Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён

– Них#я себе, – рефреном самому себе выдал Нагано. – Он что, вообще ё#нулся?! А Сумоист куда смотрел?!

– Такуми к тому времени рядом с ней лежал, примерно как ты сейчас. Его белобрысый первым вырубил. – дисциплинировано доложила ближняя одноклассница. – Манна именно из-за этого Асаде в морду вцепиться и хотела. Она только ногтями ему в глаза ткнула – а он под рукой её проскользнул и да-дах! Под ту руку ей врезал.

– Не знаю, что теперь и сказать. Честно вам в этом признаюсь, – после полуминутной паузы выдал Сэй. – Понятно, что с завтрашнего дня с Тормоза реванш требую раз в сутки, по полной; и жизни ему не дам. Но сейчас даже не знаю, о чём вообще говорить. Неожиданно вышло, да… А Сумоиста он за что?

– Тот ему сказал, что Тормоз до выпуска не доживёт, – выдала ближняя, переглянувшись с остальными и явно пообщавшись взглядами.

– Так, любимые мои хризантемы, – чуть напрягся Нагано. – Чего вы тут гляделки затеяли? Что вы мне ещё не сказали? И попутно: а с чего это Сумоист с Тормозом зарубились? Они ж вроде вообще никогда не общались? Да и я Сибасаки не самый близкий друг, чтоб он меня защищал?

– Вот как раз тебя и защищал, – словно решившись, призналась первая. – Асада, когда тебя вырубил, деньги за аренду зала тебе на живот бросил. Дескать, вдруг смотритель придёт – а ты без сознания валяешься. Вот вроде как пусть деньги лежат, чтоб не заставлять ждать хорошего человека.

– Бля-я-я-я… Во-от же пи-и-и-и-ид#р… – нараспев протянул каратек, прижимая ладони к вискам. – Это мне ему теперь ещё завтра утром с поклоном деньги отдавать?! Вроде как с благодарностью?! Вот же тварь… Да он что, не понимает, что ему не жить после этого?! Не всегда же ему будет так везти, как сегодня! – кажется, известие о деньгах доставило Сэю больше хлопот, чем предыдущий проигрыш.

– Именно это Сумоист ввиду и имел. А Асада, похоже, как раз искренне не понимает, – не сговариваясь, подтвердили все три девочки. – Ну либо очень убедительно вид делает. Потому что, во-первых, Сумоист-то ладно… Но Белобрысый же на Ямаути руку поднял. Такуми ему этого ни в жизнь не простит. Ударили его женщину, когда он был без сознания… Во-вторых: сейчас и по Академии, и по соседним заведениям пойдёт слух: белобрысый гайдзин, никогда ничем не занимавшийся, демонстративно снимает концентратор и за сорок две секунды разделывается под ноль с первым даном по Годзю. Там не только Сумоист в очередь выстроится, его на прочность проверять…

– А что, я всего сорок две секунды провоевал? – опять тяжело вздохнул Сэй. – М-да. Печально.

Сидевшие рядом девочки красноречиво молчали.

– Слушайте, так если я на сегодня свободен, вас что, поставили меня сопровождать? – с запозданием дошло до парня.

– Угу, – покивали девочки. – Сказано проводить тебя до дома, ухаживать за тобой до прихода твоих родителей.

– М-м-м, может, вчетвером в онсен? – мгновенно загорелся идеей каратек. – Если плату за аренду зала выдал Тормоз, то я сегодня при деньгах.

– Решил ему не отдавать? – мгновенно сообразила средняя.

– Не то чтобы не отдавать. Просто не буду я ему кланяться, – потупив взгляд, нахмурился Нагано. – Если он сам подойдёт и напомнит – отдам вообще без вопросов. Но – молча, и если он сам ко мне первый подойдёт и попросит.

– Он не подойдёт, – уверенно покачала головой дальняя. – Я видела его глаза. Он не подойдёт и никогда не напомнит.

– Ну, значит, деньги у нас на сегодня есть, – невесело усмехнулся Сэй. – Дамы, так как насчёт онсена? Утешить несправедливо поверженного героя?!

– Тебе запретили сауны, хамамы, спа, онсены и всё прочее из этого списка, – словно стесняясь, сказала ближняя, опять переглянувшись с подругами. – Врач так и сказал: «Знаю, на что его потянет. Вот передайте ему, что никаких подобных процедур».

– Блин, да, сотрясение же, – спохватился Нагано, возвращаясь в горизонтальное положение. – Ладно. Дамы, спасибо, огромное! – Сэй изобразил малый поклон девочками из положения лёжа. – Раз онсен отменяется, я домой сам доберусь. Вы же не возражаете?

С этими словами он, чуть рисуясь, вскочил на ноги прогибом спины.

– Как скажешь, – легко согласились одноклассницы, в очередной раз обмениваясь взглядами. – Но если что, мы тебя домой вели! И там с тобой до вечера сидели!

– Замётано, – подтвердил каратек, уверенно шагая к выходу. – Хотя и боюсь теперь спрашивать, куда вы втроём под прикрытием меня направитесь.

Было кое-что в случившемся, что заставляло Сэя Нагано срочно заторопиться. В отличие от озвученного вслух, он теперь не считал происшедшее случайностью.

Долбаный урод унизил его при всех – это-то ладно. Ну, да; Тормоз годами жевал сопли, изображал дебила и слюнтяя (хотя и непонятно, зачем) … Убедительно изображал. Весьма убедительно. Но это его личное дело.

Да и сам по себе проигрыш Сэя, если подумать, трагедия лишь постольку-поскольку. Ровно на час.

Во-первых, девчонки всё равно вон, любят его и сохраняют верность. Во-вторых, сегодня жизнь не заканчивается. И будет ещё завтрашний день. Соответственно, будут и следующие дуэли с Тормозом, а тогда уже эффект внезапности у белобрысого ублюдка не сработает.

Проблема в ином. Просто так уложить обладателя первого дана по Годзю с одного удара гайдзин не мог.

Будучи чуть в курсе некоторых недекларируемых широко раскладов, Сэй абсолютно обосновано подозревал, что Асада, эти играющие на две команды прислужники якудза, что-то затеяли либо скрывают.

Успех Тормоза, если подумать, легко объясняется с материалистических позиций: у мудака был второй концентратор. С какой-то иной программой.

Плюс, какая-то прокачанная характеристика, которую не фиксируют регулярные еженедельные медосмотры Академии.

Вот в сумме, если предположить такое, то прилюдный нокаут первому дану вполне может сойти за послание ублюдочного семейства Асада к родителям и родне Сэя Нагано.

Сэй в данном случае выступает исключительно в роли почтового ящика. Потому что в сухом остатке происшедшее выглядело следующим образом: «Отец, я дрался с ублюдком Асада. Всё продлилось сорок две секунды, итог – мой нокаут с одного удара. Я валялся в отрубе полчаса. Асада перед этим боем демонстративно снял с себя нейроконцентратор и повесил его на шнурок от шторы на окне».

Без подтекста, случившееся могло являться чистой монетой лишь в том случае, будь Асада, скажем, третьим даном по любому из старых окинавских стилей. Или по кёкусин-будо-карате. Или пятым даном по любому из академических стилей.

Если бы Асада ломал кирпич голой рукой, головой, коленом; и имел сравнимый с Сэем опыт наработанных спаррингов.

В случившемся же варианте, ещё и с поправкой на личность, кхм, победителя, посланием были, похоже, эти события. Сам каратек, на своём уровне, являясь лишь школьником (пусть и не самым простым), просто не знал, как всё трактовать однозначно. И вот это и нужно было донести отцу как можно скорее.

– Хорошо, что девки в онсен не пошли, – пробормотал сам себе Сэй Нагано за воротами, переходя на лёгкий бег.

До него дошло с запозданием, что, помимо второго подтекста, существовал и третий. И это были даже не деньги, брошенные белобрысым пацаном ему на грудь (хотя любому со стороны именно так и покажется).

Очевидным посланием родне был вывод из самого первого двойного дна. Если якудза далеко не первого уровня имеет что-то, недоступное самим Нагано, значит, настала пора пересматривать кое-какие более серьёзные моменты. Может, даже соотношения на рынке.

И это вопрос компетентности уже старших, даже не отца Сэя. Тем более что сам Сэй на своём месте сегодня всё, что мог, добросовестно просрал. Включая оставленные ему, как дешёвой уличной манде, деньги за аренду зала…

Третьим интересным моментом, и вторым скрытым подтекстом, было то, что его собственный нейроконцентратор, выполнив автоматическую подстройку после возвращения к нему сознания, как ни в чём ни бывало, сообщил: «Критических повреждений носителя не выявлено. Прерванный механически контакт с носителем восстановлен. Запущена терапия…».