Федор Вихрев - ТРЕТИЙ ФРОНТ Партизаны из будущего
Минут через десять проскочил еще один "Опель" с несколькими фрицами в кузове, в сопровождении мотоцикла с коляской.
— Во разъездились! Им тут, что, автобан, что ли? Нет на них гаишников!
Док
День начинался как обычно. Зарулил на станцию минут за пятнадцать до начала смены, послушал последние новости, заключавшиеся в отсутствии новостей (что редко в наших палестинах), отметился у диспетчера, принял амбуланс. Экипаж был уже в сборе, мы как раз заканчивали прогонку чек-листа, когда дали вызов. На Северном Аялоне цепочка, легковушку зажало между автобусом и грузовиком.
До Аялона дошли быстро, на самом шоссе, понятно — пробка. Как всегда зевакам, проезжающим мимо, нужно притормозить, всё рассмотреть и сфотографировать. Нет, ну какой чудак на букву "М" всобачил фотоаппараты на мобилку?
Ушли на обочину и с включёнными сиреной и мигалкой пошли к месту аварии. Там уже стояла "Шкода" дорожной полиции, но двух полисменов таки маловато для обеспечения проезда ранним тель-авивским утром. Пока Али (водитель) разгружал машину, я выпрыгнул на асфальт и побежал к зажатой легковушке — оценить количество пострадавших. В этот момент сзади раздался визг тормозов (мотоциклам закон не писан), удар — и последнее, что я увидел, был асфальт, стремительно вставший мне навстречу.
Очнулся я от… А интересно — что это было? Запах леса — настоящего леса, как в детстве в украинском Полесье, а не тех нескольких деревьев, которые здесь называют лесом. Приподнялся. Кстати, где это "здесь"? Где я вообще? Должен быть в центре Тель-Авива, на шоссе — там такого леса нет. Там вообще никакого леса нет! А вокруг был лес.
"Да, Олежка, картина Репина "Приплыли", — пронеслась мысль. — Только черепно-мозговой тебе и не хватало. И ведь как подробно. Полный набор глюков. Зрительно-тактильно-слуховые… Да и запах. М-да…"
Встал. Вроде, цел. Ничего не болит, в голове не шумит. Интересные дела, однако. Осмотрелся ещё раз. Вокруг ни души. Лес. Достаточно тепло. Глянул на часы — хм… вообще интересно. Вроде бы у нас там было утро. А тут явно день. Что ещё можно сделать? Позвонить — мысль хорошая, но — куда звонить — таких лесов в Израиле нет, это точно… В Ливане — в Ливане были, помню — но куда там звонить? Рассуждая так, мобильник всё же достал — и, тихо ругнувшись, убрал. Сети нет. У моей родной селкомовской "Нокии" нет сети — куда ж меня занесло-то?
В голове крутились две мысли. Одна была профессионально-прозаическая: "ЧМТ. Глюки". Вторая фантастическая: "Перенос". Ну, в первом варианте делать всё равно нечего, будем разрабатывать второй. Пришла ещё одна мысль, голосом Жюль-верновского инженера: "Остров или материк?" Усмехнулся — ну, гор не видно, будем надеяться, что материк. Что у меня в запасе? Да, в общем-то, ничего. Абидна, да… Форма — тёмные брюки, белая футболка с красными могендавидами Скорой. На руках — перчатки. На всякий случай снял, мало ли, ещё пригодятся. Ручка, блокнот, мобила, жгут и бинты в набедренном кармане. М-да, не густо. Одно хорошо — за ноги можно не беспокоиться при прогулке по лесу. Хорошие, ещё армейские, ботинки. Всё, вроде бы ничего больше нет. Узнать бы еще, где я и когда я… куда меня выкинуло… С этими мыслями я двинулся в неизвестное с не менее неизвестной полянки в незнакомом лесу. Но далеко уйти не успел — сзади раздался голос:
— Стой! Куда идёшь?
"Ну, хотя бы на русском спрашивают", — мелькнула мысль, и я решил схохмить:
— Ша! Уже никто никуда не идёт.
Степан
Чем хорош лес? Вообще то многим, но в нашем теперешнем положении тем, что найти подходящих размеров дрын, для использования в качестве "оружия ударного действия" проблемы не составляет. Так что я теперь "вооружён и очень опасен", правда, больше для себя.
Делать пока вроде как нечего, можно немножко подумать о делах наших скорбных. А дела и впрямь невесёлые. Нас семь человек плюс собака. Продуктов нет. Если нам на голову не свалится 157-й "Зилок" или Т-55, завтра придётся идти пешком. Куда? Наверно, на восток, всё же. Сколько до своих — понятия не имею, но ориентироваться надо на длительный марш. Проблемы с продуктами в ближайшие пару дней, будем считать, нет. Дальше — большой вопрос. Вот когда он нарисуется — тогда и будем думать. Далее — одежда/обувь. По обуви проблем, вроде, быть не должно — у большинства кроссовки, у меня "сапоги с защитным носком", но сидят, вроде, нормально, так что стереть ноги в первый же день не грозит. Но за ногами следить надо очень внимательно. Далее, одежда и бельё. Прям по Бушкову, ревизию провести и убрать всё, что может натереть. Это, кстати, надо было до разведки сделать, мой прокол.
Я понимал, что данные мысли/предложения незрелые и, очень может быть, бесполезные. Ребята, в армии служившие или имеющие опыт походов, вам накидают гораздо больше, но лучше такие, чем вопли. А вопить хотелось. И очень сильно.
Ладно, хрен с ним. Когда совсем невмоготу станет — пойдёшь и повесишься. А пока сидим и ждём, что ребята скажут.
Сергей Олегович
Выключил я радиостанцию и решил привести свою одежду в соответствие с сезоном. Снял и сложил в пакет тёплое бельё, надетое под техничкой, стащил ботинки и задумался — только сейчас до меня дошло, что обувь у меня, скажем так, не по сезону. Пока нормально, а потом ноги просто сварятся. Надо бы чего-то придумать.
Тут вдруг послышалось нарастающее завывание авиационных моторов. Через минуту источник звука показался, это был наш истребитель типа И-16, отчаянно дравшийся против двух пар немецких самолётов. Визжали на предельных оборотах моторы, периодически раздавался рык авиапулемётов и лай пушек.
— Блин, да что это за на… — застыл я, забыв о всякой маскировке. — Пикируй! Меняй высоту на скорость и уходи низом! — кричал я, как будто пилот мог меня слышать. Один из немцев задымил и пошёл вниз. Но, несмотря на всю храбрость нашего лётчика, силы были неравны, и вскоре "Ишачок" загорелся, клюнул носом и сорвался в штопор
— Прыгай! Да прыгай же!!! — орал я. Словно услышав мои слова, пилот вывалился из самолёта и раскрыл парашют. Но немцы не дали ему никакого шанса, один из "мессершмиттов", как я их назвал, расстрелял пилота в воздухе. Изо всех сил я кинулся к месту его падения.
Сергей Олегович
Подошёл я к телу лётчика, пощупал на всякий случай пульс на шее… Бесполезно… Мёртв… Молодой парень, среднего роста, комбез лётный на груди изорван и залит кровью. Полез в его внутренний карман, достал удостоверение, точнее, то, что от него осталось после попадания… Только и смог прочитать, что звали его Алексей. В планшете — карта и плитка шоколада… ТТ в кобуре новенький, ещё в заводской смазке, и две обоймы к нему.
Ника
Нож я, конечно, взяла. А чего уж не взять если предлагают? Супротив моего перочинного восьмилезвийного монстра — так очень даже хорошая вещь. И рукоять легла в руку так, как будто всю жизнь там и была. Лезвие прямое, с полуторной заточкой, правда, острие — не "щучка", ну, дареному коню, как говорится… Всё-таки почувствовала себя более уверенно, несмотря на то, что в голове конкретная каша, а ответственность легла на плечи, как первые погоны — крепко и с размаху.
До родника добрались быстро. Степан шёл по лесу, будто в нем и родился. Аж завидно! Ладно, бум надеяться, что я тоже не грюпала, как стоненятко.
Родник представлял собой маленькое углубление между двух деревьев. Степан присел и зачерпнул рукой прозрачную воду. Я тоже присела, чтобы не отсвечивать, но повернулась лицом в противоположную сторону. Пока один занят — другой на контроле. Оказывается, цивильная жизнь так и не смогла вытравить инстинкты, наработанные за четыре года.
У родника Степан начал задавать вопросы и вносить предложения. Всё правильно, если командир тупит, то подчиненные тут же начинают его мордой в это тыкать. Насчёт разжечь костер — и сами монстрём: и в лесу, и на зимнем поле при минус десяти. Только мне его вопросы как сквозь вату доносятся. Стою, кручу головой, а кажется — вот чувствую я своими нижними девяносто шестью — что мы не одни! А ничего не вижу!
Степан опять что-то сказал. Я вскинула сжатый кулак: "Молчи, внимание!" — и тут самолет над головой. Второй. Третий. И выстрелы откуда-то со стороны лагеря, а потом такой крик! Мать его! Степан рванул с низкого старта к лагерю.
— Стоять! — зашипела так, что, кажется, все окрестные змеи перепугались. — Лежать!
Обидится, наверное, что как собаку одернула. Но парень выполнил команды чётко. А меня прямо колотит. Знать бы еще, почему.
Через пару секунд, Степан только и успел, что оглянуться на меня, справа между деревьев замелькали фигуры. Четверо. Бегут неторопливо к нашему лагерю. Где-то метрах в десяти впереди наши прямые должны совпасть. Мы лежим удобно. Степан упал так, что как раз со стороны фрицев его скрывает куст, а я в своей пятнистой куртке с накинутым капюшоном и вовсе тут глюком работаю. Под курткой одна майка, чтоб жарко не было. Свитер оставила в лагере — как мальчишки смотрели на мой неоконченный стриптиз, вау! — однако лучше в нижнем и пятнистой куртке, чем в чёрном свитере.
