Сэй Алек - Нихт капитулирен!

— Читал-читал, — отмахнулся рейхсканцлер. — Размен «Бисмарка» на «Худ», это явно не то, что нас может устроить. Скажите, вы считаете ненужным достраивать «Бисмарк» и «Тирпиц»?

— «Бисмарк» почти достроен, пригодится, — пожал плечами командующий ОКМ.[11] – «Шарнхорст» тоже практически готов, в январе введем в строй, «Гнейзенау» – не позднее мая. А насчет «Тирпица» нужно заключение аналитиков и штабные игры. Верить этому… Как он это называет? Ламеру – опасно, да и через полгода мы планировали спустить «Тирпиц» на воду. Класс «Дойчланд» слишком дорог, да и бронирование на этих обрез-линкорах явно недостаточное. Даже если б у нас было пять «Бисмарков» – этого все равно мало, чтобы соревноваться с британским надводным флотом. Ко всему прочему, французские крейсера класса «Сюфрен» своим появлением свели ценность «Дойчландов» почти на нет, не говоря уже о том, что лягушатники могут поставить на поток класс «Альжери». Это если говорить о Франции. Серия «Адмирал Хиппер» кажется мне не слишком удачной, это, в конце концов, тоже дитя версальских и вашингтонских ограничений, но все же лучше, чем ничего. Три корабля этого класса уже спущены на воду и один в ближайшее время будет полностью готов. «Блюхер» и «Принц Ойген» полагаю необходимым ввести в строй, а «Зейдлиц» и «Лютцов» продать СССР. Лучше, конечно, Англии – пусть они с неудачными силовыми установками мучаются, но они же не возьмут.

— Риббентроп?

— По сходной цене можно попробовать продать в Латинскую Америку, мой фюрер. — министр иностранных дел на мгновенье задумался. — Возможно, по одному кораблю возьмут Швеция и Финляндия, хотя насчет президента Рюти я сильно сомневаюсь, да и где он будет его достраивать – в Хельсинки, что ли? Идеально было бы продать Японии, она больше не считает себя ограниченной Вашингтонским военно-морским договором.

— Изучите вопрос, Иоахим. Я надеюсь на вас. А вы, Рёдер, что вы предлагаете в плане развития флота?

— По большому счету, есть два варианта. Если мы решим строить только подводные лодки и средние боевые корабли, то в кратчайшие сроки сможем создать флот, который станет серьезной угрозой океанской торговле Англии, главному источнику жизни этой островной империи. Конечно, подобный флот будет иметь ограниченное применение, поскольку он не сможет вступить в сражение с более сильными британскими боевыми кораблями. Создание же флота, способного бросить вызов британскому флоту в открытом море, потребует гораздо большего времени. Серьезный флот будет иметь гораздо больший вес, как в военном, так и в политическом плане. Но все то время, пока мы будем создавать столь мощный флот, мы будем иметь на плаву только слабые и несбалансированные морские силы. Они мало что смогут противопоставить врагу, если война разразится в ближайшие годы. Конечно, есть еще вариант строить понемногу и надводные суда, и U-боты, но тогда мы будем одинаково слабы и над поверхностью моря, и под ней. Я полагаю, нужна тщательная проработка наших планов.

— Очень хорошо, предоставьте мне их до конца года. Канарис, не забудьте, необходимо также устранить этого француза, генерала де Голля.

— Он пока еще полковник.

— Тем более! Кейтель, что у вас?

— Данные странные, но укладываются в определения аналитиков, — фельдмаршал потер висок. — Единственное что, Абвер не смог предоставить нам данные по разработке русского танка «Т-34». Предполагаю, что начнутся в ближайшее время. Основной машиной Германии будет тестируемая сейчас машина «Pz-IV», не раз модернизируемая, и штурмовые орудия Stug III и Stug IV. Про стрелковое оружие не знает ничего.

— Поясните, в чем модернизируемая? — попросил фон Браухич.

— В броне и калибре. К его времени сто миллиметров – не предел танковой брони.

— Доннерветтер! — схватился за голову Геринг. — Опять танковую промышленность перенацеливать!

Берлин, Унтер ден Линден, 6

«В бордель, что ли сходить?» – фон Рок со вздохом подавил недостойную истинного арийца мысль, поставил воспроизведение на паузу и подтянул себе кипу бумаг, с расшифровкой всего увиденного на экране. Разбирая корявые рисунки Карла и выполненные профессиональным художником из «культурного отдела» эскизы, он постарался хотя бы для себя выстроить более-менее понятное описание вновь увиденного. Прелести домохозяйки его не удивили – в конце концов, он до женитьбы успел славно погулять.

«Так, прикреплённая к стене коробка с дверцей на длинной стороне и двумя круглыми ручками справа – «микроволновка», средство для быстрого приготовления и разогрева продуктов. Принцип действия не ясен. Внутрь ставится холодная еда в стеклянной (почему стеклянной – надо выяснить отдельно) посуде, одной ручкой выставляется уровень мощности «микроволн», второй – время работы микроволновки. Стекло на дверце забрано мелкой сеткой. Важно?» – Ойген подчеркнул «важно» двумя чертами и, отложив записи в сторону, взял с верха кипы следующие листы бумаги, сцепленные большой нержавеющей скрепкой.

«Шкаф в углу кухни, с двумя открывающимися навстречу друг другу дверцами, петли которых закреплены на боковых стенках – холодильник. Со слов свидетеля (ох уж эти бюрократические тонкости!) марки «Электролюкс», произведено в Швеции. Чертёж внутренних отсеков прилагается».

Штурмгауптфюрер сделал пометку, предписывавшую послать запрос о фирме-производителе и ее последних разработках, и перешел к следующему рисунку. «Изогнутая трубка, выступающая из столешницы, с ручкой на правой стороне – кухонный смеситель. Применяется для регулировки напора и температуры воды одной рукояткой. Схема регулирования прилагается. Ну, с освоением данного устройства у промышленности рейха проблем не будет».

Фон Рок принялся за следующий лист.

«Балконная дверь. Выполнена из белого материала, называемого свидетелем «пластик», химический состав и изобретатель неизвестны. Свидетель характеризует материал как непрочный, но сверхлегкий. Стекло двойное, особой конструкции, названное свидетелем «стеклопакет». Рисунок со слов свидетеля прилагается».

Ойген вздохнул. Работы был воз и маленькая тележка.

Берлин, Вильгельмштрассе, 77

— Вильгельм, вы намекнули на личную беседу, — Адольф Гитлер испытывающее смотрел на шефа Абвера. — Скажите, зачем?

— Мой сотрудник не погиб этой ночью, мой фюрер. Его знания столь велики, как и его возможности, что мы сочли необходимым убрать его из… Общения с окружающими. Причем так, что даже высшее командование Рейха не будет об этом знать. Слишком многим известно про «объект К». Вот документы, относительно этого сотрудника.

Адольф Гитлер внимательно изучил предоставленную информацию, и вновь воззрился на Канариса.

— Вы уверены?

— Еще вчера я был уверен, что Аненербе – это полная ерунда. А сегодня я не уверен уже ни в чем, — вице-адмирал развел руками. — Мы все видали даже этот его… Калькулятор в «мобиле». Мы читали его показания о межконтинентальных ракетах, которые наводятся компами. Если Цузе… Это фамилия того сотрудника… Сможет хоть на десять процентов ускорить наше развитие в этой области… Мой фюрер, последствия будут непредсказуемыми, но положительными.

— Хорошо, — Гитлер вновь задумчиво покопался в бумагах. — Этот юноша утверждает, что «Энигму» расшифровали благодаря тому, что потопленный U-бот обследовали американские подводники.

— Прошу прощения, фюрер, я уже проконсультировался с нашим Геббельсом. Он так смеялся…

— Поясните, Канарис, — сухо произнес рейхсканцлер.

— Мой фюрер, даже этот мальчик знает, что в войне с нами победили русские, а выиграли – американцы. Загребли жар чужими руками, как и в прошлый раз. Он ссылается на фильм, который видел. Американский. Но мы-то точно знаем, что подводного флота у американцев, почти нет, а с британским мы и сейчас уже на равных. Так что американские субмарины, как в фильме, не смогут ждать нас и уж заманивать – точно. Бой подлодок – это бой сонаров и выдержки капитанов. Рейхсминистр уверен – это пропаганда. Попытка приписать всю славу себе.

— Даже так?

— Советы же пали. Представьте себе, мой фюрер. Завтра мы, совместно… Да хоть с Люксембургом, атакуем линию Мажино. И прорывают ее люксембуржцы. Разве мы будем снимать фильм про них?

Берлин, Вильгельмштрассе, 77 (личные апартаменты фюрера)

— Ах, Ева, как я устал, — Адольф Гитлер, владыка одной из самых могущественных держав в Европе, устало опустился на пол возле кресла, в котором сидела с книгой его гражданская жена.

— Ты себя совсем не щадишь, — ласковые руки Евы Паулы фон Браун нежно обвились вокруг шеи любимого мужчины, а губы, зарывшись в густые жесткие волосы, достигли макушки и запечатлели на ней поцелуй. Книга была забыта. — Столько работаешь. Это из-за сегодняшней ночи? Ты так мучаешься последние пару дней… Разве можно работать столько?