Ростов-папа. Часть 2 - Дмитрий Николаевич Дашко
— Эх, молодой ты, Паша, молодой и горячий! — сокрушённо произнёс я.
Он фыркнул.
— Можно подумать, ты меня старше!
— В какой-то степени — да, — тихо произнёс я.
Между нами была разница лет в пятьдесят, только сказать об этом ему я не мог. А если б и сказал, он всё равно бы не поверил.
Глава 3
Уже вечером Художников собрал нас у себя в кабинете. Настроение у ребят было откровенно паршивое: все понимали, что бандиты вошли в кураж и ограблением поезда не ограничатся. А значит, жди беды.
Хорошо, что на сей раз обошлось без трупов. Физически пострадал только один пассажир, который в момент налёта сидел в вагоне-ресторане. Он стал артачиться и его оглушили прикладом винтовки.
Врач осмотрел пострадавшего и сообщил, что серьёзного урона здоровью не нанесли, так что мужчина ещё сравнительно легко отделался.
— Что ж, товарищи, думаю, каждый из вас понимает: дело громкое, можно даже сказать всероссийского масштаба. И спуска нам теперь по нему не дадут. Со мной уже связывался товарищ Дзержинский, он приказал, чтобы я регулярно докладывал ему о ходе расследования. Паша… — позвал Художников.
— Да, товарищ Художников, — поднялся Рыженко.
— Да ты садись, в ногах правды нет.
Павел послушно опустился.
— Информация насчёт Рейки подтвердилась?
Рыженко кивнул.
— Да. Сразу несколько человек уверенно его опознали. Сомневаться не приходится — грабил Рейка.
Я успел прочитать в уголовном деле описание внешности бандита: «среднего роста, широк, плотен, лицо круглое, красное, моложавое (отталкивающего вида), растительности на лице нет, глаза презрительные, руки всегда в карманах». В миру Рейку звали Андреем Матвеевым, было ему чуть больше тридцати, но за его плечами висело обвинение нескольких десятках убийств и вооружённых налётов.
— Странно, — задумчиво произнёс Художников. — Ограбление было продумано до мелочей, проделано быстро, аккуратно и без трупов. На Рейку это не похоже. После него обычно крови по колено. Может, ошибка? Кто-то другой?
— Да Рейка это, товарищ начальник! — твёрдо заявил Паша. — А в остальном вы правы: для Рейки всё слишком мудрено, он на такие комбинации не способен.
— Есть соображения?
— Имеются, — кивнул Рыженко. — Всё указывает на то, что план придумал кто-то другой, и этот другой подтянул Рейку.
— Думаешь, было две банды?
— Скорее всего. На это указывает и тот факт, что налётчиков было около тридцати, а под Рейкой даже в лучшие времена столько не ходило. Так что на дело пошли сразу две шайки.
— Какие будут идеи, товарищи? Как станем искать Рейку? — повернулся Художников к остальным.
— Разрешите? — попросил слова оперативник с наголо стриженым черепом и широкоскулым лицом.
Мы с ним редко пересекались, и потому толком познакомиться не успели.
— Говорите, товарищ Реязов, — кивнул Художников.
— Есть информация, что бандиты могут собираться в столовой «Приятель».
— Это та, что на Первой Соборной?
— Она самая. Гадюшник первостатейный, немудрено, что нормальные люди её за версту обходят. Так вот, у меня в той столовой есть надёжный человечек. Есть план внедрить его в банду. Если не возражаете, начну над этим работать.
— А вы уверены в своём человеке? — прищурился Художников.
— Уверен. Мы вместе всю гражданскую прошли. Не подведёт.
— Хорошо. Даю добро на операцию. Если удастся нащупать ниточку к Рейке — считай, полдела сделано. Когда планируете приступать?
— Да хоть сегодня.
— Тогда можете отправляться к вашему человеку. Я вас больше не держу, товарищ Реязов.
— До свидания, товарищи. — Оперативник встал и направился к выходу.
У Художникова зазвонил телефон. Он поднял трубку и поднёс к уху.
— Начальник ДонОблУгро… Вас понял. Буду через полчаса.
Закончив разговор, Художников вздохнул.
— Совещание окончено, меня вызывают в обком.
Мы стали расходиться.
Возле дверей нашего кабинета стояла понурая Варвара.
— Меня ждёте? — вопросительно поднял бровь я.
— Да, товарищ Быстров.
— Зачем так официально? Можете звать меня Георгием…
Мы отошли в сторонку, чтобы нам никто не мешал.
— Слушаю вас, Варя.
— Товарищ… То есть Георгий, — поправилась она, — я пришла, чтобы вас предупредить.
— О чём?
— Я узнала, что вчера Навойтов приходил домой у Ивану Никитовичу, чтобы его убить.
— Было дело. Но у него ничего не вышло.
— Да, но только благодаря вам.
Я усмехнулся.
— Хочу вас предупредить: я решила признаться во всём Ивану Никитовичу, а там пусть решает, что со мной делать, — продолжила она. — Арест так арест. Я заслужила.
— Ты хорошо подумала?
— Всю ночь не спала… Надеюсь, вам из-за меня не достанется?
— Как пойдёт. Я ничего не сказал Художникову.
— Вы — настоящий мужчина, — всхлипнула она.
— Вот что, Варя… Давайте сделаем так: с Иваном Никитовичем у вас всё равно не получится поговорить сегодня: его вызвали в обком, он очень спешит, а когда вернётся — неизвестно. Давайте мы с утра подойдём к нему вдвоём. Думаю, вам так будет легче…
Она взволнованно кивнула, а потом коснулась моей щеки губами.
— Спасибо, Георгий. Вы такой хороший…
Я промолчал: сейчас она так походила на мою Дашу, которая осталась там, в прошлой жизни.
Рабочий день был законен, перед тем как пойти домой, я отправился в больницу, чтобы навестить раненых друзей.
Первым делом заскочил к Лёве.
Он уже вовсю разгуливал в коридоре, облачившись в больничную пижаму. Увидев меня, расцвёл:
— Жорка!
— Привет! — пожал ему руку я. — Как ты?
— Иду на поправку. Врачи говорят, что на следующей недели выпишут, так что ждите — скоро выйду на работу.
— Про Петю Михайлова слышал?
— Сказали уже… Что ж вы так неаккуратно?
— Ну извини, в следующий раз будем осторожней…
— Да ладно тебе, Жора! Я ж всё понимаю, на каждом шагу соломку не подложишь. Какие новости?
Я рассказал о вечернем визите Навойтова в квартиру Художникова.
— Ну вот, — расстроился Лёва. — А я до последнего думал, что ошибочка с ним у чекистов вышла, человек порвал с прошлым, решил начать жизнь с чистого листа, потому и не рассказал ничего про своё уголовное прошлое…
— Не ты один, — вспомнил я про Варю.
— Ага. У нас многие так считали. Всё-таки Навойтов много пользу на своём посту принёс:
