Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов - Вячеслав Васильевич Васильев
Роланд нащупал межреберье и одним движением вогнал иглу в сердце, впрыскивая бодрящий состав, пока брат Стратис своим нытьём не успел его отговорить. В тот же миг заместитель, лежавший до этого со смиренностью трупа, с жадностью вдохнул полной грудью и вскочил с места. Несколько мгновений он переводил ошалевший взгляд со служителей церкви на болтающийся шприц, торчащий из груди, пока не додумался выдернуть его из тела.
— Кто вы такие и что вы делаете в моём доме? — спросил он грозно.
— Спокойно! — Роланд поднял обе руки вверх. — Мы блюстители справедливости. Встретили вас внизу, когда проводили осмотр территории.
— А-а-а, — мужчина явно начал припоминать события последних секунд перед отключкой. — Так это ты меня того… парализатором?
— Этого требовала оперативная необходимость, — объяснил Роланд. — Вы были агрессивно настроены и явно не в себе.
— Знаешь, кто я такой? — спросил у него заместитель.
— Да.
— Тогда слушай меня внимательно, диакон, — сказал заместитель с угрозой в голосе. — Сейчас ты возьмёшь с собой твоего жирного дружка и отправишься на поиски той шлюшки, которую вы упустили. А когда вы поймаете её и приведёте ко мне, то я, так и быть, забуду об этом инциденте. Более того, я прослежу за тем, чтобы ты получил следующее назначение. А чтобы ты немедленно приступил к поискам, я перечислю на твой счёт кругленькую сумму за проделанную работу, когда всё утрясётся. В противном случае я сделаю так, что ты окажешься на вертеле завтра же! Ты меня понял?
Роланд на угрозу не обратил ни малейшего внимания. Ему случалось слышать слова и пострашнее. А вот брат Стратис чуть не обделался от страха, громко выпустив газы из своей объёмной задницы. Он мелко затрясся и побледнел. Его ноги подкосились и он плюхнулся на диван, протестующее скрипнувший под его весом.
— Я-то понял, — ответил диакон спокойно. — Только прежде мне нужно разобраться с обстоятельствами. Святой закон предписывает мне быть объективным в любой ситуации.
Мужчина смерил его оценивающим взглядом.
— Истинный служитель церкви? — он иронично усмехнулся, по-хозяйски рассаживаясь в роскошном кресле и наливая дорогой янтарный коньяк из пузатой бутылки. — Можешь быть спокоен на этот счёт. Ты сделаешь правое дело и твоя вера не пострадает, — он одним глотком опустошил содержимое хрустального бокала.
— И всё же, — настоял на своём диакон, — я хотел бы разобраться.
Мужчина помолчал, сходил за вторым бокалом и налил в оба. Протянул один Роланду.
— Хорошо, — согласился заместитель. — Но ты мне должен пообещать, что выполнишь наш уговор. Если не успеешь за оставшееся время, считай, что ты сам виноват.
— Идёт, — ответил диакон. — Я согласен.
— Вы что?! — тут же встрял в разговор напарник. — Это верный путь на аутодафе!
— Заткнись! — бросил ему через плечо Роланд.
За все года, проведённые на службе святой церкви, диакон насмотрелся на многое. Научился пятой точкой чувствовать ситуацию. И сейчас она, пятая точка, подсказывала ему, что дело того стоит. Мужчина, сидящий напротив, ведёт себя вполне уверенно, не суетится и не прячет взгляд. Значит, уверен в себе и законности своих действий. С ним стоило заключить договор. Тем более, что положительный исход дела приближал его на один шаг к мечте. Чаяния брата Стратиса он в расчёт не брал. Это жестокий мир. И каждый выживает в нём, как может.
— Тогда слушай, — заговорил мужчина. — Я познакомился с Ритой два дня назад. Она красивая девушка, — он сделал ударение на последнем слове. — Но, вместе с её достоинствами, очень гордая и, как оказалось, чересчур строптивая. Два дня я обхаживал её. Водил по ресторанам, в которые её не пустили бы за всю её жизнь. Катал на яхте и знакомил с друзьями, — он отхлебнул и усмехнулся. — Но, когда пришло время отдавать вложенные средства, она заупрямилась и врезала мне по лицу.
Мужчина потёр лиловый синяк.
— Хороший удар, — заметил Роланд.
— Да, — согласился заместитель. — Я рассвирепел, прижал её к стене и содрал с неё трусики, желая взять своё по праву. Но эта гадина саданула мне коленом между ног и удрала. Вот и вся история, которую вам необходимо знать.
Он отхлебнул ещё.
— Я желаю, чтобы к рассвету она лежала на вот этом диване. Обнажённая и готовая на всё, — он плотоядно улыбнулся.
— Вряд ли она согласится сделать так, как вы хотите, — сказал Роланд. — Тем более такое поведение церковь не приемлет.
— Я же говорил, чтобы ты не волновался? — напомнил мужчина.
Господин Юмасаки встал с места и подошёл к столу. Выдвинул один из ящиков и достал бумагу с гербовой голографической печатью святой церкви.
— Эту бумагу я прикупил на всякий случай у верховного епископа Корнелиуса, когда приезжал к нему погостить. Вот его подпись, — он показал Роланду пальцем на знакомые закорючки. — Взял оптом. На всякий случай, так сказать. Теперь я требую, чтобы согласно договору, вы выполнили свою работу. Тем более, что я плачу сверху.
Роланд поглядел на документ. На нём золотым тиснением был написан незамысловатый текст, известный каждому представителю не только святой церкви свидетелей второго пришествия, но и каждому гражданину великой империи Иисуса Христа. Такой бумажечкой желал обладать каждый. Поскольку именно она могла спасти тело преступившего закон от неминуемого наказания. В ней было написано следующее:
«Предъявитель сего документа сделал то, что сделал. Во славу церкви и империи. Он освобождается от преследования со стороны закона. Ему отпускаются все грехи, связанные с инцидентом. Во имя праведного господа Бога нашего Иисуса Христа.»
Это была тройная индульгенция за подписью вышеназванного епископа. Самая дорогая из всех, что могла предложить церковь законопослушным гражданам империи. Своеобразный договор между церковью и гражданином, по которому, за очень большие деньги, гражданину разрешалось совершить один из грехов, карающихся кремацией. А эта бумага предоставляла троекратное нарушение. Тем более голографических отметок об её прежнем предоставлении органам соблюдения справедливости не было.
Роланд возликовал. Он знал! Знал, что дело стоящее. Оставалась самая малость. Нужно было изловить девку и доставить просителю. Это был джекпот. Тот самый, который дожидался его всю жизнь.
— Ясно, — заключил он. — Это я возьму с собой. Извините за причинённые неудобства, господин Юмасаки.
В ответ заместитель повелительным жестом отправил его прочь. Диакон сложил документ и спрятал в нагрудный клапан. Поставил нетронутый бокал на столик и быстро встал.
— Поднимайся, брат Стратис. У нас много дел, — сказал он вспотевшему от переживаний напарнику.
Лифт быстро доставил двух служителей церкви в холл, где их уже ожидал услужливый администратор. Роланд сбросил более чёткое фото на санктиком.
— Мне нужна биометрика ночной гостьи господина Юмасаки, — потребовал диакон.
— Непременно, — широко улыбнулся администратор,
