Евгений Белогорский - Хроника Аравии
Следуя риторскому искусству, царь сделал паузу и в тот же момент, лица сидящих перед ним военачальников напряглись. В последнее время подведение подобных итогов, для царской свиты не сулило ничего хорошего.
— Внимательно слушая рассказы кормчих, я утвердился во мнении, что план аравийского похода нуждается в серьезном изменении. Большая часть страны, в которой нам придется воевать — безводная пустыня. За время нашего восточного похода нам уже приходилось сталкиваться с ней, и каждый раз мы с честью справлялись с этим испытанием. Я убежден, что мои храбрые солдаты вновь одержат победу над природой, однако будет ли разумным подвергать их риску в этот раз? От Аравии нам нужны только её порты, все остальное не стоит фуража для лошадей, что будут тащить лагерную поклажу. Побережье мы покорим при помощи флота, а гонять фалангу по пустыни ради покорения диких кочевников, это непозволительная роскошь даже для меня, властителя Ойкумены. Поэтому я решил изменить план похода. Фаланга и гетайры под командованием Пердикки и Птоломея останутся в резерве в дельте Евфрата — царь решительно ткнул пальцем в расстеленную перед ним карту.
Эти слова Александра вызвали большую радость в сердцах стратегов и в первую очередь у Пердикки и сводного брата царя, Птоломея. Получив под командование сухопутную часть царского войска, они волновались за благополучный исход похода. Преодолев пески Египта, Индии и Гедросии стратеги понимали, что длительный поход по аравийской пустыни, грозит пехотинцам большими потерями.
— Не стоит пускать вдоль побережья даже скифскую кавалерию Скилура и легкую конницу Андроника. Они вполне пригодны для разведки и набегов, но никак для большой войны. Думаю, будет достаточно, одной пехоты Лисимаха для приведения к покорности побережья, а в случаи необходимости отбить нападение кочевников. Что касается молодой части войска, то стратег Эвмен поведет их к Иерусалиму, чтобы наказать дерзких набатеев.
Я не позволю этим людям, отрицающим над собой любую власть, безнаказанно воровать мое достояние и тайно продавать его в Египет и Финикию в обход казны. Очень надеюсь что, покорив южную часть Аравии, я услышу весть о покорении также её северных земель.
Царь вновь сделал паузу и тут же, следуя примеру Лисимаха, Эвмен встал со скамьи и ударил себя кулаком в грудь. Этот жест также был благосклонно воспринят Александром.
— Для достойного завершения нашего похода вокруг Аравии, в Египет отправиться стратег Селевк. Но он едет туда не только для того, чтобы сменить сатрапа Клеомена, на которого поступило слишком много жалоб от населения. Его главная задача восстановить канал прорытый персами при Дарии на перешейке Синая. Благодаря этому чудесному творению, мы с Неархом сможем привести корабли нашего флота в Александрию, где и будет закончен этот поход. Контроль за столь важным делом, я возлагаю на хилиарха Гефестиона. Ему я поручаю управлять царством на время своего отсутствия. Такова моя воля — торжественно изрек Александр, и все стратеги послушно склонили головы перед потрясателем Вселенной.
С этого дня, под присмотр Гефестиона переходила не только верховная власть над царством, но даже беременная Роксана, до родов которой оставалось меньше месяца. Молодая царица со слезами на глазах умоляла супруга дождаться рождения ребенка, но Александр был не приклонен. На все просьбы жены он неизменно отвечал, что его отец получил весть о рождении сына на поле битвы, и он намерен следовать его примеру.
Желая приободрить Роксану, он заключил пари с Гефестионом, жена которого Береника, тоже ждала ребенка. Оба друга поставили на кон большие деньги и Александр, просил царицу принести ему двойной подарок.
Из всех царских стратегов на совещании не было Кратера и Полисперхона. Они вели на родину ветеранов, которых Александр с богатыми подарками отправил домой. Вместе с солдатами, Кратер вез царский приказ Антипатру передать ему бразды правления над Македонией и незамедлительно прибыть в Вавилон.
Нельзя сказать, что Александр полностью не доверял старому соратнику отца верой и правдой прикрывавшего спину македонского войска в его долгом походе. За все это у царя не было ни единого повода упрекнуть своего наместника. Иллирийцы и трибалы вели себя спокойно на северных границах царства. Спартанцы были разбиты и свободолюбивые греки, смирно сидели в своих городах в страхе быть уничтоженными.
Все было хорошо, но тут наконец-то сыграли свою отрицательную роль письма гневные царицы Олимпиады и, отправляясь в новый поход, Александр решил на всякий случай заменить старого Антипатра своим верным другом Кратером. Вместо Македонии ему в пожизненное владение должна была достаться вечно неспокойная Фригия, за которой был нужен постоянный догляд. Таково было решение царя, и на него не повлиял даже инцидент, случившийся с сыном Антипатра Кассандром сразу по его прибытию в Вавилон с посланцами из Пеллы.
Оказавшись при дворе македонского владыки, Кассандр открыто выражал свою неприязнь и несогласие с порядками, заведенными там Александром. Как-то раз во время приема, сын Антипатра громко засмеялся при виде персов поникших к полу лицами перед Александром. Находившийся под действием винных паров, Александр не смог подавить охвативший его гнев и соскочив с трона, с силой ударил юношу головой о стену.
От могучего удара рыжие кудри Кассандра густо окрасились кровью, чей вид только ещё больше возбудил македонского царя. Цепко ухватив копье стоявшего рядом с ним телохранителя, Александр попытался вырывать оружие из его рук, желая добить лежавшего у его ног дерзкого пересмешника.
Не желая повторения ужасной трагедии некогда произошедшей с Клитом, македонцы бросились к царю, пытаясь удержать его грозную руку от рокового удара. Пока одни уговаривали Александра успокоиться, другие спешно вытолкали вон из зала окровавленного Кассандра.
Помня судьбу Калисфена, всем казалось, что монарх жестоко накажет молодого македонца, но ничего не случилось. Из уважения к Антипатру царь решил забыть эту историю, а напуганный до смерти Кассандр вел себя тиши воды ниже травы.
Такое положение продлилось до самого последнего дня, когда во дворце неожиданно появились послы греческих городов с жалобами на Антипатра. Тайно покинув Афины, они сумели пробраться в Вавилон и пали к ногам Александра, взывая к его милости и заступничеству от произвола македонского наместника.
Вид стонущих перед его троном ещё вчера гордых греков, очень обрадовал Александра, и он благосклонно выслушал их горькие речи, чем сильно встревожил находившегося при этом сына Антигона.
Зная, с какой строгостью, после возвращения из похода Александр стал наказывать провинившихся сатрапов, Кассандр начал пылко заступаться за своего отца. Назвав афинян грязными клеветниками порочащих честное имя славного македонского полководца, он стал взывать к разуму и логике правителя, чем вызвал недовольство Александра. Царь холодно приказал ему замолчать, так как не нуждался в его речах, и был способен самостоятельно отличить добро от зла.
Помня прежний царский гнев, Кассандр подчинился приказу монарха но, уходя, не преминул сказать, что каждый из македонцев имеет право на свободный суд воинского собрания. От этих слов краска гнева появилась на лице Александра, однако не готовый открыто противопоставить себя старому македонскому обычаю, он был вынужден сдержаться.
Встав с трона, он властно объявил что, уважая обычаи своих предков, он готов выслушать объяснение Антипатра по его прибытию в Вавилон. До этого момента, никакого решения по жалобе греков принято не будет.
В виду того, что Антипатр никак не успевал прибыть в Вавилон до отправления Александра в поход, многие македонцы увидели в этом благоприятный знак для старого регента. Однако были и такие, кто видел в этом решении царя хитрый ход, который позволил бы ему разом наказать виновного отца и строптивого сына.
Такова было обстановка в Вавилоне накануне похода.
Глава II. Исполнение предсказания
— Извини, что явились так внезапно дорогой Пердикка, но дело очень важное. Наш друг Нефтех утверждает, что узнал одну очень важную тайну для нас, а его словам я всегда привык доверять. Надеюсь, здесь нет посторонних ушей? — спросил Эвмен, быстрым взором окидывая личные покои своего товарища триумвира.
— Можете не беспокоиться. Едва мне доложили о вашем прибытии, я тотчас отослал всех своих слуг, а у дверей, как ты видишь, стоит мой верный Телеф. Мимо него и мышь не проскользнет — успокоил кардийца стратег, учтивым жестом приглашая гостей к столу, заставленному всевозможными яствами.
— Может приказать подать вина? У меня есть парочка кувшинов из виноградников Хиоса — похвастался перед нежданными гостями Пердикка, но бритоголовый египтянин решительно отклонил его предложение.
