Совок-7 - Вадим Агарев
— Точно не помню, но полагаю, что в феврале или в марте, — задумался Саня, — Помню, что морозы тогда крепкие стояли. А данные той бабы обязательно есть! Надо по КИ в дежурке посмотреть. Помню, тот вызов через ноль два пришел. Я на следующие сутки утром заступал, вот и запомнил.
Мы еще поговорили полчаса, но больше ничего интересного вынуть из Сани Гостева мне не удалось. Распрощались мы с опером довольными друг другом. С собой я ему отдал банку с кофе. И пусть, неполную, но больно уж Саня на неё смотрел с нескрываемым интересом.
— Что делать думаешь? — Стас откинулся на спинку стула.
— Делать будешь ты! Бабу эту, что стёкла Витьку побила, установишь. Срок — завтра к вечеру! Понял?
Гриненко тяжко вздохнул, но спорить не стал.
— Хорошо, сделаю! — покорно пообещал он, — Если Тютюнник куда-нибудь запряжет, Боре поручу.
— А я сегодня его соседок поспрашиваю после работы. Если они живут вдвоём, то кошка в их семье не последним человеком была. Вряд ли у них после такого зверства на Барсукова обида прошла.
В очередной раз зазвенел телефон. Подняв трубку, я услышал знакомый голос.
— Здравствуй, Серёжа! — поприветствовала меня Шевцова, — Ты не забыл, что тебе должны мебель привезти? — не стала она тратить ни своё, ни моё время. — Завтра в первой половине дня привезут и в квартиру поднимут, а в выходные придет мастер и соберёт. Надо, чтобы завтра кто-то в квартире был и принял. Ты сможешь?
— Постараюсь отпроситься, — начал перебирать я доступные варианты, — Может, Лиза справится? Там же всё будет в упаковке, я правильно понимаю?
— Конечно, в упаковке, Серёжа, гарнитур же импортный! — воскликнула торговая фея, — Но всё же, будь любезен, сам поприсутствуй! Слишком дорогая покупка, чтобы на несовершеннолетнюю девочку такую ответственность нагружать!
— Хорошо, Светлана Сергеевна! Конечно же вы правы, как-нибудь договорюсь с начальством, чтобы отпустили! Спасибо вам!
— Пустое, Серёжа, тебе я всегда рада помочь и ты помни об этом! Скоро кухня со спальней придут, ты будь готов насчет денег! — голос Шевцовой немного изменился, когда она упомянула про деньги.
— Отлично, Светлана Сергеевна! — я искренне обрадовался, что наконец-то в пустующей квартире появится необходимая для жизни мебель, — Если нужно, я готов хоть завтра внести предоплату! Причем, в полном объёме.
На том конце провода повисла мхатовская пауза. Шевцова молчала, а я это молчание счел бестактным прерывать.
— Знаешь, Серёжа, наверное, ты прав! Будет лучше, если деньги будут у меня наготове, — после раздумий согласилась с моим предложением королева городского управления торговли. — Ты ведь готов доверить мне такую сумму?
— Какую? — улыбнувшись телефонной трубке, спросил я.
— Разве я не сказала? — смутилась женщина, — Нужно еще двенадцать тысяч, Сережа!
— Хорошо, Светлана Сергеевна, завтра я привезу вам всю сумму!
Попрощавшись с Шевцовой, повернулся к Стасу и подмигнул ему.
— Скоро на новоселье тебя приглашу! Если раньше тебя в свою квартиру заеду, — уже с
меньшей уверенностью добавил я.
— Так ты, что, тоже квартиру получил? — у Гриненко глаза полезли на лоб, — А я слушаю и понять не могу, какая на хрен мебель! — простодушно удивлялся друг.
— Ты бы поосторожнее изъяснялся! — одёрнул я опера, — Что значит, тоже? У тебя, что, ордер на вселение уже в кармане лежит? Не боишься сглазить?
Сбить с толку и отвлечь Стаса от своей мутной трёшки, оказалось делом несложным.
— Ладно, дружище, пойду Данилина тиранить, чтобы завтра меня отпустил до обеда, — без усилий состроил я унылую гримасу, — Не хочу Зуеву подставлять, и без того она со мной натерпелась!
Выпроводив Стаса и заперев в сейф бумаги, я направился на правёж. Который наверняка состоится, стоит мне только попросить Данилина легализовать моё отсутствия на полдня.
В приёмной шефа меня встретили все те же две особы. Капитальная женщина с повадками королевы и настырная охотница за моей свободой Тонечка.
— Здравствуйте, девушки! — приветливо поздоровался я, глядя в глаза античной женщины, — К шефу пустите? По сугубо личному вопросу?
— Да какие у тебя могут быть личные вопросы к Алексею Константиновичу? Презрительно фыркнула Антонина, видимо, затаившая кровную обиду. После того, как мы со Стасом не пристроились к ней в кильватер во время столовского бдения.
Не испытывая веселости перед посещением товарища майора, я решил поделиться острыми переживаниями с его клевреткой.
— Не хотел говорить раньше времени, но уж если тебе так не терпится, — я со значением замолк, взяв паузу, — Хочу просить твоей руки у товарища майора, Антонина! Ты не против?
— Н-н-не против! Я не против! — не совсем четко, но очень быстро ответила мне Тонечка.
— Ну я тогда зайду? — глядя в глаза эталону для воспроизводства и тиражирования античных богинь, я указал пальцем на дверь начальника.
— Иди, Корнеев! Иди! — кусая губы, позволила мне капитальная женщина.
В кабинет своего главного следственного руководителя я зашел, выражая почтение и соблюдая все ритуалы субординации, которые знал. Импортная мебель в эпоху развитого социализма, была намного дороже гордыни, офицерской чести и человеческого достоинства. По крайней мере, я пытался себе это внушить в данный момент.
— Разрешите, Алексей Константинович? — замер я, переступив порог.
— Ты не пугай меня, пожалуйста, Корнеев! — на удивление очень спокойно попросил меня майор, — Всякий раз, когда ты вот так заходишь и притворяешься хорошим человеком, мне потом приходится пить валидол и водку! Помногу, Корнеев! Ты скажи, что тебе надо и уходи, я тебя очень прошу!
— На завтра отпроситься у вас хотел, Алексей Константинович! — не веря в неожиданное счастье, выдал я своё пожелание, — С утра и до обеда. Бытовые проблемы у меня. Я потом отработаю, товарищ майор!
— Хорошо, Корнеев! — на лице Данилина выступил почти незаметный и, как мне показалось, нездоровый румянец, — Но при условии, что дело по «ликёрке» ты приостанавливать не будешь. И продлять тоже не будешь! Ты его, Корнеев, как и положено, раскроешь в предусмотренные законом два месяца! Всё! Свободен! Пошел вон отсюда! — вдруг резко привстал над столом товарищ майор и я не стал искушать судьбу.
— Ну, что?!! — я очнулся в приёмной от того, что меня сильно дёргала за руку Тонечка.
— Чего? — я вырвал из
