Тринадцатый апостол. Том II (СИ) - Вязовский Алексей

То есть мерзавец еще и Юлием вознамерился стать, чтобы править потом Римом подобно Цезарю и Августу! Нет, было бы даже интересно посмотреть на рожи сенаторов, когда они поняли бы, как ловко их обвели вокруг пальца! Но только цена у такого занимательного зрелища слишком велика — его, Тиберия, смерть. Так что обойдемся пока…

Возвращаясь мыслями к Марку Луцию, принцепс нервно постучал по столешнице кончиками пальцев.

— Что же ты задумал, внук Агриппы…?

При всей своей лютой ненависти к матери, Тиберий не мог ей отказать в удивительном, просто каком-то зверином чутье на потенциальных врагов. И если даже Ливия не видела никакой опасности в этом Марке, значит ее не было. Потому что за ним никто не стоял. Дед — Павел Эмилий Лепид давно мертв, мать — Эмилия сидит в своей Испании и носа в Рим не кажет, из родственников по отцу в живых осталась только тетка Агриппина со своим дерзким выводком. Но ей и дела не было до племянника — у нее своих три сына. Вот вдова Германика со старшими сыновьями — те действительно представляли большую опасность. Но Сеяну их удалось убрать, и теперь Агриппина с Нероном в ссылке, а Друз в тюрьме по обвинению в измене.

А Марк… его просто никто не принимал в расчет. Ну, служит рядовой легионер где-то на краю Ойкумены. Настоящий свой род скрывает, язык за зубами держит, речей крамольных не ведет даже по пьяни, с матерью переписывается крайне редко. Чем он может быть опасен? Да, ничем. И вот поди ж ты…

Император снова потянулся за донесением из Кесарии и пробежался по нему взглядом…

Личный астролог Фрасилл давно предсказал Тиберию появление в Палестине Мессии, и даже угадал со смертью его от рук римских солдат. Но после появления на небе кометы чародей переполошился и снова погрузился в свои расчеты. Проверял и перепроверял их несколько раз, затем уверенно заявил, что для Тиберия это хорошее предзнаменование и угрозы оно лично ему не несёт.

А потом посыпались донесения из Иудеи. Отписались все: и префект Понтий Пилат, и легат Аппий Марон, и фрументарий Гай Тиллиус. Ну, и еще несколько мелких агентов, которые негласно присматривали за префектом и легатом. Все единодушно сообщали о Мессии, чудо воскрешение которого и вознесение на небо, наблюдала огромная толпа людей. Доносили также об участии нескольких жрецов Храма в заговоре Сеяна.

Раскрытие заговора было несколько преждевременно и нарушало планы Тиберия, но в целом Понтий Пилат порядок в Иерусалиме навел: бунт быстро подавил, золото, предназначенное Сеяну, конфисковал, изменников покарал, Синедрион сменил. И во всех этих событиях успел лично поучаствовать Марк Луций Юлий, о чем отдельно было упомянуто в каждом из донесений. Дальше сведения расходились, но в каждом речь шла о том, что Марк стал как бы главным жрецом нового бога, которому начали поклоняться и иудеи, и греки, и римляне. Неожиданно…

Самый подробный отчет о новой религии прислал Гай Тиллиус. Уверял, что воскресший Мессия есть истинный сын единого Бога, и его учение может принести много пользы для Рима, ибо оно признает, что власть римского императора дана свыше, и долг каждого в империи — быть верным клятве, принесенной принцепсу и Риму. Остальные заветы Иисуса тоже мудры и справедливы, поэтому многие римские легионеры с радостью приняли новую веру, особенно те из них, кто сам лично видел воскрешение Мессии и почувствовал на себе его благодать.

Внезапно Тиберию пришла на ум мысль, что главный жрец новой религии из рода Юлиев — это возможно, не так уж и плохо… Это, пожалуй, даже хорошо. Сколько новых богов появилось в римском пантеоне за последние годы? Пусть будет еще один… Лишь бы Марк Луций не нарушал больше его планов, не лез в политику, и вообще, не путался под ногами. Но встретиться с ним здесь на Капри, и посмотреть на него, нужно обязательно. Без этого в Рим его даже пускать нельзя. Сеян тут же найдет повод, чтобы разделаться с ненужным свидетелем.

Понтий Пилат докладывает о том, что они выдвигаются в Кесарию, а потом отправятся в Александрию? Прекрасно… вот пусть и подождет там дальнейших указаний. А пока надо хорошенько обдумать, куда деть иудейское золото, глупо было бы отправить его прямо в руки к Сеяну…

Пока Сенека болтает с Филоном, а раб терпеливо ждет в стороне, когда они наговорятся, Матфей отводит меня в сторону

— Марк, мне сегодня ночью сон вещий приснился…

Апостол показал глазами ввысь. В Александрийской библиотеке в потолке сделаны световые шахты — оттого яркие солнечные лучи собирались кругами по всему залу.

— Понял — кивнул я ему, сообразив откуда было послание

— Берегись, Марк! — взволнованно произнес Матфей — Сенека сказал, что ты собрался в Мемфис? Там не просто древний храм Сета. Там собираются дьяволопоклонники! Сет — это змей — искуситель из Торы, вернее один из его обликов.

— А можно как-то яснее…? — я потер лоб, прислушиваясь к Слову внутри. Оно мне явно что-то "говорило", но я не мог понять, что именно. Похоже, сейчас апостол был более "тонко" настроен на связь с божественными силами, чем я.

— Жрецы Сета хотят провести древний ритуал и призвать его в наш мир, но откроют дверь лишь для Сатаны — тяжело вздохнул Матфей — Христос запер его в аду, только из каждой тюрьмы можно бежать. Умоляю, не допусти этого, Примас!

Дьяволопоклонники…? Сатана?! Скорее уж Люцифер. Боюсь, Матфей тоже не до конца понимает, о чем сейчас говорит. Уж я-то сталкивался с этим Вселенским Злом лицом к лицу, и никогда мне теперь не забыть его жутких бездонных глаз, залитых тьмой. И у меня к этой твари свой счет — за нашу разрушенную жизнь с Викой…

—…Ну, что, Марк, пойдем к Аристарху?

Сенека наконец-то вспомнил, зачем мы сюда пришли, и оторвался от занимательной беседы о знакомых с Филоном Александрийским. Но от философа нам отделаться не удалось

— Луций, ты же не против, если я пойду с вами? Поприветствую уважаемого Аристарха, а заодно узнаю новости из Иудеи, так сказать из первых рук — хитро посмотрел он в нашу с Матфеем сторону.

Все перевели взгляд на меня, словно окончательное решение было лишь за мной одним. Но как по мне, так присутствие Филона, пожалуй, только сыграет нам с Матфеем на руку. Чем больше ученых мужей узнают о привезенных нами свитках, и чем скорее произойдет это — тем лучше. Да, и очень хотелось мне продолжить знакомство с этим замечательным ученым. Поэтому я лишь пожал плечами:

— Почему бы и нет?

— Тогда поспешим — Сенека делает приглашающий жест. Раб услужливо сгибается в поклоне.

А дальше нас ведут через анфиладу просторных залов, заполненных посетителями, прилежными библиотечными рабами и бесконечными шкафами со свитками. По словам Луция, каждый из залов библиотеки посвящен отдельной музе и соответственно, разным отраслям знаний. Как местные библиотекари разбираются во всех этих свитках и в море информации на них, да еще без картотек и классификаторов — это одним лишь музам и известно. Но как-то справляются, безошибочно находя нужные свитки на бесчисленных полках.

Наконец, мы сворачиваем в узкий и явно служебный коридор. Раб распахивает перед нами высокие резные двери какого-то помещения и с поклоном приглашает войти.

— О, Луций… Филон…! Как приятно, что вы решили навестить меня!

Навстречу нам с удобного ложа — лектуса поднимается седой старик в длинном хитоне из отбеленного льна, небрежно перехваченном в талии витым шнуром. Судя по письменным принадлежностям и свиткам на низком столике, расположенном тут же, рядом с окном и лектусом, Аристарх предпочитает работает не сидя за столом, а полулёжа. Что ж… в его почтенном возрасте это вполне понятно. В Риме сейчас люди и помоложе его готовы проводить на лектусе весь свой день. Хотя когда-то римляне гневно порицали за это и греков, и этрусков. Но времена меняются, расслабленный стиль жизни вошел в моду и в Риме.

Раб тут же помогает старцу накинуть поверх хитона легкий гематий и закрепить его на плече фибулой — в одном хитоне встречать гостей у греков вроде как не принято, хоть и жарко на улице. Впрочем, в рабочем кабинете главного библиотекаря царит прохлада, поскольку его окна выходят на северо-восток, и они с красивым видом на гавань.