Звезды примут нас - Борис Борисович Батыршин
На душ, бритьё и прочие гигиенические процедуры ушло минут семь. Дима выбрался из санузла (часы на браслете уже попискивали, напоминая о скором брифинге), натянул станционный комбинезон с табличкой на правой стороне груди, на которой значилось его имя и личный номер. Выше таблички поблёскивал значок в виде крошечной серебряной кометы, залитой синей эмалью, и с золотой звёздочкой. «Знак Звездопроходца» — отличие, которого Дима был удостоен за действия при прошлогодней аварии на орбите. К комете прилагалась ещё медаль, но она хранилась вместе с документами в особом ящичке, а значок полагалось носить всё время, даже на рабочей одежде — увидев её, даже космонавты первого «гагаринского» отряда и астронавты легендарных лунных миссий «Аполлонов» почтительно кивали, признавая во владельце знака своего, равного.
Ну что, вроде, всё? Дима чмокнул жену в тёплый пробор и выбрался из каюты, прикидывая, успеет ли он по пути завернуть в столовую и прихватить с собой ватрушку с кофе.
Напиток разливал по высоким картонным, с пластиковыми крышками стаканчикам особый кофейный автомат — ещё одно американское нововведение, как объяснила Нина. На панели автомата были кнопки с помощью которых можно выбирать — чёрный кофе, со сливками, с сахаром или без, погорячее или наоборот, и даже покрепче или послабее. Поговаривали, что скоро установят и другие автоматы, которые будут выдавать чай, какао, горячий шоколад и даже куриный бульон.
С тех пор, как подобные устройства появились на станции, сотрудники приучились брать их утром с собой, торопясь на рабочее место, и теперь половина мусорных корзин любого неизменно оказывались забитыми смятыми стаканчиками из-под кофе и обёртками от булочек и бутербродов — их выдавал другой кухонный автомат. Начальство смотрело на подобные вольности без восторга, но терпело, хотя медики время от времени заводили разговор о том, что новинки сбивают строго рассчитанный график питания работников космоса и, следовательно, должны быть немедленно удалены, желательно, навсегда. Но автоматы пока держались — возможно, потому что на совещаниях, где звучали подобные предостережения, перед половиной участников стояли знакомые картонные стаканчики.
— Ну что, товарищи стажёры? — голос Папандопуло был весёлым. Дима, как и прочие присутствующие здесь прозвали его «Папандопуло» — за неизменно живой нрав и некоторое даже внешнее сходство с известным персонажем «Свадьбы в Малиновке». — Вас ждут великие дела, и пора уже выбираться из коротких штанишек!
Дима хмыкнул — что это за заявление? Стажировка закончилась давным-давно, почти год назад, и теперь они, все трое — полноправные сотрудники проекта с допуском к работе в космосе. Прежняя группа, которой как раз и руководил Папандопуло, давно расформирована, а здесь их собрали по поводу, который был Диме хорошо известен. Сегодня должно было прозвучать официальное приглашение принять участие в одной из самых поразительных космических миссий, предпринятых со времён посадки «Аполлона-11» на Луну.
Во время предварительной беседы, состоявшейся здесь же, на «Гагарине» полторы недели назад, Дима осведомился: с чего ему, по сути, новичку с довольно скромным опытом внеземной работы предложили такое назначение? Этот вопрос, и правда, не давал ему покоя: в самом деле, разве мало матёрых, летавших космонавтов, чьи имена известны всем, чтобы посылать в такую ответственную «командировку» вчерашнего студента, неоперившегося юнца, у которого всех заслуг — лишь то, что он однажды оказался в нужном месте в нужное время и ухитрился при этом не растеряться? На это Папандопуло, проводивший собеседование, объяснил (не скрывая своей знаменитой ухмылочки), что недооценка себя по мнению психологов Проекта — столь же тревожный признак, как и самолюбование; что бывший стажёр Дмитрий Ветров, обладает всеми навыками и знаниями, необходимыми в предстоящей миссии, а именно: является вакуум-сварщиком пятого разряда, имеет серьёзный опыт монтажных и швартовочных работ в открытом космосе. И к тому же, будучи дипломированным инженером-криогенщиком, до последней детали знаком со сверхпроводящим хозяйством «космического батута» и системы хранения и подачи сжиженных газов, необходимых для её эксплуатации. И всем этим ему, Дмитрию Ветрову, и предстоит заниматься на строительстве станции «Лагранж». Впрочем, если упомянутый Дмитрий Ветров имеет, что по этому поводу возразить…
И так далее, и так далее. Возражать Дима и в мыслях не имел, так что Папандопуло, закончив очередной длиннейший период, долженствующий внушить бывшему стажёру понимание возложенной на него ответственности, сделал пометку в списке. И вот теперь предстояла заключительная беседа, после которой состав миссии «Тесла-Лагранж» (так официально именовалась его «командировка») можно будет считать официально утверждённым.
Технические детали были Диме уже знакомы, хотя бы и в самых общих чертах — после собеседования Папандопуло выдал ему стопку бумаг и несколько мягких дисков для персонального компьютера, который бывший стажёр, а теперь кандидат в участники самого дальнего в истории и изучал последующие десять дней. Сейчас предстояло заново выслушать основные моменты намеченной программы, после чего он поставит подпись в соответствующем документе — и превратится из «кандидата» в полноправного члена экипажа уникального прыжкового корабля «Никола Тесла», который в этот самый момент готовился к запуску на мысе Канаверал. На орбиту корабль отправится по частям, поскольку его массивный корпус не проходит в смонтированные на поверхности Земли «батуты». На орбите эти части предстоит состыковать (в чём Дима тоже примет участие) и уже через «космический батут „Гагарина“», который чуть ли не вдвое превосходит размером земные, «Тесла» отправится к своей цели. Там он на время перестанет быть кораблём и превратится в часть строящейся станции «Лагранж», её центральным энергоблоком, главная задача которого — снабжать энергией «космический батут», который тоже ещё предстоит смонтировать. Впоследствии на «Лагранже» установят другой реактор, стационарный, аналогичный тому, который действует на «Гагарине». «Тесла» же отправиться обеспечивать энергией другие космические стройки, а их немало намечено на ближайшие годы — и везде нужны компактные, надёжные и, главное, достаточно мощные источники энергии…
— А я-то надеялась, что ты побудешь на «Гагарине» ещё хотя бы месяца три-четыре. — вздохнула Нина. — А у вас вон как всё быстро!
Дима пожал плечами. А что он, в самом деле, мог сказать? Повторить в десятый раз, что сроки запуска что «Эндевора», что «Николы Теслы» рассчитаны в соответствии с
