Империя. Лязг грядущего - Владимир Викторович Бабкин

Помолчав, уточняю:

— Когда вы ожидаете начало схваток?

— Минимум дней через пять, Государь. Не раньше.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 1 февраля 1921 года.

— Значит, никаких признаков нет и поводов для беспокойства вы не видите?

Главы моих спецслужб нерешительно переглянулись. Наконец, генерал Васильев поднялся с места:

— В настоящее время мы не располагаем сведениями, о готовящихся покушениях на Священные Особы Ваших Императорских Величеств.

Хмуро смотрю на него.

— Ищите. Лучше ищите. И не забывайте о судьбе вашего предшественника, генерала Скалона. Он меня тоже тогда 1917-м уверял, что все под контролем, а погибли сотни людей, включая мою Августейшую мать, членов Императорской Фамилии, главу правительства и прочих высокопоставленных лиц

Генерал явно сглотнул. Если Император уж вспомнил о том взрыве на Красной площади, то значит, дело плохо. Явно Государь располагает какими-то сведениями, которых у него, Васильева, нет. А это очень чревато. В том числе и Высочайшим неудовольствием. Мягко говоря.

— Так точно, Государь! Утроим все силы!

Перевожу отеческий взгляд на генерала Курлова. Тот вскакивает, и, оправив мундир, склоняет голову:

— Так точно, Ваше Всевеличие! Утроим!

Посверлив командующего Отдельного Корпуса жандармов, киваю:

— Вы свободны, господа генералы. Займитесь делом.

Те откозыряли и покинули мой кабинет.

Обращаюсь к застывшему по стойке смирно шефу Службы Безопасности Высочайшего Двора генералу Климовичу:

— Вот что, Евгений Константинович. Сведения, полученные мной, туманны, но угрозу я чувствую. Я уже пережил столько покушений, что начинаю дуть на воздух.

— Понимаю, Государь.

— Все запланированные на эту неделю мои появления на публике будут отменены. Посему, можете сворачивать свои мероприятия по обеспечению безопасности там, и возвращать своих спецов на обеспечение безопасности дворца. В ближайшую неделю на территорию не пропускать никого, кроме тех, в ком есть самая острая потребность, тем более близко не подпускать никого нового. Все назначенные аудиенции я просмотрю сам, но присмотритесь к спискам лиц сопровождения, всех этих помощников, консультантов и прочих экспертов. Естественно, никто из них не должен пронести во дворец оружие или взрывчатку.

Климович кивнул.

— Сделаем, Государь.

— Далее. Перекрыть проезд вдоль дворца со стороны набережной и со стороны стен парка. Нанесите визит на крейсер «Аврора». Формально для согласования усиления мер безопасности и обеспечения невозможности приблизиться ко дворцу со стороны Босфора. Заодно оглядитесь там на крейсере. У меня нет оснований никого ни в чем подозревать, постарайтесь быть предельно корректным.

Генерал бросил взгляд в окно, где буквально в паре сотен метров от нас стоял на якоре трехтрубный крейсер.

— Понимаю.

— Если вопросов нет, вы свободны.

Климович козырнул и откланялся. Заглянул мой камердинер Евстафий Елизаров с кофейником на подносе.

— Государь, ваш кофе.

Он поставил передо мной поднос, где нашлись в том числе и бутерброды, и вполголоса доложил:

— Государь, все команды отданы, мои люди заряжены. Предварительно ничего настораживающего в настроениях в Городе не выявлено. Но мы работаем.

Киваю.

— Благодарю, Евстафий. Держи руку на пульсе.

Мой шеф личной тайной разведки склонил голову, и исчез за дверью.

Отпив из чашки, задумчиво гляжу куда-то туда, в пространство за окном. Холодная в этом году зима. И в Ромее холодная, и, в особенности, в России. Очень мало выпало снега, да и осень не радовала крестьян обильными дождями. Август прошлого года уже показал ощутимое падение урожайности в половине Европейской части России, а осень лишь усугубила ситуацию.

Что ж, Откровения сбываются. То ли ещё будет…

Разумеется, я Маше не рассказал о приснившемся мне сне. Но уже с утра принялся энергично принимать мер по усилению безопасности. Да, я отдавал себе отчет в том, что это всего лишь дурацкий кошмар, но он был настолько пугающе реален, что игнорировать его я не мог. Само моё попаданство сюда из 2015-го было необъяснимым чудом само по себе, да и после этого случались ситуации, когда я, будучи настороже, умудрялся избежать катастрофы, а иногда и гибели. Так что, как говорится, береженного Бог бережет. Благо ни перед кем в своих действиях или повелениях я отчет был держать не должен.

И не собирался.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ОРАНЖЕРЕЯ. 1 февраля 1921 года.

Маша уютно расположилась на какой-то тахте, обложившись подушками и прочими подушечками, а самая главная её ценность была устроена с максимальным удобством. Императрица что-то с интересом читала, привычно держа правую руку на животе.

Вокруг порхали и пели птицы, журчали ручьи, фонтаны и искусственные мини-водопады, колыхались листьями экзотические деревья.

Целую её губы.

— Что читаешь, любовь моя?

Жена, не поднимая глаз от книги, ответила спокойно:

— «Мертвые души».

— А… а, почему именно это?

Маша пожала плечами.

— Хотя бы потому, что я, к стыду своему, не всё читала из господина Гоголя.

Я кашлянул и поинтересовался:

— И как?

— Господин Гоголь, как всегда — на высоте. Очень вкусный русский язык. Книга тоже хороша. Чичиков. Манилов. Ноздрев. Собакевич. Коробочка. Плюшкин — все раскрыты максимально колоритно. И читается очень легко.

Не зная, что сказать, усаживаюсь на диван напротив, но жена просит:

— Миша, присядь рядом со мной.

И вот мы уже сидим вместе, она положила голову мне на плечо и вздохнула:

— Знаешь, Миша, что-то мне грустно. Какое-то томление в душе. Словно я в поезде, который вот-вот увезёт меня из родных мест, страница моей жизни перевернется и всё, что дорого сердцу, останется там, на привычной платформе…

Тут звук над головой привлек мой слух. Спрашиваю настороженно:

— Это что, кукушка?

Маша кивнула.

— Но… гм… кхе-кхе… откуда она здесь?

— Привезли с новой партией птиц.

Кукушка прокуковала несколько раз, резко замолчала и лишь хлопанье крыльев указывало сторону, куда она упорхнула.

— Кхе-кхе…

Я перевел дыхание.

— В общем так, любимая. У меня сейчас большое совещание, но после этого я вернусь к тебе, и мы проведем вечер вместе.

Маша с интересом спросила:

— Споёшь мне?

Киваю.

— Столько, сколько захочешь.

Улыбка.

— Ну, тогда иди на своё совещание, мой любимый стратег.

Уже в дверях, она меня окликнула.

— Миша.

Оборачиваюсь.

— Да, солнышко?

Маша серьезно смотрела мне в глаза:

— Миша, всегда знай, я люблю тебя…

У меня было тяжело и тревожно на душе, когда я закрывал дверь между нами …

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 1 февраля 1921 года.

Мы заседали уже третий час, да так интенсивно, что у многих из присутствующих уши в трубочку сворачивались от острого желания курить, а поскольку дымить у себя в кабинете я не дозволял, то вот уже второй раз пришлось объявлять перерыв на четверть часа. Убедившись, что никаких новостей касаемо Маши не поступило, я распорядился насчет кофе, и, по своему обыкновению, стоял у окна глядя на Босфор.

По Проливу шёл оживленный трафик, что