Нерушимый-6 - Денис Ратманов
Все молчали и слушали его. Если опять что-то не заладится, включу «Лучшего в мире вратаря» и вытяну. Но поначалу воздержусь, вдруг сами справимся? Тем более что у нас теперь есть в арсенале блинкующий Микроб.
Не знаю как у кого, у меня настроение было приподнятым в предвкушение грядущей помолвки. Алые паруса уже были готовы и ждали своего часа — капитан заверил, что все будет на высшем уровне, он безумно хотел посмотреть на девушку, ради которой я это все затеял. Кольца куплены. Суд состоялся, и я больше не понадоблюсь ни как свидетель, ни как потерпевший. Жизнь и свобода! Осталось до завтра дотерпеть. И даже мысли не проскальзывало, что Лиза откажется стать моей женой.
— Мужики, время! — гаркнул Димидко. — Все — в поле.
— Красивое слово — «Целтниекс», — сказал Колесо, направляясь к выходу.
— По-моему, звучит, как лекарство, — не согласился Микроб.
— А на самом деле — «Строитель»! — блеснул эрудицией Погосян, но это мы и так знали.
Потому что вместе вышли из Второй лиги в Первую, провели две игры, манеру и тактику их мы тоже отлично помнили, как и их нападающих, да и кто на что способен. Но сейчас думалось, что раз обыграли их в прошлом году, то в этом — и подавно… разорвем. И это грозило серьезной недооценкой.
Короче, вопреки стараниям Сан Саныча, на поле выходили со смехом, по-доброму поглядывая на идущую параллельным курсом команду соперников. Крупные пацаны. Прибалтийские игроки всегда высокие, мощные, неуступчивые. И футбол у них типа английского — навесы, прострелы, удары головой. Ну а как еще играть при таком-то росте нападающих и защитников, приходящих на угловые? «Ми эстонские риба-а-к-и-и», — вспомнился анекдот из той жизни, где Союз распался, а прибалты разом разучились говорить по-русски.
Вместе с этим вспомнилось, как как-то романцевский «Спартак» против высоких и мощных соперников поставил юрких и быстрых невысоких нападающих. И выиграли! Не поднимали мяч, крутили по траве, играли квадратами и треугольниками — на третьего. Стенки, забегания, а самое главное — не стоять в схеме! Знаешь свое место — и хорошо. Но если видишь прореху, если можешь — нужно бежать! Чтобы растянуть оборону, создать численное преимущество и давить! То есть не давить в прямом смысле слова, этих верзил хрен продавишь, а обязательно с хитринкой. Например, пас в касание — очень помогает. Или внезапная пяточка. Но — внезапная! В лучших традициях Титова-Тихонова-Аленичева и моего персонального любимчика Кечинова. Вот бы нам таких… Эх…
Прежде чем встать на ворота, я окликнул Микроба, стараясь перекричать рев трибун:
— Федор!
Парень обернулся. Я продолжил:
— Дай пять! — Ладонь шлепнула о ладонь. — Помни, что я тебе говорил.
Микроб кивнул и потрусил прочь. Я посмотрел на соперников: здоровые лбы, улыбчивые, спокойные, много незнакомых молодых игроков. Ничего, у нас на их высоту есть своя мелкота. Сейчас мяч в ноги, голову вниз — и как сквозь кусты акации…
Прозвучал свисток. Время пошло. Замелькали спины защитников, закрывая обзор. Я напрягся, вытянул шею, следя за ситуацией на поле. Мяч летал туда-сюда, и приходилось перемещаться. Главное — не увлечься. Если начнешь не играть, а болеть, разинув рот и отвесив челюсть, засмотришься, могут и за шиворот навесить. Болеть надо вон, на трибунах. Сидел я там, когда ключицу сломал… Красиво. Но на поле интереснее.
Буквально на первых пяти минутах полузащитник противника сделал пас нападающему, а тот не стал прорываться к воротам, а с середины нашей половины поля как дал! Мяч полетел чуть выше и правее моей головы. Я отбил его на газон, поднял вторым касанием. Вот это сила удара — чуть руки не отсушил!
— Мужики, теснее с ними! — крикнул я защитникам. — Не давайте бить! Бросайтесь под мяч! Из пяти таких ударов один точно залетит!
— Да знаем! — рявкнул Колесо не оборачиваясь.
Наши защитники и так были в мыле, хоть игра только началась. Прав был Сан Саныч: легкой победы не будет. С такими танками игра — единоборство сплошное. Латыши просто продавливали, толкали плечо в плечо — и наши отлетали в сторону, если были не готовы. А если готовы и плечо выставляли заранее, латыши проваливались мягко в сторону, вот как сейчас. И защитник в сторону, и опять удар…
Я прыгнул в правый верхний угол.
— Мой!
Взял. Все-таки удары с дальней дистанции предсказуемы: моя бешеная реакция помогает среагировать, но все же вычислить траекторию полета будет получаться не всегда. Иногда так крутят, что хрен угадаешь.
Я постучал по мячу, помял его в руках, чтобы наши хоть немного отдышались. Нашел взглядом Микроба, который будто мысли мои прочел и рванул к воротам противника. А я замахнулся, словно собрался пасануть Бураку на другую сторону, а сам бросил Микробу.
Федор взял мяч, и к нему бросились сразу два полузащитника, зажали его. Он катнул мяч назад Лабичу, белорус передал его Жеке, тот рванул вперед, на миг их закрыли спинами, а в следующий момент Жека уже катился по траве, а здоровенный полузащитник разводил руками.
Неужели травма? Черт! Заменить-то его некем, Левашов так в команду и не вернулся. Наши набежали на судью, типа нарушение было, но тот развел руками: дескать ничего криминального, рабочие моменты. Колесо полез быковать на судью, но Матвеич и Думченко его оттащили.
Микроб, который тоже что-то доказывал и интенсивно жестикулировал, вернулся на свою позицию, сжал кулаки.
Злись, Федор, давай! Хорошенько разозлись и дай миру огня! А то опять игра на нашей половине поля, и это какой-то позор!
Жека, слава богу, поднялся, поковылял, подволакивая правую ногу, потрусил на позицию, чуть прихрамывая. Сможет нормально играть? Посмотрим.
Похоже, у Федора получилось пробудить внутренний огонь, он принял мяч на грудь, опустил, катнул чуть в сторону Лабичу, делая немыслимый рывок вперед, а Лабич не пожалел и в касание отдал пас обратно. И Микроб оказался вдруг перед защитником один на один. Федор не останавливаясь рванул влево — уперся шипами. Рванул вправо — уперся…
Это как хоккеисты рубят лёд, чтобы резко остановиться. Где-то я такое видел… Во! Марадона!
Надо будет Микробу новую кликуху…
А-а-а! Надо будет!
Он, как хоккеист, вбивая шипы в газон, раз свернул, два свернул, три… И прошел защитника! И не стал обыгрывать вратаря, а пыром — в мяч. И как в биллиарде — в лузу.
Взревели затаившие дыхание трибуны. Болелы повскакивали, флагами замахали, задудели. Завизжали девушки. Я прищурился, силясь разглядеть среди них Лизу — где уж там!
А Микроб раскинул руки в стороны и побежал, покачиваясь. Самолетик сделал.
— Марадона! — ору. — Давай еще!
Нашим сразу стало легче. Гол забит, времени еще много. Можно просто упереться и катать мяч туда-сюда, можно попытаться сделать красиво и неординарно. Конечно, главное — победа, но футбол — это не просто спорт. Это игра, а игра должна быть красивой.
На подъеме после забитого мяча наши побежали, побежали… Ну, блин… Все побежали, и первая же потеря мяча (а не Погосян ли там пытался пяткой сыграть, чтобы Микроба превзойти?), выдала глупейший обрез. Вся команда — впереди, а мяч позади них. И двое здоровяков понеслись на мои ворота. Давай-давай… Ну…
Вот же. Я дождался последнего момента, выкинулся на того, кто с мячом. Руки в стороны, ноги в приседе, ворота закрыты — ну, вдарь, вдарь прямо в меня!
А он не пожадничал. Он гладко так катнул соседу, а тот — сбоку и по земле… Черт! Не успел.
Тьфу! 1:1. Я обругал себя последними словами, нашел взглядом Димидко, закрывшего рукой лицо.
Вынув мяч из ворот, я передал его прибежавшему Думченко, пробурчав:
— А чего вы двоих отпустили? — И еще добавил, уже в спину: — Спокойнее, ребята! Спокойнее! Дышите глубже!
Ну ладно. Полтайма пролетело, а как будто вся игра опять с самого начала идет. Счет ровный. Они мощны и крепки. Мы — хитры и быстры.
Микроб сегодня просто все свои рекорды бил. Он оббегал противников, как стоячих. Он принимал и на грудь, и даже, кажется, на спину. Он у лицевой линии стучал, чеканил мяч. Раз, два, три –спиной оттирая защитника. И вот так, не опуская на газон, отправил мяч в штрафную через себя.
А там наши боролись. Опять красиво, но не то. Их защитники мощнее — не побороться, плечо в плечо не пойти. Стоило нашим ринуться вперед, и они тут же отпрыгивали, как от стенки.
