому Димон и остался холостяком. Джексон же, поняв, что ему можно будет вдоволь поноситься на воле, завилял обрубком хвоста и от полноты чувств тявкнул…
Мы ехали по Литейному в сторону Финляндского. Там, у вокзала, нас должен был встретить один мой хороший знакомый, который пообещал передать мне хорошую карту с промерами глубин озера, на дне которого лежал наш бомбардировщик. Но до Финляндского вокзала мы так и не доехали…
Все произошло неожиданно. В глазах у меня потемнело, руль, словно живой, вывернулся из рук, и какая-то неведомая чудовищная сила швырнула мой грузовик в сторону. Он встал на дыбы, будто бык в техасском родео, а потом скатился в огромную черную воронку. Рядом со мной взвизгнула от неожиданности и испуга Дашка, жалобно заскулил Джексон, а сзади витиевато, как умеют только моряки, выругался Димон. Мотор моего «пепелаца» заглох, и на какое-то время я потерял сознание…
Когда я очнулся, то с удивлением обнаружил, что окружающий мир чудесным образом изменился. Во-первых, вместо ранней осени за окном грузовика стояла настоящая зима. Темень была полнейшая, словно в районе отключили электричество и все фонари и рекламные щиты разом потухли. Я не видел ни Литейного моста, ни набережной с гранитными парапетами и спусками, ни Финляндского вокзала. Но меня немного успокоило то, что рядом с нами стояло несколько машин, и одна из них, желтого цвета с надписью «реанимация», отсвечивала мигалкой. «Значит, – подумал я, – случись чего, есть кому оказать нам первую помощь. Но это если она потребуется».
Впрочем, ни мне, ни Дашке помощь не была нужна. Лишь Димон стукнулся лицом обо что-то в кабине, и у него из носа текла кровь. Но с такой травмой обращаться к врачу настоящему мужчине просто стыдно.
Я осторожно приоткрыл дверь. В лицо пахнуло морозным ветром.
– Эй, мужики! – крикнул я в темноту. – Есть кто-нибудь, кто объяснит, что здесь такое происходит?
– Сами ломаем голову, – отозвался кто-то. – Чертовщина какая-то…
Я захлопнул дверь кабины.
– В общем, так – сидим и ждем. Похоже, что произошло нечто странное, чему пока еще не нашли объяснение. Как только обстановка прояснится, будем решать, как нам выбираться из этой катавасии…
– Ой, папа, до чего
